Северные архивы. Роман. С фр. - Маргерит Юрсенар

весьма умеренное содержание, назначенное ему

отцом, не скупится на туалеты, отчасти из тще­

славия красивого юноши, желающего нравиться,

и, быть может, еще больше из чувства уваже­

ния к самому к себе. Мишель Шарль, из скром­

ности считающий себя простым, на самом деле

существо довольно сложное.

В кальсонах и рубашке с жабо он останавли­

вается перед комодом и с серьезным любопыт-

116

ством рассматривает себя в маленьком зеркале.

У молодого человека одно из тех лиц, которые

не столько несут на себе отпечаток личности,

еще не успевшей сформироваться, сколько сви­

детельствуют об определенной породе, словно в

нем проявляются, исчезая, иные черты, замечен­

ные мимоходом на семейных портретах байёль-

ского дома. В зеркале отражается прочный

костяк скуластого лица, под полосой густых

бровей — холодные синие глаза, которые порой

заставляют оборачиваться красоток, встречен­

ных юношей в театре или на прогулке. Носом с

толстоватыми крыльями он доволен меньше: та­

кие ноздри любовница, владеющая пером, назва­

ла бы львиными, Мишель Шарль предпочел бы,

чтобы они были потоньше. Рот — большой и

чувственный, но нижняя часть лица по-детски

безвольна, о чем студент, обвивающий шею

длинным куском тонкого батиста, разумеется,

даже не догадывается. Во всяком случае, он

чувствует, что физиономия его — не настоящего

парижанина и, быть может, даже не француза.

Короче говоря, нельзя ли принять его за венгра,

русского или красавца скандинава? Вот именно,

за Ладислава, Ивана, а может, Оскара... Он го­

ворит себе, что ему есть чем заинтриговать

женщин.

Но, в сущности, ради кого он наряжается?

За первый год жизни в Париже он у ж е побы­

вал с приятелем на балу в Опере и покинул его

через четверть часа усталый и раздраженный.

Как и его современника Фредерика Моро *, бес-

117

порядочное веселье угнетает Мишеля Шарля.

Его цель — как можно быстрее закончить учебу

и вернуться в Байель, чтобы помогать больному

отцу вести семейные дела. Бал — это безумст­

во, на которое его ничто не вынуждает. Разуме­

ется, он перелистывал романы Бальзака, не

зная, впрочем, что читает шедевры, ибо в ту по­

ру они еще таковыми не считались. Но ни в од­

ном из парижских домов, где он бывает, даже

у элегантных кузенов д'Аллуэн, ему не встрети­

лась опасная Диана де Кадиньян * в нежно-серых

нарядах. Никакая Эстер * не предлагает ему мил­

лионов, заработанных ремеслом куртизанки, ни­

какой Вотрен не дает ему отеческих советов,

которые помогли бы пробиться в свете. Из-за

этого он слишком поспешно приходит к выводу,

что все романы — вздор. Какое приключение

может ждать его в Опере в гудящей толпе в

капюшонах и черных масках, в толпе, которая

то растекается, то сливается, подчиняясь столь

же неведомым законам, что и вереница муравь­

ев или рой пчел? Встретится ли ему порочная

женщина, изображающая светскую даму, пере­

одетую лореткой, за которой издали наблюдает

сутенер? Или светская дама, изображающая де­

вицу легкого поведения, за которой без ее ведо­

ма следит ревнивый муж? А может, горничная,

надевшая на один вечер драгоценности хозяйки

и играющая в светскую даму? Не лучше ли бы­

ло посвятить этот вечер любезной и уступчивой

Бланшетте (я сама выбрала ей имя), басонщице

по профессии (я ей придумала и занятие), ее

118

так легко развлечь по воскресеньям, пригласив

после постельных утех в Лувр, если идет дождь,

или предложив прогулку в Люксембургском са­

ду, если стоит хорошая погода. С такою, как

она, опасности увлечься нет.

