Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин

двинулся дальше. Ехал, останавливаясь только по нужде. К полудню перевалил через хребет, начал спуск. Теперь конь и мул шли быстрее, даже приходилось придерживать, чтобы не понеслись, сломя голову. К вечеру я был в долине. Впрочем, высота здесь над уровнем моря метров пятьсот. Для кого-то это все еще горы, но ехать было легче. Дороги проходили между холмами, изредка взбираясь на невысокие. Я двинулся на восток, к реке Эбро, на берегу которой находится поселение Варея. Посещал его в свое время вместе с армией Гая Юлия Цезаря. По узким, малолюдным дорогам двигался днем, а когда добрался до римской дороги, перешел на ночной режим. По ней можно ехать и в темноте, не заблудишься и людей не встретишь. Я пока не очень далеко от тех мест, где меня хорошо знают, так что лишние встречи ни к чему.

К концу пятого дня добрался до Вареи. Теперь это не разросшийся каструм, а небольшой город с крепкими каменными стенами высотой метров пять. Наверное, в нем живут бывшие легионеры, получившие по окончанию службы земельный надел в окрестностях. Таким способом римляне проводили ненавязчиво романизацию захваченных территорий. Отоспавшись до обеда в лесу неподалеку от Вареи, пристроился в хвост торговому каравану из сотни мулов и ослов под охраной трех десятков воинов, но остановился на другом постоялом дворе, расположенном на берегу реки. Заведение было небольшое, наверное, обслуживало тех, кто путешествовал по реке, но конюшня с запасом прошлогоднего сена имелась.

Судя по отпечатку на лице, который накладывает военная служба, хозяин раньше был легионером. То ли денег накопил на службе и прикупил к земельному наделу еще и постоялый двор, то ли продал его и приобрел более доходный бизнес.

Окинув меня взглядом, он сделал похожий вывод:

— Служил во вспомогательных войсках?

— Да, в конной але в Гадесе, но недолго, — подтвердил я.

— Почему ушел? — поинтересовался хозяин постоялого двора.

— Скучно там и добычи мало, — ответил я. — Еду вот и в Таррако. Говорят, там сейчас император Цезарь Август живет. Глядишь, найду службу получше.

— Вам, молодым, надо, чтобы сразу в богачи, а так не бывает, — наставительно прогундел он.

— Если бы так не бывало, никто бы не увольнялся, — возразил я, играя роль молодого авантюриста. — Попробую. Не получится, вернусь на службу. У меня с префектом были хорошие отношения, не хотел отпускать.

— Твоя жизнь, тебе решать, — согласился он.

— Не подскажешь, лодки часто ходят в Таррако и сколько возьмут за перевоз меня с конем и мулом? — спросил я.

— Завтра утром пойдет баржа до устья реки. Оттуда два дня пути по суше до Таррако. Сейчас заканчивают погрузку. Там и тебе место найдется. В ту сторону груза мало, зато оттуда везут много для армии, которая воюет с кантабрами. За место на барже берут по одному асу с человека, а за коня или мула — по три, — проинформировал он и сам задал вопрос: — Готов расстаться с такими деньгами?

— Конечно, — подтвердил я.

— Тогда поговорю с Марвом, хозяином баржи, — пообещал хозяин постоялого двора. — Он мой бывший сослуживец, заходит по вечерам на чашу вина.

— Буду благодарен! — произнес я.

Марв оказался довольно тщедушным для легионера. Служил в «артиллерии» — расчете катапульты, как сейчас называют стреломёты торсионного действия. Точнее, метали они дротики длиной от сантиметров семидесяти до полутора метров и весом до пары килограмм на расстояние метров пятьсот-семьсот. На дистанции метров триста пробивали любой доспех, а то и два-три сразу. Через несколько веков римляне переименуют катапульту в баллисту, чтобы внести больше путаницы в научные труды и писательские шедевры. Баржа у него была плоскодонная и крепкая длиной метров десять и шириной около четырех. Вниз сплавлялась почти без помощи четырех пар бурлаков, которые лишь в сложных местах садились на весла. Все остальное время парами по очереди управляли двумя рулевыми веслами, опущенными с бортом в кормовой части и соединенными поперечной жердью, захватанной до блеска. Обратно они пойдут по берегу и потащат баржу, а там, где берег высокий, будут грести веслами или на мелководье отталкиваться шестами, так что бурлаков зря не напрягали. Работа, конечно, тяжелая, до Вареи около двухсот римских миль, зато оплачивается хорошо. Как мне сказал один из бурлаков, за сезон зарабатывает раза в два больше, чем разнорабочий за год. Не похоже, чтобы врал, хотя головой за его слова не поручусь.

Первые километров сто от Вареи река Иберус, как называют ее римляне, а в будущем Эбро, течет довольно быстро. Точно не скажу, но километров семь-восемь в час мы делали. Дальше река становилась шире, и скорость падала потихоньку. Плыли мы часов по четырнадцать в сутки, дважды высаживаясь на ночь на берег возле сел. Экипаж ничего у местных не покупал, питался прихваченным из дома, а я приобретал на бронзовые ассы свежий хлеб и сено для лошади и мула. В местах наших стоянок трава была общипана под корень. По словам Марва животных он перевозит редко. Значит, сельчане пасли на берегу скот. Возле воды больше зеленой травы.

На третий день приткнулись к левому берегу напротив расположенного на правом берегу селения Ампоста. Здесь была паромная переправа, от которой на юг до Нового Карфагена и на север до Нарбо Мартиуса через Таррако уходила римская дорога, проложенная вдоль берега Средиземного моря. Меня высадили прямо возле нее, когда там выгружалась с парома пара купеческих арб, запряженных волами. Марв попрощался со мной, перекинулся парой слов с паромщиками, которые потравили канат, чтобы баржа прошла, и отправился к берегу моря.

Я подождал, когда переправятся четыре из почти полусотни купеческих арб, и пристроился за ними. Охраняли караван три десятка конных воинов. Почти все в кожаных доспехах и примерно у половины шлемы были тоже кожаные. Зато вели себя, как грозные вояки. Я постеснялся составить им конкуренцию, даже не стал спрашивать у купцов, не нужен ил им еще один охранник.

До вечера мы прошли километров пятнадцать и остановились на ночь на постоялом дворе в селении рядом с пустующим римским каструмом. Обычно так и появляются города. Сперва возле каструма поселяются гражданские жены легионеров, потом добавляются хозяева забегаловок разного уровня, пекарен, лавок. За ними приходят ремесленники. Военные вскоре уходят, а поселение остается. Если каструм больше не нужен армии, перебираются в него, оказываясь под защитой рва и вала с частоколом и башнями. Как мне сказал возница