АМБИГВЫ. Трудности к Фоме (Ambigua ad Thomam), Трудности к Иоанну (Ambigua ad Iohannem) - Преподобный Максим Исповедник

не (как мы) распространенное подлежащее предложения, стоящего еще выше (сразу после нашего прим. 63),{27} т. е. синтагму «ничто из приводимого в бытие». С чисто грамматической точки зрения такая трактовка не только допустима, но даже более естественна, чем наша. А. Леви, однако, приводит (Ibid.) и богословское обоснование ее, трактуя продолжение обсуждаемой фразы прп. Максима так: «Бог неподвижен, но Он не бесстрастен; ибо лишенность подвижности необходимо соответствует некоему качеству: стабильности, тогда как лишенность страстности может соответствовать недостатку: неспособности желать и любить. Можно сказать, что неподвижный Бог движется, если добавить: „под действием желания“, понимая под этим некую интенцию, тягу (tension)-к остающуюся внутренней и непреложной. Всякое [Божественное] действие (energeia), которое тварь претерпевает, происходит ведь от logosa, т.е. – от Божественной и предопределенной мысле-воли». Действительно, если, как утверждает прп. Максим, бесстрастному не свойственно испытывать «влечение к чему-либо иному», и если (как, видимо, полагает А. Леви) Божественная любовь является влечением Бога к чему-то иному, чем Он Сам (а именно – к твари), то эта любовь не может не быть страстной. Предложенное А. Леви прочтение обсуждаемой фразы, однако, неприемлемо уже хотя бы потому, что ниже в amb. 7 (А. Леви выше сам цитирует это место, хотя и по другому поводу, в своей монографии [Ibid., р. 159], но затем о нем как бы забывает!) прп. Максим прямо говорит, что Бог бесстрастен – причем не только в том относительном смысле, в каком необходимо «бесстрастен» и любящий Бога человек (carit. 1, 2), как неподверженный «извращению или порче», но и в том «непредосудительном» смысле, в котором не бесстрастна никакая тварь (как по природе претерпевающая, а не действующая), но только Бог (см. также, напр.: сар. theol. 1, 10; ер. 1 [= PG 91, 364B]). Из этого можно заключить, что и любовь Бога к творению прп. Максим понимает иначе, чем А. Леви.

864

ἄπειρον; другое значение: «беспредельно[е]», в котором это слово обычно встречается у прп. Максима, здесь было бы тавтологично значению однородного с ним прилагательного ἀπερίγραφον («неопределяемо[е]»).

865

Бесстрастное «уединенно» – как не являющееся следствием иного; «не испытываемо» – как не ведающее желания соединения с иным; «не определяемо» – как непричастное движению, границей которого является иное.

866

Завершается второе доказательство этого тезиса. В следующем предложении прп. Максим переходит к третьему, экзегетическому его доказательству.

867

В таком случае, поскольку «последний предмет стремления» – Бог, «приводимое в бытие» было бы нетварным (в том же смысле, в каком нетварными следует считать «логосы» творений). Иное возможное понимание этого места: «не остановилось, так как еще не встретило первую... т. е. – не оказалось внутри последнего...», хуже стыкуется с продолжением фразы.

868

Как оригенистский термин, «Энада» означает неразличенное единство умов не только друг с другом, но и с Богом; иначе логика фразы непонятна.

869

Быт. 3:22.

870

Втор. 12:9.

871

Пс. 16:15.

872

Пс. 41:3.

873

Флп. 3:11-12.

874

Евр. 4:10.

875

Ср.: Евр. 11:13, 39.

876

Мф. 11:28.

877

Завершено третье доказательство того же тезиса, и вновь перечислены введенные в рассмотрение во втором доказательстве три типа движения.

878

Имеются в виду, вероятно, три типа завершения (соответствующие трем типам движения), упомянутые выше; из чего следует, что «совершенное» здесь имеет тот же смысл, что «самозавершенное» там.

879

Простое завершение движения должно иметь определение недвижности, самозавершенное (или совершенное) – полноты, бесстрастное – бесстрастности.

880

Приводимое здесь четвертое доказательство того же тезиса, очевидно, исходит из противоположности всех возможных определений Бога и твари.

881

Иначе: «к безначальному концу» (что лучше передает парадоксальность выражения).

882

Возможно, прп. Максим называет «неколичественным» (ἄποσος) совершенное завершение потому, что оно не ограничивает движение какой-либо мерой. С другой стороны, перевод Эриугены «et a tanto perfecto fine» («и столь совершенным завершением») позволяет думать, что в подлиннике смысл был именно такой (т. е. читалось не ἀπόσῳ, а πόσῳ).

883

Ср. в более позднем произведении прп. Максима: «[Душа] питается для преуспеяния в добродетелях и умозрениях до тех пор, пока, пройдя все сущие [вещи], не достигнет меры возмужалости в полноте Христа. А когда это достигается, то останавливается всякое преуспеяние, осуществляемое посредствующим образом ради развития и возрастания. [Душа уже] непосредственно вкушает то, что превыше мышления, а поэтому [оказывается] превыше возрастания. Вид непортящейся пищи [предназначен] для сохранения дарованного ей боговидного совершенства. Благодаря явлению беспредельной красоты этой пищи, [душа] воспринимает в себя вечное и тождественное благобытие, которое поселяется в ней; она становится Богом по сопричастию с Божией благодатью, прекращает всякие действия ума и чувства, и вместе с этим в ней прекращаются природные действия тела, сообоженного с душой по соответствующему ему причастию в обожении. Так что один только Бог становится видимым через душу и тело, обилием славы [Своей] препобеждая их природные свойства» (cap. theol. 2, 88; пер. А. И. Сидорова, с изм. В выражении «становится Богом по сопричастию» «Богом» пишем с прописной буквы, поскольку «Бог», в строго богословском смысле, есть имя энергии, и не ипостаси, а энергия Троицы и святых, согласно православному учению, впервые эксплицированному прп. Максимом, одна и та же). Прп. Максим развивает здесь мысль Ареопагита (d. n. 1, 4: 592СD (ἀποπαύοντες); 1, 5: 593BC (ἀπόπαυσιν). Ср. схол. 43 и 55 (по изд. Г. М. Прохорова)); прекращение всякого действия (или проявления) человеческой природы означает не прекращение, но, напротив, высшую, завершающую фазу движения к Богу. При этом Ареопагит говорит лишь о прекращении умственного действия, хотя и в контексте, в котором движение к Богу определено как движение именно ума (это остается в силе и для прп. Максима). Автор второй из указанных схолий, однако, уточняет, что речь идет об упокоении вообще всякого действия тварной природы.