Кирилловцы vs николаевцы. Борьба за власть под стягом национального единства - Вячеслав Черемухин

А. И. Гучкова и доложил ему буквально следующее: я нахожу, что мне как члену бывшего царствующего дома неудобно при современных условиях стоять во главе такой важной воинской части, как гвардейский экипаж… Ввиду этого я в полном сознании моего долга решаюсь на такой крупный шаг, как отказ от должности командира гвардейского экипажа… Вечером я явился в гвардейский экипаж, собрал офицеров и команду, чтобы проститься с ними, и сообщил о своем уходе. Наше расставание было сердечное. Сейчас я являюсь рядовым адмиралом славного русского флота»[126]. Несмотря на разные оценки, попытку сослаться на то, что у Великого Князя не было возможностей отказаться от похода вместе с экипажем к Таврическому дворцу, позицию петербургского историка А. А. Иванова следует признать более правильной. Он, в частности, говорит: «Конечно, было бы неверно считать Великого князя Кирилла Владимировича сознательным „могильщиком Русского царства“ и видеть в нем революционного деятеля. Таковым он, конечно, не был. Но его поступок 1 марта 1917 года, когда долг присяги требовал от него защиты рушившегося на глазах самодержавия, несомненно поспособствовал торжеству революции. Поведи себя Великий князь иначе, попытайся он противодействовать охватившим столицу Империи беспорядкам, наверное, вряд ли бы что-то изменилось, ‒ остановить революцию было не в его силах»[127]. На протяжении нескольких лет в 1917–1920-е гг. Великий Князь находился последовательно на территории Финляндии, где у него родился сын князь Владимир (1917–1992), затем переехал в Швейцарию, Германию, а позже и во Францию. После переезда из Финляндии члены Августейшей четы поселились в Цюрихе, а уже после переезда в Германию — в Кобурге на вилле «Эдинбург», которая «вошла в приданое Виктории Федоровны. Это был подарок ее матери герцогини Марии Александровны Саксен-Кобург-Готской», дочери Александра II, вышедшей замуж за герцога Альфреда Эдинбургского, правящего герцога Саксен-Кобург-Готского в 1893–1900 гг.[128] После его смерти на престол Саксен-Кобург-Гота взошел его племянник герцог Олбани Карл Эдуард I, который первые 5 лет в силу несовершеннолетия правил при помощи регента. Во время Ноябрьской революции 14 ноября 1918 года отрекся от престола, а в 1919 году лишен всех британских титулов, которые носил при рождении. Он же продолжал оставаться на территории Германии и после падения монархии.

«Николаевское» направление олицетворял Великий Князь Николай Николаевич-младший (р. 18 ноября 1856). Старший сын в семье Великого Князя Николая Николаевича-ст. и его супруги Великой Княгини Александры Петровны (урожденной принцессы Ольденбургской). В годы Первой мировой войны в 1914–1915 гг. Верховный Главнокомандующий вооруженных сил. Сторонник предоставления независимости Привислинскому краю (Польше). С августа 1915 по февраль 1917 гг. — наместник на Кавказе. Крайне популярный в войсках и среди офицерства, Великий Князь, как писали уже в эмиграции, был неотделим от образа «Главнокомандующего», который фактически закрепился за ним на протяжении всего оставшегося периода его жизни. В феврале 1917 года в течение нескольких дней являлся Верховным Главнокомандующим в соответствии с приказом его племянника Николая II, который подписал отречение от престола. В соответствии с требованиями Временного Правительства и, в частности, военного министра А. И. Гучкова вышел в отставку и передал пост Верхглавкома наштаверху генералу от инфантерии М. В. Алексееву. В 1917–1919 гг. проживал на территории Крыма вместе со своим младшим братом Великим Князем Петром Николаевичем и их супругами, черногорскими принцессами по рождению, и другими представителями династии во главе с Вдовствующей Императрицей Марией Федоровной в имении Дюльбер. После этого в апреле 1919 года Романовы покинули Крым. Великий Князь Николай Николаевич отправился на территорию Италии, где проживал в качестве гостя у короля Виктора Иммануила III (1900–1946). В 1923 году он перебрался во Францию, где вместе с братом проживал в поместье Шуаньи, недалеко от Парижа. Эта резиденция станет главным центром притяжения всей военной эмиграции. В отличие от своего двоюродного племянника Кирилла Владимировича Николай Николаевич-мл. являлся старшим в роду по возрасту. Соответственно линия «Николаевичей», которая началась с его отца, была младшей по отношению к ветви «Владимировичей», и права на императорский престол у Великого Князя были достаточно далеки по династическим законам. Наверное, в связи с этим лишь отдельные знатоки юридического права и тонкостей наследования пытались писать о более вероятных правах Николая Николаевича. Сам он неоднократно подчеркивал позицию, что власть должна быть создана на территории России, а не в эмиграции, что можно считать позицией, близкой к непредрешенчеству. При этом имя Великого князя продолжало оставаться популярным именно в среде русских военных эмигрантов, генералитета, а также в среде русских правых, которые, как видится, просто старались использовать его популярность в своих собственных целях.

Продолжая выбирать других претендентов в наследники Николаю II, эмигранты выдвигают и молодого представителя династии. На наш взгляд, справедливо назвать данное направление «дмитровское», хотя в отличие от первых двух оно не имело преемственности. Это направление олицетворял Великий Князь Дмитрий Павлович (р. 18 сентября 1891), сын Великого Князя Павла Александровича, сына Александра II, также известный тем, что он являлся участником убийства Г. Е. Распутина в ноябре 1916 года[129].

По поводу выдвижения кандидатуры Дмитрия Павловича секретарь Кирилла Владимировича оставил следующие замечания: «Генерал Бискупский… первоначально вошел в связь с русской группой монархистов-конституционалистов в Берлине, которые хотели выдвинуть великого князя Дмитрия Павловича главой династии, но… убедился, что легитимным главой династии может быть только Кирилл Владимирович»[130]. В марте 1921 года Дмитрий Павлович был выбран почетным членом русского общественного собрания в Берлине[131]. Позже он в беседе с корреспондентом «Последних Новостей» сказал, «что он лично монархист по традиции, но не позволит никому говорить о его кандидатуре на трон, не только потому, что считает великого князя Михаила Александровича живым, но еще и по той причине, что теперь не время для подобных разговоров… Я, повторил Дмитрий Павлович, монархист, но если народ пожелает ввести республику, то я подчинюсь». Фактически можно было говорить о еще одной политической и династической фигуре на главенство над русской эмиграцией[132]. «Воля России» из Праги декларировала, что «Руль», который в целом старался обходить вопросы престолонаследия, «безнадежно увяз в реакционной атмосфере, создаваемой в Берлине, Константинополе и Будапеште монархических планов». На интервью Дмитрия Павловича была реакция со стороны одного из авторов «Руля». Simplex заявил, что редакция «Последних новостей» пыталась лишь найти возможность для того, чтобы опубликовать сенсацию, ожидая, что «молодой „претендент“ что-нибудь „сморозит“ бестактное и неловкое и даст новую пищу для нападок на монархистов и на разоблачение их преступных замыслов». Парадокс состоит в том, что «Руль» сам не понимал, кто требует восстановления монархии и зачем, если даже такой претендент, как Дмитрий Павлович, назвал себя монархистом «по атавизму».