Поэзия английского романтизма XIX века - Уильям Блейк

[70]

Вильям Бонд

Перевод В. Топорова

Я удивляюсь, как он могСлыть покорителем сердецИ как, уж коли занемог,Не умер Вилли наконец?

Он в церковь утречком идет,Три феи к парню так и льнут.— Не тронь их, Вилли. Марш вперед! —Ангел-хранитель тут как тут.

И Вилли Бонд идет домой,Идет насупясь Вилли Бойд,Чернее тучи грозовой,Что застилает горизонт.

Приходит он — и плюх в постель!Чернее тучи он лежит.Подносят эль — бессилен хмель:Наш Вилли болен и сердит.

Невеста, крошка Мэри Грин,С сестрицей, крошкой Дженни Гуд,Отчаялись развеять сплинИ прямо в тучу слезы льют.

— О Вилли, если ты влюбленИ хочешь в дом ее ввести,То будь заранее прощен —У вас не стану на пути!

— Конечно, Мэри, я влюблен.Моя избранница — как лань,Я потерял покой и сон,А на пути — попробуй стань!

Ведь ты пуглива и бледна,Она смелей и горячей.Ты с нею рядом — как лунаВ сиянье солнечных лучей!

Бедняжка Мэри, побелев,Лишилась чувств и пала ниц,Но Вилли Бонд, рассвирепев,Ее не поднял с половиц.

Когда ж душа ее былаУже на небе, хладный трупЛежал все так же у стола,Где пил любимый женолюб,

Где был безумный карнавал,Где тройка фей вилась вокруг…Ангел-хранитель убежал,И Вилли выздоровел вдруг.

Любовь, я думал, — солнца свет,Ан нет — она взойдет луной.Любовь, я думал, — шум. Ан нет,Они подруги с тишиной.

Ищи любовь в больных слезах,За счастье пролитых твое,Во тьме ищи ее, в снегах,Где горе — там ищи ее!

Длинный Джон Браун

и малютка Мэри Бэлл

Перевод С. Маршака

Была в орехе фея у крошки Мэри Бэлл,А у верзилы Джона в печенках черт сидел.Любил малютку Мэри верзила больше всех,И заманила фея дьявола в орех.

Вот выпрыгнула фея и спряталась в орех.Смеясь, она сказала: «Любовь — великий грех!»Обиделся на фею в нее влюбленный бес,И вот к верзиле Джону в похлебку он залез.

Попал к нему в печенки и начал портить кровь.Верзила ест за семерых, чтобы прогнать любовь,Но тает он, как свечка, худеет с каждым днемС тех пор, как поселился голодный дьявол в нем.

«Должно быть, — люди говорят, — в него забрался волк!»Другие дьявола винят, и в этом есть свой толк.А фея пляшет и поет — так дьявол ей смешон.И доплясалась до того, что умер длинный Джон.

Тогда плясунья-фея покинула орех.С тех пор малютка Мэри не ведает утех.Ее пустым орехом сам дьявол завладел.И вот с протухшей скорлупой осталась Мэри Бэлл.

ИЗ «МАНУСКРИПТА РОССЕТТИ» (1808–1811)

Моему хулителю

Перевод С. Маршака

Пусть обо мне ты распускаешь ложь,Я над тобою не глумлюсь тайком.Пусть сумасшедшим ты меня зовешь,Тебя зову я только дураком.

«Ни одного врага всеобщий друг, Джон Трот…»

Перевод В. Потаповой

Ни одного врага всеобщий друг, Джон Трот[71],Оставить не сумел у Вечности Ворот.«Друг — редкость!» — мыслили так древние в тревоге.Теперь друзья стоят всем поперек дороги.

Вильяму Хейли о дружбе

Перевод С. Маршака

[72]

Врагов прощает он, но в том беда,Что не прощал он друга никогда.

Ему же

Перевод С. Маршака

Ты мне нанес, как друг, удар коварный сзади,Ах, будь моим врагом, хоть дружбы ради!

