Восхождение - Пётр Азарэль

в розовый, растянувшийся в крике ротик твёрдый круглый сосок. Он сразу же успокоился и, деловито сопя и причмокивая, принялся за дело.

« Напрасно я сказала Якову, что ребёнок его. Так бы он успокоился. Со временем остались бы только дружеские отношения. Глупая баба, выболтала, как на исповеди. Кто тянул за язык?.. А всё потому, что не могу забыть его. Жизнь без него – одна нескончаемая скука. Эх, будь я посмелей… Ведь он же звал, готов был на всё ».

Зал постепенно заполнялся. Прибывали близкие и дальние родственники, друзья и сотрудники. Яков появился одним из первых и, с трудом подавляя нетерпение и желание обнять Рахель и увидеть сына, сел за огромный стол, предназначенный для сотрудников компании. Обведя взглядом зал, он нашёл её, кормящую ребёнка, и махнул рукой. Она кивнула ему в ответ. Яков поднялся из-за стола и сделал несколько шагов, но тотчас одумался и медленно опустился на стул. Стали подходить товарищи по работе, приветствуя его и усаживаясь за столом. Он рассеянно отвечал на приветствия, но, погружённый в охватившие его переживания, разговор не поддержал. Он почти ничего не ел, а только пил вино, машинально поднимая бокал, когда кто-нибудь провозглашал тост. С ним пытались заговорить, о чём-то его спрашивали, но он отвечал невпопад и рассеянно улыбался.

Появился моэль, Ави поднял ребёнка, обёрнутого в талес, и понёс его к высокому обитому красным бархатом стулу.

– «Вот я готов исполнить повелевающую заповедь, которую дал нам творец благословенный, – совершить обрезание моему сыну…», – произнёс Ави нараспев слова молитвы.

Вместе со всеми Яков поднялся, поправил белую шёлковую кипу на голове и подошёл к месту совершения обряда. На брит-миле он был не впервые, но всякий раз равнодушно, как бы со стороны, наблюдал чувства и настроения близких родственников ребёнка. И только теперь этот древний, как мир, завет праотца Авраама коснулся его плоти и крови, его сына, а значит, его самого. Моэль взял ребёнка и положил на высокий стул, служивший по традиции престолом пророка Илиягу. Он произнёс молитву, взял ребёнка и положил его на колени Рафи. Дед с благоговением взирал на внука, с трудом сдерживая волнение. Моэль склонился над ребенком, снял прикрывающее его ножки покрывало и раздвинул его коленки, которые тут же принял Рафи. В руках моэля сверкнуло обоюдоострое лезвие, он потянул крайнюю плоть ребёнка и уверенными движениями отрезал её. Мальчик заплакал, и тот положил ему в рот смоченный в красном вине кусочек марли, затем деловито забинтовал красный от крови членик и запеленал его в талес.

С того места, где стоял Яков, было видно всё происходящее.

« Тебе, наверное, больно, сынок, – подумал он, когда ребёнок всхлипнул от плача. – Увы, это невозможно предотвратить, потому, что ты еврей»

Боль мальчика каким-то непостижимым образом передалась ему, его охватило волнение, и неожиданно прошибло потом.

« Если мой сын обрезан, я тоже должен сделать это», – решил Яков.

Слова молитвы вернули его к действительности.

« Боже наш и боже отцов наших. Сохрани это дитя для его отца и для его матери. И да наречено имя его в Исраэле Давид сын Авраама. Да возрадуется отец происшедшему из чрева его и возликует мать о плоде чрева своего…»

Гости вернулись к столам, обмениваясь впечатлениями. Яков увидел, как Рахель взяла из рук Ави уже спящего ребёнка и уложила его в коляску.

4

На следующий день Яков позвонил Рахель с работы.

– Слушаю вас, – раздался в трубке незнакомый женский голос. – Кому вы звоните?

– Здравствуйте, пригласите, пожалуйста, Рахель к телефону, – волнуясь, произнёс он.

– Она сейчас кормит ребёнка, – ответила женщина. – А с кем я говорю?

– Это её сотрудник из компании Яков. Хочу поздравить.

– Я передам, что вы звонили.

Шушана решительно положила телефонную трубку.

– Мама, кто это был? – спросила Рахель. Она всё ещё держала ребёнка на руках, заправляя грудь под халат после кормления. Сын сразу же погрузился в сон.

– Рахель, тебе нужно с этим покончить, иначе ты можешь разрушить семью. Ави рано или поздно узнает правду, – твёрдо сказала мать.

– Но он знает о сыне. Я не могу ничего изменить, – со слезами на глазах заговорила Рахель. – Я встречусь с ним и попрошу не создавать мне проблем. Он поймёт, он хороший человек.

Она взяла трубку телефона и набрала номер.

– Привет Яков, это Рахель. Вчера я не смогла подойти к тебе поговорить. Я хочу встретиться с тобой, – с трудом контролируя себя, сказала она. – Подходи завтра часам к трём в сад роз. Ты знаешь, куда.

– Ты будешь с сыном? – спросил он.

– Конечно. Ну, пока.

Рахель положила трубку и облегчённо вздохнула. Шушана сочувственно смотрела на дочь, будто предугадывая её будущее.

– Твоя жизнь теперь станет подобна хождению по минному полю. В любой момент ты можешь оступиться, – задумчиво заметила мать.

– Я попрошу его поискать другую работу или сама уволюсь. А пока у меня декретный отпуск, – уверенно сказала она.

Яков ждал её на скамейке уже минут десять, когда увидел её с коляской. Он поднялся и пошёл навстречу Рахель. Она виновато улыбнулась, пожав его сильную руку, и отбросила верх коляски.

– Посмотри, какой красавец, весь в тебя, – игриво сказала она.

Он взял ребёнка на руки и внимательно посмотрел на него. Тот тоже уставился на Якова и по-младенчески ухмыльнулся, и ему показалось, что своим животным инстинктом он признал в нём отца.

– Нет, Рахель, он похож на тебя, – заявил Яков. – Смотри, он принял меня.

– А как же иначе, он ведь умный мальчик, – пошутила она. – Яков, я пришла не просто так. Мне нужно с тобой серьёзно поговорить. Я прошу тебя уйти из моей жизни. Ави никогда не согласится на развод. Он, как и я, верующий человек. Для нас брак – священный союз. Он любит меня и детей.

– Но ты любишь меня, ты сама мне говорила. И я это чувствую, – задумчиво произнёс Яков.

– Да, не хочу тебя обманывать, но я не вижу другого выхода. Нам нужно расстаться. Иначе может случиться трагедия, – настаивала она. – Ты – мужчина, уйди, я тебя умоляю.

– Но я хочу хоть иногда видеть сына.

– Хорошо, я тебе позвоню, – подумав, ответила Рахель. – Тебе легче найти время для встречи, чем мне. Теперь я не одна, у меня сын.

– Наш сын, – уточнил Яков.

5

Теперь Яков жил с неизведанным прежде ощущением душевного подъёма. У него есть сын, с которым он с нетерпением ждёт встречи. Иногда его охватывала тоска от невозможности быть вместе с ними, не таясь и не опасаясь того, что кто-нибудь раскроет их тайну. Но молодости свойствен оптимизм и особое восприятие времени, когда кажется, что вся жизнь впереди и сбудется всё, о чём мечтаешь. Он верил, что рано или поздно она разведётся с мужем и станет его женой. Раз в неделю они встречались