Проклятие красной земли (СИ) - Марина Алина

Как и то, что Флора стремится к большей власти. Ей недостаточно играть теневую роль, поэтому, используя влияние Рэгланов, она добивается признания в городе. Соломон ей не позволит зайти настолько далеко.

И Аластор, похоже, в этом вопросе на его стороне.

— Совет голосовать не будет, — железно заявляет Соломон и поднимается на ноги, возвышаясь над столом. — У меня, как у мэра, есть право вето на любую инициативу. Магический дозор не будет возведен в городе. Но это еще не все, у меня тоже есть объявление.

Соломон обводит всех заседателей тяжелым взглядом и вновь останавливается на Флоре, как на главной смутьянке. Давно пора было связать ей руки ограничениями, но Соломон все боялся управлять этим городом по-настоящему. Сколько бед натворили магические семьи, пока он зарывался в свои документы, все равно что в песок?

Пора исправить это недоразумение.

— Своим указом, как мэр и как глава семьи Ротшильд, я ввожу новые правила для заседателей городской администрации, — официально постановляет Соломон. — Отныне в совет могут входить только урожденные представители семей. Супруги и усыновленные дети больше не имеют права быть заседателями.

— Это смешно, — тут же противится Флора, не воспринимая слова Соломона всерьез. — Мой муж не захочет заниматься делами города.

— Арчи не против, — спокойно сообщает Аластор. — Мы как раз об этом говорили утром. Он с удовольствием примкнет к совету.

— Не говори ерунды, — отмахивается Флора. — Ты же знаешь своего брата. Он не справится.

Но она говорит уже не так уверенно, как раньше. Аластор перебивает власть Флоры без особых стараний. Возможно, он не до конца поддерживает и Соломона, но уж точно не желает городу зла. А Флора как раз к этому и подстрекает.

— Микеланджело, — Соломон вспоминает и про Блумберга. — Я уже направил твоей супруге официальное письмо и предложил ей занять место в совете. Уверен, она найдет возможность присоединиться к нашим скромным рядам.

— Микки очень занята в последнее время, она…

— Она не откажет мэру, — вновь встревает Аластор.

И Соломон крайне рад его поддержке. Потому что в одиночку было бы сложнее доказать совету свою решимость. Эти маги никогда не воспринимали Соломона должным образом, и теперь ему приходится искать могущественных союзников, чтобы начать, наконец, приносить городу пользу.

Флора и Микеланджело еще обязательно дадут о себе знать. Но Соломон будет готов к этой встрече.

— Отец просил передать, — недружелюбно заявляет дочь пастора Камски и вручает Соломону куцую записку.

Девицу зовут Айрис, и ее не смущает вечерний салун, где она находит мэра города. В компании Аластора, неожиданно Арчибальда и Каролины Дженнер. Соломон как раз цепляет юбку прекрасной Каролины и переминает мягкую ткань в пальцах, когда около столика объявляется Айрис.

Салун — не место для дочери проповедника. Но Айрис совсем не выглядит удивленной подобным разгулом. Только скучающей и ко всему безразличной.

— Я помню тебя совсем маленькой, — вдруг прищуривается Аластор и подается к Айрис ближе. — Ты пела в церковном хоре у отца и напоминала херувима.

— Больше не пою, — Айрис пожимает плечами и обращает внимание разве что на стаканы со скотчем, которые остаются недопитыми. Аластор Рэглан ее совсем не прельщает. — Да и я выросла с того времени.

— Это верно, — в глазах Аластора загорается интерес. — Хотя я бы не отказался вновь послушать твой голос.

Айрис недолго думает. Она передает Соломону записку и одной ладонью упирается в стол, совершенно не смущаясь от откровенных увиваний Аластора. Тот ведь несерьезно (наверное). Просто развлекается, выпивая больше обычного и увлекаясь симпатичной девушкой.

— Послушайте, дядя, — певуче произносит Айрис, наклоняясь над столом. — Захотите поговорить о херувимах, приходите к моему отцу. Он по этой части специалист. А если вам интересно услышать мой голос, то как протрезвеете, загляните на ферму. Она у нас самая большая в округе, не перепутаете. Только учтите, у меня есть ружье и несколько ковбоев, которые присматривают за скотом. Каждая ваша неуместная шутка будет воспринята как акт агрессии.

Голос у Айрис обманчиво невинный, но воздух пронзается сталью. Она точно умеет производить впечатление и не даст себя в обиду. Старик-пастор отлично ее воспитал. Вероятно, христианской моралью. Той самой, которая с кулаками.

— Она хороша, — одобрительно заявляет Каролина.

Но совсем не это удивляет Соломона. Он удрученно цокает, как только мисс Дженнер уплывает из его рук к другому столику. И тут же замирает, замечая воодушевление на лице у Аластора.

И настоящую жажду. Темную, необузданную. Почти что проклятую.

— Я женюсь на ней, — непреклонно утверждает Аластор. — Это решено.

Соломон только пожимает плечами. И убивает еще один стакан со скотчем, точно намереваясь завтра взять в администрации выходной.

Глава 9

Вилма сворачивает в сторону своего дома, чувствуя неприятную тревогу, разрастающуюся с каждым пройденным шагом. Она знает, что нельзя откладывать визит слишком долго. И просто берет себя в руки. Ей нужно контролировать не только происходящее в городе, но и в своей жизни, и без того слишком запущенной.

От дома, кажется, веет холодом. Это может быть как суеверным ощущением, так и пробирающе реальным — в городе, полном всякой чертовщины никогда не угадаешь. Особенно в нынешнее время.

Вилма застывает на пороге, не решаясь сразу толкнуть дверь своего дома. Ей не хочется признаваться себе в том, что она испытывает страх. Как перед черным нечто, поселившимся внутри, так и перед всем, что происходит сейчас в городе.

Она не знает, справится ли. Но на одних внутренних ощущениях далеко не уедешь. Надо включать голову и пересиливать себя.

— Это просто чертов дом, — говорит она.

Ее чертов дом.

Вилма толкает дверь и, наконец, переступает порог дома, где не была уже несколько дней.

Внутри оказывается действительно холодно. Наверное, или она сама, или заходившая сюда Хелен попросту забыли закрыть окно. Искать источник холода Вилма сейчас не собирается. Только посмотрит, как там дела у ее черного приятеля, захватившего кухню. А потом она отправится обратно в управление шерифа, чтобы провести очередную ночь в его стенах.

На момент Вилма задумывается о том, что могла бы действительно провести ночь у Соломона. В нормальной постели, под магической защитой его дома. Эта мысль отчасти успокаивает, а отчасти — раздражает, что-то надрывая изнутри. Разбираться с этими своими чувствами сейчас Вилма не очень готова. Что она, сама не справится с жилищными неурядицами? Всегда справлялась, пока отцу ни до чего не было дела.