Мишель Шарль без всякого удовольствия

вспоминает взрывы глупого хохота, вызванные

никчемными репликами, традиционные колкости

и подзадоривания, резкий запах женских духов

и помады. Если предположить, что он поведет

красавицу незнакомку ужинать в «Голубой ци­

ферблат» или к «Братьям-провансальцам», то он

знает, чт о означает содержащая в себе что-то

непристойное угодливость официанта, открываю­

щего дверь в отдельный кабинет, где не вывет­

рился еще запах предыдущего обеда и где над

канапе, обтянутым красным репсом, взовьется

облачко пыли, когда красавица позволит себя

туда увлечь. Будет ли она хотя бы здорова? Вос­

поминание о музее Дюпюитрена *, куда его от­

вел отец во время своего очередного визита в

Париж, где Шарль Огюстен регулярно консуль­

тируется с врачами, на мгновение оскорбляет

чувства молодого человека. Неужели нужно не­

пременно оказаться в постели незнакомой маски

только потому, что сегодня масленица?

Бутылка шампанского охлаждается в ведерке

со льдом, которое Мишель Шарль взял у про­

давца прохладительных напитков по соседству.

Заканчивая одеваться, он осторожно открывает

бутылку, стараясь, чтобы не хлопнула пробка —

его приучили считать этот звук вульгарным, на-

119

полняет бокал искрящейся жидкостью и спокой­

но, решительно выпивает его, затем наливает

еще один — и так до тех пор, пока не опусто­

шает бутылку. Мишель Шарль вовсе не выпиво­

ха, знакомство с лучшими марками вина сделало

из него знатока, а отнюдь не пьяницу. Но этот

рецепт достался ему от отца, и он передаст его

сыну, чтобы чувствовать себя непринужденно на

празднике, куда нет особого желания идти, луч­

шее средство — выпить маленькими глотками

целую бутылку хорошего шампанского, иначе и

люди, и события предстанут всего-навсего таки­

ми, какие они есть на самом деле.

Почти сразу напиток оказывает желаемое

действие: кровь бежит быстрее, жилы словно

наполняются золотистым пламенем. Каждый мо­

лодой человек должен непременно испытать на­

слаждения, характерные для его времени и

страны, должен ввязаться в авантюру и пере­

жить связанный с нею риск, должен доказать

себе, что может завоевать не только миленькую

гризетку, что способен разглядеть элегантность

и очарование под обычным капюшоном и черной

кружевной полумаской. Выбрать, развлечь, ос­

мелиться, насладиться, удовлетворить... Чудная

программа. Когда совсем недавно Шарль Огю­

стен притащился на костылях в Париж, чтобы

повидать доктора Рекамье, который у ж е ничем

не может ему помочь, отец, человек умный, сам

посоветовал сыну не упускать молодость и отве­

дать — разумеется, с умеренностью — ее удо­

вольствий. В этот день после состоявшегося

120

разговора у двух Шарлей установились отноше­

ния мужской дружбы, своего рода франкмасон­

ство, как это случается с отцами и сыновьями

вдали от глаз матерей, жен, дочерей и сестер.

В Байёле Шарль Огюстен, разумеется, не гово­

рил бы так откровенно. С тех пор, думая о

«знатном кавалере», все более неподвижном из-

за прогрессирующего паралича, Мишель Шарль

спрашивает себя, только ли о долгих прогулках

верхом по фламандским равнинам сожалеет

отец, вспоминая о прошлом. Шум экипажа, ос­

тановившегося перед домом, возвращает юношу

к действительности, двухместная карета, кото­

рую он позволяет себе нанимать в дождливые,

грязные или снежные вечера для «выхода в

свет», еще больше поднимает его авторитет в

глазах хозяйки, которая о нем и так хорошего

мнения. Прежде чем спуститься, Мишелю Шар­

лю приходит в голову мысль: он открывает

ящик, который только что закрыл на ключ, кла­

дет туда перстень с печаткой в оправе из оник­

са, подарок Шарля Огюстена, вынимает из

кармана несколько золотых монет и прячет их

под рубашками. Оставшихся шести луи вполне

хватит, чтобы угостить ужином хорошенькую

женщину, будь она герцогиней или вакханкой.

И если, по несчастью, незнакомка окажется во­

ровкой, тем меньше будет потеря.

* * *

121

Версальская железная дорога,

улица дю Плесси:

Завтра, в воскресенье 8 мая,

работают все фонтаны в

Версальском парке. Поезда

отправляются каждые полча­

са... с утра до 11 часов вечера.

Все поезда — прямые, кроме

утренних... Предварительная

продажа билетов в здании

вокзала, на улице дю Плесси.

Три месяца спустя тепло майского утра запол­

няет комнату Мишеля Шарля, все преображая.

Еще слишком рано, и солнечные лучи пока не про­

никли в узкую улочку, но видно, что выдался чу­