Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин

замыкающей арбы, пожилой мужик с длинными усами и короткой бородой, следующую ночь проведем возле такого же, а третью уже в Таррако.

Глава 16

Иберы называли этот город-порт Кессе. Карфагеняне, отжавшие его у аборигенов, не стали менять название. Римляне захватили во время Второй Пунической войны, укрепили и переименовали в Таррако. С позапрошлого года это столица провинции Тарракоская Испания, одной из трех на Пиренейском полуострове. Остальные две — Лузитания и Бетика. Город, вытянувшийся вдоль моря в виде кривого пятиугольника, обнесли с четырех сторон каменной стеной высотой метров шесть. С пятой была гавань, защищенная двумя молами, сравнительно далеко уходящими в море. В нее прибывали суда со всего Средиземноморья. Сейчас грузились-выгружались десятка три галер разного водоизмещения. Так что можно будет отправиться в любую точку нынешней ойкумены. Только сперва надо закончить одно небольшое дельце, из-за которого я прибыл именно сюда.

С южной стороны к городу примыкала слобода с несколькими постоялыми дворами. Купеческий караван занял самый большой, а я проехал ближе к порту и поселился в более скромном во всех смыслах. Выбрал его потому, что от сложенного из камней очага, расположенного во дворе под навесом из досок, шел приятнейший аромат запекаемой рыбы. Шустрила возле очага коротконогая толстушка лет сорока, довольно проворная для своего веса и возраста, с желтым платком на голове и полинявшей розовой тунике на теле. Может быть, раньше материя была красной или женщина хочет казаться вечно молодой или хотя бы легкомысленной. У меня в будущем розовый цвет почему-то ассоциировался с блондинками с губищами, накачанными гиалуроновой кислотой. Такое впечатление, что остатки мозга стекли за ненадобностью в этот орган, чтобы хоть как-то послужить.

— Скумбрию готовишь, хозяйка? — подъехав на коне и поздоровавшись, спросил я.

— Да. С травами, как меня мама учила, — ответила она.

— Для меня найдется пара кусочков? — шутливо поинтересовался я.

— Если остановишься у нас, то и больше, — в тон мне сказала она.

— Уговорила, остаюсь! — решил я, слезая с коня.

В постоялом дворе была конюшня на двенадцать стойл и прошлогоднее сено, еще не совсем растерявшее аромат. Изголодавшиеся конь и мул ели его с удовольствием. Мне отвели узкую комнатушку с двумя лавками из сырцового кирпича у боковых стен, присыпанными тем же сеном, но без запаха. Я постелил на ту, что слева, попону, а на правую положил седло и два кожаных баула с вещами. За неполный год в этой эпохе количество личного барахла у меня увеличилось раза в три. У людей, особенно у женщин, поразительная способность обрастать ненужными вещами. Наверное, собираются жить вечно, как я.

Ужинал за общим столом с хозяином, худым и длинным, визуально подтверждавшим, что притягиваются противоположности, и девятью другими постояльцами, которые привезли на четырех арбах тюки с шерстью и еще чем-то ценным, спрятанным под ней, иначе бы заночевали в поле. Да и посматривали на меня так, будто подозревают, что это именно я три года назад срезал кожаный кошель у одного из них на рынке. Обычно во время ужина, когда все дневные заботы остались позади, идет легкий треп. Мы ели молча. Точнее, за нас за всех болтала хозяйка, она же повариха, метая еду на стол. К ставриде, запеченной с травами, затолканными внутрь, подала вареную фасоль, бордово-коричневую, похожую на кофейные зерна, но без «разреза», и салат из эндивия, родственника цикория, приправленного тертым чесноком и щедро политого оливковым маслом. Запивали терпким красным вином с насыщенным ароматом трав и древесной коры. Такое делали финикийцы и пытались карфагеняне. Иберы довели до совершенства. В придачу к поварихе, практически из ничего приготовившей удивительно вкусные блюда, заведение в моем личном рейтинге заработало максимальные три звезды Мишлена. Правда, глядя на худого хозяина постоялого двора, мне становилось жаль толстушку: столько лет кулинарных подвигов — и всё коту под хвост.

Устав с дороги, я заснул сразу. Наверное, из-за воняющей конём попоны снилось, что все еще скачу куда-то и от кого-то. До утра так и не прояснил, куда и от кого, из-за чего долго лежал с закрытыми глазами, стараясь не обращать внимания на звуки во дворе, где хозяйка готовила завтрак.

Подала нам яичницу и мягкий козий сыр со свежими лепешками из пшеничной муки, настолько вкусными, что я потребовал еще пару, пообещав доплатить. Мне дали их бесплатно, и я превратился в любимого постояльца хозяйки. Она мне рассказала, где живет император Октавиан Август, как пройти к главному городскому рынку и куда сходить, если нужна девица на разок или дольше. Проституция в римском мире не то, чтобы поощряется, но считается более приемлемым способом утилизации сексуальной энергии, чем изнасилования. У кантабров считается тяжким грехом и является одной из причин, причем не из последних, почему надо сопротивляться римлянам.

Караул у городских ворот состоял из бывших легионеров. Я сразу понял это, как и они догадались, кто решил наведаться к ним. Поскольку из оружия у меня только нож в деревянных ножнах, подвешенных слева на петли к широкому кожаному ремню, повода не пускать меня в город нет. Знали бы они, что мимо проходит вознаграждение в пятьдесят тысяч денариев. Вот так запросто мы пропускаем встречу с удачей, не разглядев ее.

По всему городу шло строительство. Ближе к воротам возводили казармы. В центре строили храм с колоннами. Как мне ответил зевака, пожилой мужчина с вмятым носом, как у сифилитика, посвящен он будет богине Виктории, которая помогла победить кантабров и астуров, хотя война еще не закончилась. За храмом заканчивали строительство новой стены высотой метров пять, которая будет ограждать резиденцию императора.

Я собирался пойти посмотреть, как идет строительство и заодно на саму резиденцию, но зевака посоветовал:

— Не уходи, пропустишь интересное зрелище. К императору приехали послы откуда-то с востока, куда добирался Александр Великий. Охрана уже пошла за ними, должны пройти здесь. Говорят, одеты чудно́и привезли в подарок диковинных животных.

По улице со стороны порта пробежало оповещение «Идут!», народ, включая ремесленников и торговцев, побросали свои заведения и выстроились у стен домов, чтобы поглазеть на заезжих дикарей. Чужеземцы по определению являются отсталыми и некультурными. Вслед за центурией преторианской гвардии шагали пять послов в длинных ярких одеждах из хлопка. Это были индусы. Я узнал их по пагри — головному убору типа тюрбана, когда полосу ткани оборачивают вокруг головы и завязывают сверху в сложный узел, символизирующий социальный статус человека. Зевака не знал, какое из царств представляли послы. Впрочем,