Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ - Емец

происхождении Сына Божия для личного бытия и объясняем это обстоятельство отсутствием повода для разговора об этом предмете. Впрочем, мы склонны думать, что в сознании (а не в вере) апологетов (не исключая и св. Иустина) еще не выяснилось удовлетворительно внутреннее значение акта рождения Сына Божия как одной из форм внутреннего самооткровения Божества, необходимо предполагаемого самым Его существом.

Другую важную особенность в учении апологетов о Сыне Божием представляет кажущееся различение ими Λόγος προφορικός и Λόγος ἐνδιάθετος [Слова внутреннего и Слова произнесенного] как бытия ипостасного и бытия в другом, как Λόγος Θεὸς и Λόγος ἐν Θεᾷ [Бог Слово и Слово в Боге] или как бытия реального и бытия идейного. Но внимательное исследование не фраз, а самого воззрения апологетов обычно приводит читателей их творений к тому заключению, что в произведениях их нет никаких признаков отрицания ипостасности Слова в домировом Его бытии. Λόγος ἐνδιάθετος апологетами мыслится как Νοῦς, Ἐνέργεια и Δύναμις [Ум, Энергия и Сила], следовательно, со свойствами личности; к Нему, как к личности, по взгляду апологетов, обращался Отец в Божеском совете о сотворении мира. Самый лучший ключ к выяснению действительного воззрения апологетов на Λόγος ἐνδιάθετος, то есть на форму Его бытия в Отце, лежит в представлении их о второй форме Его бытия, когда Слово, представляемое ими, несомненно, уже личным существом, мыслится ими, однако, пребывающим в Отце как Его свойство, так что от присутствия Слова в Боге Отце ставится в зависимость даже разумность природы последнего.

Вся разность между Λόγος ἐνδιάθετος и Λόγος προφορικός в учении апологетов сводится только к степени ясности выступления ипостасного характера Слова. Высказывая такое суждение, мы вполне согласны с очень распространенным в нашей литературе мнением г. Мёлера, что под Λόγος ἐνδιάθετος следует разуметь то, что Сын Божий имеет основание своего бытия в Отце, а под Λόγος προφορικός – то, что Он явил Себя в творении мира.

* * *

В заключение изложения учения апологетов II века о Лице Сына Божия мы должны сказать, что учение это ни в одном его пункте не было раскрыто всесторонне и строго систематически: за исключением очень немногих предметов мы не видим в нем даже последовательного и связного изложения. Большая часть пунктов в учении о Сыне Божием в это время только еще намечалась, потому что христианская богословская наука в это время только еще начиналась. Апологеты не имели ни исторической подготовки для детальной и серьезной научной постановки отвлеченных богословских предметов, ни вызывающих внешних обстоятельств, да и в себе, вероятно, не чувствовали внутренних влечений к подобным занятиям, потому что такие влечения едва ли возможны в самый начальный период научного развития. Апологеты занимались главным образом вопросами о деле Искупления и спасения людей и о Лице Искупителя. Когда же приходилось им затрагивать вопросы о внутренних отношениях в Боге, то они всячески стремились уклоняться от более или менее обстоятельного их решения и старались удовлетворять своих читателей более легкой и более понятной для них формой решения. Например, св. Иустин в одном месте прямо заявлял, что содержанием его ответа должно быть раскрытие учения о предвечном рождении Сына Божия; однако такого ответа он не дал нигде. Афинагор должен был выяснить, почему Сын Божий называется Сыном, то есть указать существенные признаки понятия о Сыне в приложении его к Богу, но он отметил только самые внешние признаки отличия понятия Сына Божия от понятия Сына Человеческого.

Глава 2

Учение о Сыне Божием церковных писателей-полемистов – Иринея Лионского, Климента Александрийского, Тертуллиана, Оригена и Дионисия Александрийского

Значительные успехи в научном раскрытии учения о Сыне Божием сделаны были в последующее время церковными писателями конца II и III веков. Кроме различных внешних побудительных обстоятельств (мы подразумеваем главным образом ереси), на успехи научного богословия в это время имели большое влияние историческая подготовка и приобретенный с течением времени навык к рассуждениям об отвлеченных богословских предметах. Рассуждения о предметах веры стали все более и более привлекать к себе внимание христиан. О более серьезной постановке научного богословия в это время свидетельствует сама форма изложения, характеризуемая переходом от образов к понятиям.

Наиболее видное место среди церковных писателей указанного времени занимают [св.] Ириней Лионский, Климент Александрийский, Тертуллиан, Ориген и [св.] Дионисий Александрийский. Все эти писатели старались прочно установить и раскрыть учение о Божественном достоинстве Сына Божия, о Его единосущии, нераздельности, равенстве и равночестности с Богом Отцом, о Его самостоятельном и личном бытии. К прежнему времени ближе всех перечисленных писателей стоит св. Ириней Лионский.

Полемизируя с гностиками, св. Ириней в учении о втором Лице Святой Троицы остановился с особенным вниманием на уяснении истины существенного единства Сына Божия с Богом Отцом. Он, безусловно, порицал всякие попытки человеческого ума постигнуть рождение Сына Божия, и всякие аналогии этого акта он считал по меньшей мере неуместными ввиду отсутствия сколько-нибудь близкого подобия его в чувственном мире.[1381] Тайна рождения Сына Божия, говорит он, известна только Родившемуся и Рожденному.[1382] По его мысли, человеку следует только благоговейно преклоняться перед непостижимостью этой тайны и не стремиться понять ее своим ограниченным разумом. Сам он настолько преклонялся перед непостижимостью ее, что в благоговейном страхе перед ней не считал возможным утверждать категорически даже и то, что акт происхождения Сына Божия для личного бытия есть именно рождение, а не другой какой-либо акт, неточно названный рождением. Все наши названия акта происхождения Сына Божия от Бога Отца, по Иринею, суть только простые обозначения, не могущие передать точный смысл и понятие о сущности этого акта. «Если, – говорит он, – кто спросит: как же Сын рожден от Отца, – мы ответим ему, что никто не знает того произведения, или рождения, или наречения, или откровения, или кто иначе как-либо назовет Его неизреченное рождение».[1383] По словам св. Иринея, человек на основании Откровения может сказать только то, что акт рождения Сына Божия от Отца есть акт внутренний, духовный и простой, потому что проста и самая природа Божества; что Сын Божий и в рождении не отделяется от Отца, подобно тому как отделяемся от своих родителей мы, но вечно пребывает в Отце, как и Отец в Нем. «Что существовало прежде Ума Божия, во что бы Он вышел? И как велико то место, которое вместило бы Ум Божий?»[1384] Очевидно, Ум «произведен вне Отца (extra Patrem), но в Самом Отце (in ipso Patre)»[1385] и единосущен Отцу.