Заслуженный гамаковод России - Алексей Иванников

Очень долго после этого я приходил в себя и успокаивался: только на следующую ночь я решился вылезти и отправиться на поиски пищи. Однако добравшись до хода – единственного, ведущего из комнаты на свободу – я почуял угрозу, обнаружившуюся почти сразу: выход наружу закрывала сетка, впереди же болтался кусок аппетитнейшей колбасы, что безусловно указывало на ловушку.

Ведь кто лучше меня в состоянии распознать все их каверзы и подвохи, и обойти сложные препятствия и барьеры, создаваемые у нас на пути к великой цели! но в данном случае дело выглядело чересчур серьёзно, поскольку других ходов из комнаты не существовало.

Раньше уже неоднократно я пытался прогрызть ещё один туннель: но стены и пол данного помещения по неизвестной причине состояли из камня и извести, и ни одна крыса не смогла бы одолеть гладкую твёрдую поверхность.

Я понял: меня заперли, предоставив единственный выход: попасться в ловушку. Ведь у людей для всех есть ловушки и силки, которые они ставят на неугодных им и не подчиняющихся во всём их воле и желаниям: вроде наших близких родичей белых крыс.

Неоднократно мне довелось их видеть, и даже однажды пришлось столкнуться нос к носу – один на один, на основании же наблюдений следует признать: они только позорят наш общий род, внося разлад и дисгармонию. Ведь разве согласится самый последний дегенерат и недоносок – вроде Огрызка – взять себя в руки или тем более за шкирку, оказавшись в самом невыгодном положении, когда стоит захотеть человеку убить тебя – и ты абсолютно беспомощен? Они же позволяют ещё и не такое, получая в то же время полное обеспечение и право погибнуть в одном из экспериментов: для чего, собственно, они и используются.

Однако сейчас я оказался в положении, когда судьба белых крыс выглядела благом: они по крайней мере до определённого момента не опасаются за жизнь и всегда получают достаточно пищи. Я же в результате остался почти без запасов: а старые ящики, сваленные в комнате огромной грудой, абсолютно для этого не пригодны.

Остаётся только одно: ждать и караулить момент, когда им надоест держать меня в осаде и они ослабят бдительность. Мне ведь не нужно много – достаточно лишь чуть отодвинуть конструкцию в сторону: и тогда ищи ветра в поле, только они меня и видели. Однако ежедневные проверки – уже в течение четырёх дней – дают самые неутешительные результаты, колбаса же – подвешенная так провокационно и завлекающе – не утратила аромата и лишь заметно подсохла. И приходится всячески сдерживать себя, глотая голодную слюну и лишь изредка перемалывая пару щепок всё ещё мощными резцами.

В страшном сне я видел горы колбас, которые сыпались на меня с неба, а я лишь уворачивался от массивных громадин, перепрыгивая с места на место, не в состоянии в то же время поймать одну из них и наесться досыта. Когда же я проснулся – с бешено колотящимся сердцем – то решил: я обязан её съесть, в противном же случае будет поздно, и долго я не протяну. Я немного успокоил себя: в таком деле обязательны были хладнокровие и аккуратность – и выбрался из-под ящиков на свободу. Она так и висела – покрывшись тонкой корочкой и источая одуряющий и влекущий аромат: я сам не заметил, как заступил за черту, и потом уже было поздно, потому что задвижка быстро опустилась и оставила меня в пространстве, огороженном сплошной решёткой, через которую я смутно различал темень и мрак ночной комнаты.

Я бросался на стены и грыз прутья, но что можно было поделать против железа, сплетённого с другим железом? Они обманули-таки меня: знающего все их каверзы и ловушки. Но, может, я им ещё пригожусь и они пощадят меня: обладающего таким количеством достоинств, может – они возьмут меня и поселят вместе с белыми крысами, и как-нибудь – когда они зазеваются – я совершу резкий бросок от всех от них, так что никакие запоры и ловушки не помешают мне обрести прежнюю свободу и уйти навсегда из этих мест.

Я замер: в вышине неожиданно вспыхнул свет, и я услышал шаги, а потом голос крикнул на всю комнату, и последнее, что я воспринял, ощетинившись и заходясь в запоздалом приступе ярости и злобы, было белое лицо и бак с водой, сразу заполнившей всего меня и потянувшей туда, откуда никогда больше не возвращаются.

