Бег – моя терапия - Скотт Дуглас

эндоканнабиноидам было выдвинуто предположение, что анальгетическим триггером становится механическая боль, связанная с бегом. Возможно, именно поэтому плавание не дает такого эффекта, – говорит он. – Не исключено, что стимул от анальгетических триггеров более полезен в определенных видах спорта». Иными словами, те же ударные нагрузки, которые могут привести к травме при беге, способны также повысить настроение, поскольку заставляют организм выделять больше естественных обезболивающих веществ, чем занятия с меньшей силой удара.

Но затем в Райхлене заговорил бегун-практик.

«Бегая, гораздо легче добиться разумной интенсивности, чем занимаясь многими другими видами спорта, – продолжил он. – Не так уж сложно войти в нужную зону и оставаться в ней. Бег гораздо лучше позволяет вам контролировать свою скорость, чем, например, велоспорт, где уровень ваших усилий больше зависит от рельефа местности или даже от светофора». Кроме того, в отличие от таких видов спорта, как плавание или лыжи, бег не требует овладения серьезной техникой, чтобы поддерживать нужный уровень усилий.

Дж. Карсон Смит из Мэрилендского университета предлагает интригующую теорию: «Бег от других видов спорта отличает обратная связь, получаемая при ударах стоп. Исследования на мышах показали, что существуют прямые нейронные пути, которые реагируют на удар стопы о землю. Они посылают информацию, которая в итоге передается симпатической нервной системе мозга, и эта обратная связь влияет на то, как данные области мозга хранят, синтезируют и высвобождают нейромедиаторы вроде серотонина».

Крар, который занимается велоспортом и участвует в соревнованиях по горным лыжам, согласен, что бег имеет первостепенное значение: «Горные лыжи предполагают большую анаэробную нагрузку. В таких условиях намного сложнее найти состояние потока и двигаться в комфортном, медитативном темпе. Горный велосипед – это шумно, предполагает механическую нагрузку и не дает чувства свободы и естественности. Бег предлагает идеальный баланс: вы можете прилагать столько усилий, сколько вам хочется. Вам легче войти в состояние потока, решать проблемы, быть едиными с природой, слышать свои дыхание и шаги».

Мой самый продолжительный эксперимент с другими видами спорта пришелся на первую половину 2013 года, до и после операции на стопе. В основном я катался на велосипеде, по 10–12 часов в неделю на тренажере в цокольном этаже. Я занимался и на улице, но в помещении мог гораздо лучше контролировать уровень своих усилий по причинам, которые приводит Райхлен. Я воспринимал каждый оборот педалей как стежок в защитной сетке, которая не позволит моему настроению опуститься слишком низко.

Но тех взлетов, которые я испытываю во время или после бега, практически не было. Крутить педали, глядя на стену в подвале по часу или два в день, было необходимо, чтобы оставаться в здравом уме и хорошей физической форме. Я не бегал пять месяцев. С тех пор как я начал заниматься бегом в 1979 году, мой самый долгий перерыв составлял на тот момент две недели. Я заплакал, когда в сентябре 2013 года впервые за девять месяцев пробежал час. Я понял, что у меня снова есть самый надежный, удобный и быстрый способ избавления от депрессии.

Глава 5. Бег и антидепрессанты

[52]

В конце весны 1994 года Альберто Салазар впервые за много лет попал в заголовки газет. Лет за десять до этого он был одним из лучших в мире бегунов на дистанции, одержал три победы подряд на Нью-Йоркском марафоне (одна из них стала мировым рекордом того времени) и знаменитую победу в «Дуэли под солнцем»: он обошел своего соперника на две минуты на Бостонском марафоне 1982 года. Салазар никогда не был любимцем публики. Успеха он добился отчасти благодаря силе воли. Апогеем его усилий стал год, когда он так выложился на шоссейном забеге в Фалмуте, что чуть не отправился на тот свет.

В какой-то момент тело Салазара начало подводить его. В 1983 году он занял пятое место на паре международных марафонов – отличный результат, но уже не настолько блестящий, как ожидали болельщики, – и последнее место в финале чемпионата мира по бегу на 10 000 метров. В 1984 году на олимпийских марафонских испытаниях в США его обошел тогда еще неизвестный Пит Пфитцингер, чей личный рекорд был более чем на три минуты хуже. В олимпийском марафоне Салазар не стал серьезным конкурентом. Он бежал с несвойственной ему осторожностью и занял пятнадцатое место, вновь проиграв Пфитцингеру. Он перестал участвовать в марафонах, все хуже выступал в более коротких забегах и в конце концов отказался от соревнований.

Представьте себе, какое удивление в конце мая 1994 года вызвала новость о том, что Салазар победил в марафоне The Comrades в ЮАР: 90-километровом забеге, который можно считать самым престижным ультрамарафоном в мире. Вообразите себе еще большее удивление, когда в интервью после финиша он заявил, что за свое возрождение должен отчасти благодарить антидепрессант.

«Он почти сразу повлиял на общее состояние моего здоровья, – сказал мне Салазар в 1994 году, в интервью для статьи в уже не существующем журнале Running Times. – Ко мне вернулась способность справляться со стрессом, а уровень энергии значительно повысился». По его словам, он начал принимать флуоксетин («Прозак») по рекомендации двух врачей, чтобы восстановить уровень энергии. «Я никогда не считал, что нахожусь в депрессии, – говорит Салазар о своем состоянии до приема антидепрессанта. – Но чувствовал, что жизнь могла бы быть попроще. Я всегда считал себя человеком, который получает удовольствие от того, что делает много, но тогда постоянно ощущал только усталость». Он рассказал мне, что начал чувствовать себя лучше – и бегать тоже – всего через три дня после начала приема антидепрессанта.

История Салазара поразила меня по двум причинам. Во-первых, исследуя тему этой книги, я много читал о симптомах депрессии. В эпоху, когда еще не было поисковиков, найти информацию для самостоятельной диагностики было не так просто, как сейчас. Я просмотрел списки симптомов, которые включали среди прочего чувство безнадежности, вялость и отсутствие интереса к обычной деятельности, и задумался. Разве это не привычная ситуация для всех людей? Мое типичное состояние – не норма? Я стал читать дальше и постепенно пришел к пониманию себя, о чем подробно написал в других главах.

Второй момент, о котором я задумался после истории Салазара: выходит, я могу принять таблетку и, возможно, почувствовать себя лучше? И лучше бегать? Решено – к врачу!

За два с лишним десятилетия, прошедших с тех пор, взаимодействие антидепрессантов и бега стало гораздо более распространенным и более тонким. В этой главе мы рассмотрим, на что направлены современные препараты и что известно благодаря исследованиям и свидетельствам тех, кто их принимает, об их влиянии на бег.

Антидепрессанты повсюду

Салазар одним из первых начал использовать современный класс антидепрессантов, известных как селективные ингибиторы