Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ - Емец

бытие Сына Божия и ипостасность Его. Первое Тертуллиан защищал на двух основаниях: во-первых, тем, что Сын Божий имеет бытие от Существа безусловно действительного и потому Сам должен быть также действительным, а во-вторых, тем, что Он сотворил действительный мир, значит, и Сам не может быть недействительным.[1416]

Как же мыслил Тертуллиан действительное бытие Сына Божия – ипостасным или нет, и если ипостасным, то вечно ли ипостасным? Что у Тертуллиана есть учение об ипостасности Сына Божия, это несомненно. Но так как выражения его об ипостасности Сына Божия в речи его о бытии Сына Божия после «совершенного» Его рождения или, иначе, после явления Его в творении мира гораздо определеннее и решительнее, чем в речи его о вечном бытии Сына Божия в лоне Божества, то естественно поставить вопрос: мыслил ли Тертуллиан Сына Божия ипостасным в вечном Его бытии в лоне Отца? По-видимому, Тертуллиан учил, что Сын Божий как Личность явился только с того момента, когда Бог сказал: да будет свет (Быт. 1:3).[1417] Но если брать не отрывочные его выражения, а все учение его в целом, то нельзя не убедиться, что он мыслил Сына Божия Существом ипостасным от вечности. К такому заключению сильнее всего склоняет нас тот неоспоримый факт, что Тертуллиан под разными наименованиями всегда мыслил один и Тот же Субъект. «Иногда под именем Премудрости, иногда под именем Слова в Писании, – по его словам, – везде говорится об одном и том же Лице... Премудрость, Разум, Божественная Сила и Дух, под разными именами, есть то же самое Слово, которое сделалось Сыном Бога, Его родившего и произведшего вовне Себя».[1418]

Неустойчиво и неопределенно, по-видимому, учение Тертуллиана о Божеском достоинстве Сына Божия. С одной стороны, он называет Сына Божия Богом [1419] и говорит о равенстве Его с Богом Отцом,[1420] с другой – он находит различие между божеством Бога Отца и божеством Сына Божия и потому как бы не считает Того и Другого совершенно равными между Собою. Отец и Сын, по нему, не одно и то же, но различаются между Собою «мерою»: Отец есть вся субстанция, а Сын – истечение и часть целого, часть субстанции Отца.[1421] Но все же несомненно, что Тертуллиан исповедовал рождение Сына Божия из сущности Отца и называл Сына Божия единосущным Отцу.[1422] Он говорил: «Сын не отвне, но из сущности Отца»; «Бог родил Свое Слово непосредственно из Своей внутренности – из чрева» (ср. Пс. 109:3).[1423] Как происшедшее из существа, Слово «подобно и равно Тому, от Кого Оно произошло»; «Оно есть Сын перворожденный, как рожденный, прежде всего – Сын Единородный, потому что только Оно одно зачато и рождено в сердце Бога, рождено от Бога».[1424] Отношение между Отцом и Сыном самое тесное, подобно тому, какое мы видим между деревом и корнем, ручьем и источником, лучом и солнцем.

Очевидно, основное воззрение Тертуллиана на внутреннее отношение Сына Божия к Богу Отцу было совершенно правильно, и конечно, если бы Тертуллиан не был чистым органом истины в основных догматах веры, то не был бы и образцом для церковных писателей в борьбе с арианством. Между тем несомненно, что Фебадий в сочинении «Против ариан» повторил только то, что сказано в сочинении Тертуллиана «Против Праксея»; этому же сочинению Тертуллиана следовал и автор сочинения [«О православной вере»] (De fide ortodoxa),[1425] равно как св. Амвросий в [произведении] «О вере к августу Грациану пять книг» (De fide ad Gratianum augustum libri quinque), Фавстин в [произведении] «О Троице или о вере пртив ариан» (De Trinitate sive de fide contra arianos). Затем, если бы учение Тертуллиана было неправильно в целом, то к нему не относились бы с одобрением [св.] Киприан, Евсевий, Руфин и [блж.] Иероним.

Если мы обратимся теперь к самому знаменитому христианскому ученому первых трех веков, к Оригену, то увидим, что и его учение о втором Лице Святой Троицы, отличаясь замечательной смелостью и глубиной мысли, далеко не отличается строгой точностью, правильностью и определенностью подобно учению большинства церковных писателей доникейского периода. Ориген часто прилагал силы к исследованию неисследуемого. И потому, хотя очень вероятно, что он всегда хотел остаться верным Евангелию,[1426] ему случалось часто или обходить его свидетельства, или противоречить ему. В научном отношении Ориген считается первым лицом, давшим опыт систематического построения христианского богословия. Учение его о Сыне Божием можно кратко передать в следующем виде.

Сын Божий есть действительное, личное Существо, Ипостась, совершенная во всем, «субстанция субстанций».[1427] «Некоторые, – говорит Ориген, – пользуясь изречением 44 псалма: отрыгну сердце мое слово благо, воображают себе, что Сын есть не что иное, как простое Слово Отца, произносимое Им наподобие того, как нами произносится всякое слово, составленное из слогов, и таким образом отрицают личное бытие (ὑπόστασις) Сына и оставляют непонятным самое существо (οὐσία) Его; но мы бесконечно далеки от подобного нечестия. Бог Слово вовсе не есть что-либо преходящее, похожее на простое прозвучавшее и исчезающее слово, а есть Слово, имеющее Свое собственное бытие (οὐσιώμενος), Слово, имеющее Свой собственный, индивидуальный образ бытия и представляющее Собою отдельное от Отца Лицо (ὑπόστασις)».[1428] «Мы почитаем, – пишет он в другом месте, – Единого Бога, Отца и Сына – Отца истины и Сына-истину, Которые суть Два ипостасию (τῇ ὑποστάσει) и едино по единомыслию (ὁμονοίᾷ, consensione), и согласию (τῇ συμφωνίᾳ), и тождеству воли (ταυτότητι τοῦ βουλήματος), так что видевший Сына, Который есть Сияние славы и Образ Ипостаси Бога, видел и Отца».[1429]

Сын Божий непостижимым для нас образом рождается от Бога Отца.[1430] Акт рождения Бога Сына от Бога Отца мы должны мыслить как акт духовный, совершающийся без всякого разделения и уменьшения существа Отца,[1431] как акт совершенно бесстрастный.[1432] Как хотение происходит от мысли бесстрастно и не отсекая от нее никакой части и само не отделяясь от нее, так следует представлять и рождение Сына от Отца.[1433] Мыслить же иначе, вопреки этому не только верх нечестия, но и крайняя степень неразумия.[1434]

Исходя из понятия о неизменяемости Бога, рождение Сына Божия от Бога Отца мы должны мыслить как акт безначальный. «Кто из верующих во Христа, – говорит Ориген, – может не только утверждать, но даже и подумать, что было время, что был хотя бы даже самый незначительный момент времени, когда Бог