1999

Заслуженный гамаковод России

 Все говорят: разве это сложно – играть на бирже? Где бы нам только добыть время, и главное – деньги – чтобы заняться таким приятным и увлекательным делом, позволяющим из одной суммы – в рублях – делать ещё большую сумму, подтверждающую и закрепляющую статус и положение в обществе? Только оказываются эти все в результате не у дел, жалуясь судьбе и зализывая душевные раны всеми доступными способами, включая самые непристойные. Ещё куда ни шло – тихо утопиться в ванной давно заложенной и проигранной на бирже квартиры, чтобы пришедшие за долгом кредиторы получили неприятный сюрприз и головную боль на несколько ближайших месяцев. Квартиру они, конечно же, заберут, перемыв вам все кости и заодно внутренности, но хоть какая-то месть за так неудачно кончившуюся жизнь ударит их запоздалой молнией и подпортит победную наступательную статистику.

Совсем же другое дело: бросаться под поезд. Ну подумайте сами: разве эстетично будет оказаться размазанным по рельсам на протяжении нескольких десятков метров, показывая всему миру свою внутреннюю нищету и убожество, заодно с кровавыми красными потрохами?! Ни один из родственников и знакомых, безусловно, не одобрит такого способа рассчитаться с незаладившейся жизнью, тем более что ещё не факт: что ваша попытка закончится успешно.

Статистика ведь ясно говорит о ненадёжности подобного способа, приводящего при неудаче к совершенно противоположным результатам. Вы хотели уйти – красиво и свободно? – но вместо этого вы ещё больше привяжетесь к мерзкому не оценившему вас по достоинству миру той койкой в больничной палате, куда вас в конце концов спихнут уставшие от долгого общения врачи и близкие, или же инвалидным креслом, выбраться из которого вряд ли когда-нибудь сможете. Разве вам это надо?

Так что надёжнее всего – яд. Или лучше: настоящее полноценное снотворное, лошадиная доза которого обеспечит вам вполне комфортную доставку на тот свет, а окружающие по достоинству оценят силу и самообладание человека, решившего подвести баланс своей неудачной жизни.

В сочетании с той же ванной – нет лучшего способа! Вы наливаете тёплую воду, медленно заполняете блестящую белую ёмкость, параллельно заглатывая и запивая жидкостью одну таблетку за другой, пока не настанет время сбрасывать больше уже ненужные вещи. Тогда вы устанавливаете рядом стульчик и вешаете на него старую рубашку и тренировочные, включаете любимейшую музыку – у каждого свою – и тихо погружаетесь в вечный беспробудный сон, который никогда уже не закончится.

Что вы сказали там – на задней парте? К чему я это всё рассказываю? Но ведь любой, покусившийся на такое дело, всегда должен быть готов к самому мерзкому развитию событий, и если он не способен выдержать потерю всего, то лучше ему не соваться туда. В окружающей жизни можно найти много достойных профессий, где даже без всяких мозгов удастся построить приличную карьеру. Тем более что и не во всякой деятельности эти мозги окажутся востребованы: для многих ведь работа сводится к заранее определённым механическим операциям, которые смогла бы проделать любая обезьяна. Обезьяна только не знает: что такое работа и долг перед обществом, а также необходимость содержать и поддерживать семью и государство, со всеми социальными институтами и иерархиями. Обезьяна – она бы ведь рехнулась, если бы узнала, каким сложным и протяжённым был путь получаемой ею ежедневно связки бананов к ней в клетку, сколько разных факторов влияло на размер этой связки, и к каким последствиям, например, привёл бы решительный отказ данной обезьяны и её сородичей по всему миру эти бананы есть. Плохой аппетит, мерзкое состояние духа – а продавцы бананов уже подсчитывают убытки, транспортные фирмы сокращают сотрудников, оптовики отказываются от услуг транспортных судов, тихо ржавеющих в гавани, а крестьяне закапывают урожай в землю, не давая ему сгнить на брошенных покинутых плантациях.

Но к счастью такого не бывает: за состоянием духа этой обезьяны, а также всех остальных обезьян по всему миру ведётся постоянное наблюдение, в случае же необходимости делаются разумные корректировки, пробуждающие у глупых животных аппетит: пусть даже придётся отступить от разумных, опробованных временем рецептов и приготовить, к примеру, бананы в копчёном или солёном виде. Главное же: после этого бананы так и улетают с прилавков, давая всем лишь радость и оставляя в стороне негативные эмоции, способные лишь отпугнуть и разладить хорошо поставленное дело.