Проклятие красной земли (СИ) - Марина Алина

— Нет, — резко отвечает Джезбел.

— Мы все-таки посмотрим, если не возражаешь, — Вилма делает шаг, рассчитывая на то, что Джез посторонится.

— Возражаю.

Получается у нее это слишком резко. И слишком подозрительно.

— Да ладно тебе, красавица, — расплывается в улыбке Блэк. — Мы просто убедимся в том, что у тебя все в порядке и не нужна никакая срочная магическая помощь.

— Мам? — слышится голос из глубины дома. — Кто там?

Игнис, ее сын, белобрысый подросток, появляется на пороге рядом с матерью, с явным любопытством выглядывая наружу. Завидев Вилму, он тоже слегка напрягается. И бросает на мать быстрый взгляд.

— Я ничего не… — начинает он.

— Иди в дом, — недовольно бросает ему Джезбел.

Мальчишка хмурится, но все-таки скрывается.

— Сколько ему? — спрашивает Зак каким-то слишком серьезным тоном.

Вилма проезжается по нему вопросительным взглядом.

— Четырнадцать, — отвечает Джез. — У вас все? Убирайтесь, пока я не решила защищать свою землю.

Вилма поднимает руки в защитном жесте. Почему-то прямо сейчас она совсем не сомневается в том, что у Джезбел найдется ружье для того, чтобы отстаивать свою территорию. И она не побоится его применить.

Без своих безумных замашек она кажется вдруг самой обычной женщиной. Замученной бытом матерью, у которой не хватает времени даже на то, чтобы причесаться. Может, такая она и есть.

— Пойдем, — говорит Вилма Заку. — Джезбел, если что случится, ты знаешь, где меня найти.

Дверь захлопывается, но шаги из-за нее не доносятся. Значит, Джезбел стоит прямо за ней и слушает.

Вилма спускается с порога, Зак следует за ней.

— С чего тебя так заинтересовал пацан? — спрашивает она. — Он, конечно, смутьян и пироман, но я скорее поверю в ее вовлеченность, чем в его.

— Пироман, говоришь? — уточняет Зак.

— Да, любитель что-нибудь поджечь. Отвратительный мальчишка, но…

Но какие мальчишки в четырнадцать лет не отвратительны?

Они отходят подальше от дома, когда Закари вдруг останавливается. Вздыхает и говорит:

— Боюсь, огонь может быть у него в крови.

— Я тебя не очень понимаю.

Блэк поднимает перед собой руку. Щелкает пальцами. И на кончиках этих пальцев вдруг появляются огоньки. Кажется, что самые настоящие, не иллюзорные.

— О, черт, — произносит Вилма.

Зак упоминал, что не видел Джез лет пятнадцать. Если в них уложить срок беременности и прибавить четырнадцатилетний возраст Игниса, то можно сложить одно с другим.

Блэк тушит огонь на своих пальцах.

— Это всегда у меня получалось лучше всего, — поясняет он. — Сначала была стихийная магия, а потом уже подтянулось и многое другое, но… Я не знал.

— Верю, — кивает Вилма.

И не понимает, стоит ли Блэка поздравлять.

О том, что в город наведываются индейцы, Вилма узнает от одного из бдительных горожан, заглянувшего в управление шерифа. Он доносит, что видел полукровку Андервуда в компании какой-то индейской женщины.

У Сиэтла Андервуда есть свое жилье в черте города. Вполне законное. Воспрепятствовать его появлению никто не может. Вилма благодарит горожанина за бдительность и очень надеется, что это не выльется ни в какие попытки линчевания.

— Бернадетт, — окликает она помощницу. — Присмотри за ним.

— За кем? — спрашивает девица, отвлекаясь от созерцания своих ногтей.

— За Андервудом.

Бернадетт поджимает губы. Ей явно не очень-то хочется просто брать и работать. Но такое задание явно помешает ей в случае чего отвлечься на какого-нибудь Блумберга. Вилме кажется, что она может убить одним ударом двух зайцев.

— Почему я? — спрашивает Бернадетт.

— Потому что я так сказала. Сообщишь мне, если кто-то попробует его донимать.

Помощница, состроив недовольное лицо, поднимается и покидает управление.

Лишь бы обошлось без новых беспорядков.

Глава 8

Аластор Рэглан выглядит слишком дорого для Форт-Уэйна. В идеальном дорожном костюме с оборками синего атласа, он появляется в здании городской администрации и с безупречной вежливостью ожидает приема у Соломона.

Войдя в кабинет, Аластор сухо кивает и, не дожидаясь приглашения, изящно присаживается в кресло для посетителей. Соломону отчасти интересно, как в семье Рэгланов могло появиться двое настолько разных сыновей. Арчибальд — мягкий и с теплым любопытством в глазах — легко заводит новые знакомства и может заразить своей тягой к истории. Его шутки зачастую несмешные, но сам Арчибальд так искристо заливается смехом, что невольно пронимаешься симпатией даже к отсутствию у него чувства юмора.

Аластор же совершенно иной. Он — вышколенный ребенок своих родителей. Высокий и элегантный, его всегда замечают первым, в отличие от Арчибальда. Аластор обладает критическим мышлением, не терпит дураков вокруг себя и одним взглядом может передать собственное презрение. Аластор — игрок иного масштаба, он бы с легкостью мог удержать власть Форт-Уэйна в своих руках, но не стал запираться в его удушливых стенах.

Аластор Соломону нравится. Но друзьями их назвать можно с трудом.

— Видел магическую брешь в защите города, — лениво заявляет Аластор, закидывая ногу на ногу.

— Да, я тоже ее заметил, — подтверждает Соломон.

Он, Микеланджело Блумберг и еще, вероятно, Закари Блэк, который таким образом запустил свое оружие в город. Мать делится неприятными наблюдениями с Соломоном сразу же, как возвращается от Саттонов. Ружья Блэка пронизаны магией, и это точно не к добру. А барьер, установленный советом, даже не среагировал на такой наплыв оружия.

Видимо, о бреши известно куда большему количеству людей, чем Соломон предполагает.

— Господин мэр, судя по магическим следам, этой проблеме минимум год, — усмехается Аластор и внимательно оглядывает удивление на лице Соломона. — Но вы, разумеется, и так уже об этом знаете.

— Разумеется, — чинно кивает Соломон.

Разумеется, нет.

Брешь он обнаружил волей случая, обыскивая окраины городка на предмет новых порталов. Если бы не торнадо, Соломон бы в жизни не выбрался куда-то дальше своей администрации. Получается, он совсем ничего не знает о Форт-Уэйне, которым управляет уже несколько лет. И магические семьи таким положением дел особенно довольны.