МИФЫ. Великолепный МИФ - Роберт Асприн

– Позже, Скив. Сейчас меня больше интересует, чем занимается мой старший брат. Что с тобой, Корреш? Я и раньше видела, как ты хлопаешь дверьми по пути в спальню, но никогда – на выходе из нее.

– Э-э-э… то есть… – смущенно пробормотал тролль.

– Вообще-то, – пришел я ему на подмогу, – это больше похоже на… ну, ты понимаешь…

– Именно это я и имела в виду, – заявила Тананда, проскользнув мимо нас и распахнув дверь спальни.

В моей комнате, к счастью, никого не было. Очевидно, Банни скрылась через потайную дверь, из которой пришла. Мы с Коррешем незаметно для Тананды с облегчением переглянулись.

– Ничего не понимаю. – Тананда нахмурилась. – Вы двое вели себя так, будто пытались спрятать тело. Здесь нет ничего такого, что нужно было бы скрывать.

– Думаю, они не хотели, чтобы ты видела девушку в постели моего папочки, – весело заявила Марки.

Я хотел выразить Марки свою благодарность, но решил, что у меня и без того хватает проблем, чтобы не добавлять в их список еще и убийство глупого ребенка.

– Ну так что, Скив? – сказала Тананда. Ее брови взлетели почти до линии волос.

– Э-э-э… вообще-то я не совсем ее отец. Это одна из тех вещей, которые я хотел бы довести до твоего сведения.

– Я имела в виду девушку в твоей комнате!

– Это еще одна вещь, которую я хотел бы…

– Отстань от него, Тананда! Воспитанные люди не набрасываются на других до завтрака.

Это был Ааз. Для разнообразия он приблизился к нашему собранию незаметно… и неслышно. Обычно такое не в его привычках, скорее наоборот. Если уж на то пошло, раньше я не замечал за ним склонности щадить кого-то – в том числе и меня – до завтрака. Тем не менее я был признателен ему за его вмешательство.

– Привет, Ааз. Мы просто…

– Ты знаешь, чем занят твой партнер!? – сказала Тананда голосом, который мог бы превратить вино в лед. – Похоже, он весьма энергично превращает наш дом в дикую смесь детского сада и…

– Я в курсе, – перебил ее Ааз, – и ты тоже это поймешь, если остынешь. Мы все объясним за завтраком.

– Но…

– Кроме того, – пропела Марки, – это вовсе не твой дом. Это дом моего папы. Он просто разрешил тебе здесь жить. Он может делать в своем доме все, что захочет!

Я разжал руку, надеясь уронить малышку головой вниз. Вместо этого, не прекращая самодовольно ухмыляться, она перевернулась в воздухе и, как кошка, приземлилась на ноги.

Тананда напряглась, как будто кто-то ткнул ее булавкой.

– Полагаю, ты права, Марки, – процедила она сквозь плотно сжатые губы. – Если Великий Скив решил порезвиться с какой-нибудь шлюшкой, это не мое дело. А если мне это не нравится, я могу развернуться и пойти в другое место.

Она развернулась на каблуках и зашагала по коридору.

– А как же завтрак? – крикнул ей вслед Ааз.

– Буду питаться вне дома… с этой минуты!

Мы в беспомощном молчании смотрели ей вслед.

– Мне лучше пойти за ней, – сказал наконец Корреш. – В таком настроении она может сорваться на ком угодно.

– Ты не мог бы взять с собой Марки? – спросил Ааз, все еще глядя вслед Тананде.

– Шутишь? – изумился тролль.

– Хотя бы отведи ее на кухню. Мне нужно поговорить со Скивом наедине.

– Я хочу остаться здесь! – запротестовала Марки.

– Ступай прочь, – тихо сказал я.

Должно быть, в моем голосе было нечто такое, отчего и Марки, и Корреш удалились без дальнейших препирательств.

– Партнер, у тебя проблема.

– Сам знаю. Если бы я мог неким образом сплавить ее обратно Дону Брюсу, я бы сделал это сию минуту, но…

– Я говорю не о Банни!

Я оторопел.

– Не о ней?

– Нет. Проблема в Марки, а не в Банни.

– В Марки? Но она всего лишь маленькая девочка.

Ааз негромко вздохнул и положил руку мне на плечо… осторожно, а не властно, как он привык.

– Скив, в прошлом я давал тебе массу советов, и некоторые из них были лучше других. По большей части ты неплохо справлялся с непривычными ситуациями, но сейчас ты влип по самые уши. Поверь, ты не имеешь ни малейшего представления о том, какой хаос способен внести в твою жизнь ребенок… особенно маленькая девочка.

Я не знал, что на это сказать. Мой партнер, похоже, был искренне обеспокоен и в кои веки выразил свои опасения в весьма спокойной и сдержанной манере. И все же я не мог согласиться с тем, что он говорил.

– Брось, Ааз. Сколько проблем она может доставить? Вся эта история с Танандой произошла из-за Банни…

– …после того, как Марки проболталась в неподходящий момент. Тананда уже остывала – к чему я приложил некоторые усилия! – когда Марки вставила свою пару центов.

Мне подумалось, что именно Марки проболталась Тананде. Я задвинул эту мысль на задворки своего мозга.

– Значит, ей не хватает ума держать рот на замке. Она всего лишь ребенок. Мы не можем ожидать от нее…

– Именно это я и хочу сказать. Задумайся на минутку о нашей фирме, партнер. Сколько раз за день дела могут пойти не так, если кто-то в самый неподходящий момент скажет что-то не то? Нам понадобился год, чтобы обтесать Гвидо и Нунцио… а ведь они уже взрослые. Привести сюда ребенка – все равно что размахивать факелом в цеху фабрики фейерверков.

Как бы я ни ценил его усилия объяснить мне проблему, упорство Ааза в отстаивании своей точки зрения постепенно начала меня утомлять.

– Ну ладно. У меня нет опыта общения с детьми. Возможно, я недооцениваю ситуацию, но не кажется ли тебе, что ты малость паникуешь? На чем основаны твои опасения?

– Ты шутишь? – сказал мой партнер, впервые за время нашего разговора одарив меня зубастой усмешкой. – Любой, кто прожил столько столетий, как я, имеет огромный опыт общения с детьми. Ты знаком с моим племянником Рупертом? Думаешь, он сразу родился взрослым? А он лишь один из моих многочисленных племянников, племянниц и внуков, которых я могу сосчитать, не доводя себя до нервного расстройства воспоминаниями.

Вряд ли Ааз удивит меня чем-то еще, подумал я.

– Правда? Внуки? Я даже не знал, что у тебя есть дети.

– Я не люблю об этом говорить. Что само по себе подсказка. Когда кто-то, кто любит поговорить, как, например, я, всячески избегает той или иной темы, воспоминания наверняка будут из разряда малоприятных!

Я слегка занервничал. Обычно Ааз склонен преуменьшать опасность. Не удивительно, что его предостережения подстегнули мое и без того чрезмерно бурное воображение.

– Я слышу, что ты говоришь, Ааз. Но ведь речь