Восхождение - Пётр Азарэль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Яков принялся ходить по комнате от двери к стоящему вплотную к окну столу, пританцовывая в ритм любимой мелодии из рапсодии Листа, которая вдруг всплыла из потаённых закоулков памяти. Родителей дома не было. Они вышли на свою традиционную пятничную прогулку, и он отдавался движению и музыке, не стесняясь чьего-либо любопытства. Пять шагов от двери до стола, те же пять шагов от стола до двери. Как хороша жизнь, как здорово любить и быть любимым и подарить жизнь существу, чтобы оно тоже познало любовь.
«Увидеть её, как это осуществить? Пока она дома я не могу ничего сделать. Всё сейчас подчинено жёсткому графику сна, отдыха, кормления, гуляния. Да и она ещё слаба после родов. Вряд ли выходит надолго, а если выходит, то, скорее всего, не одна. Значит, нет никакой возможности встретиться, а подвергать её неоправданному риску ради моего в общем-то эгоистического интереса… Нет, нужно запастись терпением и дождаться её возвращения на работу. А ещё лучше, встретиться с ней и сыном где-нибудь, когда он подрастёт… Так у нас же сын! Значит, она пригласит всех на брит-милу. Вот тебе легальная возможность увидеться, лучше не придумаешь. В толпе и сутолоке можно даже поговорить и взять сыночка на руки. Надо узнать, когда это состоится».
Яков поднял с пола телефонный аппарат и набрал номер своего давнего приятеля.
– Да? – услышал он голос Офира.
– Привет, дружище! Яков говорит. Что у вас нового?
– Ничего сверхъестественного не произошло. Работа была, есть и, надеюсь, будет. Когда ты возвращаешься с курсов?
– Недели через три – материала очень много дали. Готовлю к защите проект. Давно вынашивал одну идею. Теперь вот программу написал. Продемонстрирую, когда вернусь.
– Молодец. Вот ещё что. Рахель родила мальчика.
– Да, слухами земля полнится. Мне уже сказали. А когда брит?
– Во вторник, объявление висит на доске уже несколько дней. Она сама позвонила и пригласила всех на час дня в «Ахузу».
– О Кей, если смогу, появлюсь. Пока.
Яков положил трубку. Он сидел, откинувшись на спинку дивана, всё ещё сжимая правой рукой трубку и пристально рассматривая своё отражение в зеркале шкафа. Он видел себя в нём не один раз, но впервые его двойник предстал перед ним в новом, непривычном для него качестве. Красивый молодой мужчина с ясными голубыми глазами и атлетическим разворотом плеч смотрел на него из зазеркалья. Он знал притягательную силу своего обаяния. Девушки и женщины исподволь или совершенно откровенно, с вызовом любовались им. Некоторые наиболее смелые из них прямо предлагали ему себя, давали понять, что они не прочь заняться с ним любовью. Нет, он не был девственником, два года назад всполохи страсти коснулись своим горячим дыханием и его, и в первое время после репатриации у него тоже были увлечения. Но сильное чувство, которое он испытывал к Рахель, подавило в нём интерес и тягу к другим женщинам. Он влюбился, тоска по ней, по её изумительной красоте и грации, по её тёплому великолепному телу жила в нём уже почти год, с тех пор, как он устроился на работу.
Воодушевление, захватившее его поначалу, постепенно улеглось, уступив место всегдашней трезвости и самоанализу. Печальная участь его виделась ему всё отчётливей и полней. Со всей ясностью видел он теперь, что не суждено ему испытать счастливое отцовство и радость любви. Цельность и верность Рахель принятым в её семье традициям не оставляли Якову ни малейшего шанса, и только редкие встречи с ней и с сыном суждены ему отныне. Её он не винил ни в чём, веря в её искреннее чувство к нему, и втайне гордился своей удивительной связью. У него и в мыслях не было бросить её и прежде, когда она отдавалась ему со всей страстью любящей женщины, и тогда, когда она уже беременной ласкала его, и их всё более редкие встречи становились раз за разом печальней и короче, и тогда, когда её аккуратный округлый живот стал между ними одновременно физической и психологической преградой. Теперь же сын, их общий ребёнок, связал его с ней неразрывной нитью отцовства, ответственности и долга.
В Иерусалиме, рассуждал он, немало уединённых мест, где можно встречаться. И парк возле Крестового монастыря, и сад роз возле Кнессета. Иерусалимский лес, наконец. А в холодное время эта квартира, эта комната вполне подойдёт. Но чем подробнее представлялись ему их будущие свиданья, тем более росло беспокойство и сомнение, что для Рахель в какой-то момент такая двойная жизнь станет невыносимой. И тогда перед ней предстанут две возможности. Первая – это прервать отношения решительно и беспощадно. Тогда ему или ей придётся искать новую работу, чтобы полностью исключить любые контакты между ними. Скорее всего, уволиться должен будет он, так как её уход вызовет подозрение и недоумение в её семье, а ему легче объяснить родителям, друзьям и сотрудникам причину перехода в какую-либо другую компанию. Вторая же возможность состояла в том, что проверенное временем чувство, усиленное материнским инстинктом и совместной заботой о сыне, необоримым желанием дать ребёнку отца, подтолкнёт её к разрыву с Ави. Однажды какая-то незначительная размолвка станет последней каплей, и она сделает свой выбор. Она расскажет мужу всю правду о себе и о нём, признается, что сын не его, и попросит развода. Благородный и мужественный человек, он, скорее всего, после жестокой обиды смирится с новыми обстоятельствами и станет уговаривать её остаться и сохранить семью. У них тоже есть общий ребёнок – их дочь Тамар, и следует подумать и о её будущем.
« Рано возрадовался, папаша, – горько усмехнулся Яков в ответ на невесёлые мысли. – Не знаешь, за что браться раньше – за детскую коляску или за книги, но за голову обязательно. Пожалуй, нужно успокоиться и заняться проектом. Во вторник на брит-миле увижу её и сына. И будь, что будет».
Яков нехотя поднялся с дивана и, подтянув сползшие на бёдра спортивные брюки, направился к стоящему в углу на маленьком столике компьютеру.
3
Сын, наконец, угомонился и уснул. Откинувшись на спинку заднего сиденья, Рахель устало закрыла глаза. Первая неделя после родов казалась ей вечностью. Частые кормления днём и по ночам, беспокойный сон младенца, возвращающиеся порой болезненные ощущения в низу