Эпитафия

Перевод С. Маршака

Я погребен у городской канавы водосточной,Чтоб слезы лить могли друзья и днем и еженощно.

«Теперь попробуйте сказать, что я не гениален…»

Перевод В. Потаповой

Теперь попробуйте сказать, что я не гениален:Флексманом я не любим, Хейли — не захвален.

«Чувства и мысли в картине нашедший…»

Перевод В. Потаповой

Чувства и мысли в картине нашедшийСмекнет, что ее написал сумасшедший.Чем больше дурак — тем острее наитье.Блажен карандаш, если дурень — в подпитье.Кто контур не видит — не может его рисовать,Ни рафаэлить, ни фюзелить, ни блейковать.За контурный метод вы рады художника съесть.[73]Но контуры видит безумец и пишет, как есть.

«Всю жизнь любовью пламенной сгорая…»

Перевод С. Маршака

Всю жизнь любовью пламенной сгорая,Мечтал я в ад попасть, чтоб отдохнуть от рая.

Купидон

Перевод В. Потаповой

Зачем ты создан, Купидоп,С мальчишескою статью?Тебе бы девочкою быть,По моему понятью!

Ты поражаешь цель стрелой,А девочка — глазами,И оба счастливы, когдаЗальемся мы слезами.

В затее — мальчиком тебяСоздать, узнал я женщин руку:Лишь возмужав, постигнешь тыГлумленья сложную науку.

А до тех пор — несчетных стрелВ тебя вопьются жальца.Выдергивать их целый векИз ран — удел страдальца.

«Что оратору нужно? Хороший язык?..»

Перевод С. Маршака

[74]

— Что оратору нужно? Хороший язык?— Нет, — ответил оратор. — Хороший парик!— А еще? — Не смутился почтенный старикИ ответил: — Опять же хороший парик.— А еще? — Он задумался только на мигИ воскликнул: — Конечно, хороший парик!

— Что, маэстро, важнее всего в портретисте?Он ответил: — Особые качества кисти.— А еще? — Он, палитру старательно чистя,Повторил: — Разумеется, качество кисти.— А еще? — Становясь понемногу речистей,Он воскликнул: — Высокое качество кисти!

Блейк в защиту своего каталога

Перевод В. Потаповой

[75]

Поскольку от прозы моей остались у многих занозы,Гравюр Бартолоцци[76] нежней, стихи напишу вместо прозы.Иной без причин заливается краской стыда.Однако никто в рифмоплетстве не видит вреда.«Мильтоном создан лишь план!» — Драйден[77] в стихах восклицает,И всякий дурацкий колпак бубенцами об этом бряцает.Хогарта[78] Кук[79] обкорнал чистеньким гравированьицем.С ревом бегут знатоки, восхищаясь его дарованьицем.Хейли, на мыло взирая, хватил через меру:«Поп[80], — закричал он, — придал совершенства Гомеру!»За́ нос фальшивых друзей я вожу, говорят, и неплохоОполчиться успел, от врагов ожидая подвоха.Флексман со Стотхардом[81] пряность учуяли нюхом:«Беда, коль гравёр и художник проникнутся блейковским духом!»Но я, непокладистый малый, на собственный зонтБеспечно смотрю снизу вверх и готов на афронт.В точку, где сходятся спицы, уставив гляделки,Кричу я: «Лишь автор способен достичь благородства отделки!»Жертва кроме́ков[82], — несчастный погиб Скьявонетти[83]:Петля на шею — мы скажем об этом предмете!Прошу у друзей извиненья — зачем наобумЯ мысль о грядущей кончине привел им на ум?Как девушка, над маслобойкой стан склонившая гибкий,Мутовку другим уступая, с лица не стирайте улыбки,Не скисайте от слова друга, если оно не хвалебно,Не забывайте, что масло любому из нас потребно!Ложным друзьям в досаду, наперекор их фальши,Истинной дружбы узы крепнуть будут и дальше!

«Творенье дурака по вкусу многим людям…»