Взгляд за линию фронта - Валерий Прокофьевич Волошин

отражалась на определении характера импульса. Тогда Веденееву и другим операторам легче будет распознавать дальние цели. Засела у инженера в голове эта идея.

Старшина Веденеев, слушая все эти «охи», в сердцах восклицал: «Что вы так огорчаетесь, Георгий Николаевич! Радоваться надо: вы такое сделали! Та-а-ко-е!..» Но Червов в ответ лишь отмахивался и казнил себя.

Однако сейчас беспокойство у Червова вызвало другое: немцы начали мудрить. Он отложил свою масштабную ленту и засел в домике дежурной смены вместе с операторами, не сводя глаз с осциллографического отметчика.

Октябрь их научил: стервятники летают ночью, а днем — только когда пасмурно, облачность большая. Группы небольшие — два-четыре бомбардировщика, а то и вовсе одиночки. Следить за такими целями нетрудно, если нет «зон провалов». Червов вычертил маршруты ночных налетов и заставил расчет выучить их назубок: пошли самолеты со стороны Витина, значит, дальше они полетят на Ропшу, через Финский залив, и на город; полетели от Сиверской — потом пойдут на Красногвардейск, через Среднюю Рогатку, и на Ленинград; ну а если выходят от Тосна, то жди их над Колпином, вдоль Невы будут заходить к самому центру города… Только дудки, их же чопорный педантизм рушил черные замыслы. «Редут» ни разу не сплоховал, и летчики с зенитчиками отгоняли «ворон».

Но вот Веденеев обратил внимание на то, что большая группа взлетела с дальнего аэродрома и шла от Нарвы. И вдруг, когда подошла к Сиверской — он уж начал было выдавать донесение на главный пост, — исчезла! Больше не появлялась, как в воду канула. В чем дело? Неужели появилась новая «мертвая зона»?

— Может, вы ошиблись? — допытывался Червов у Николая.

— Никак нет, товарищ военинженер, была группа, а над Сиверской пропала, — уверенно ответил тот.

«Неужели она села на аэродром? — терялся в догадках Червов. — Но в Сиверской базируются фашистские истребители, а старшина утверждает, что вершина импульсов была пологая, значит, бомбардировщики. Надо проверить».

Через некоторое время Веденеев опять доложил:

— Вижу группу, самолетов двадцать, бомбардировщики, взлетели с Дно!

— Ведите, и, пожалуйста, повнимательней, — попросил его Червов и отдал распоряжение телефонисту: — Дублируйте донесение на главный пост!

Пошли цифры, цифры, началась обычная работа, а Червов внимательно наблюдал. Вот самолеты подошли к Сиверской. Что это? Количество импульсов уменьшилось! Осталось только два самолета, ошибки быть не может — изображение четкое. Они заходят на Ленинград уже знакомым маршрутом. А где же остальные бомбардировщики?!

— Этих двух проведите до конца, не снижайте внимания! — взволнованно приказал Червов Веденееву.

Самолеты подошли к городу и сравнялись с импульсами от «местных предметов».

— Следите, следите, Николай Ильич, они сейчас должны опять появиться…

— Если не собьют наши, — заметил Веденеев. — О! Нашел гад себе могилку!

— Молодцы зенитчики, четко сработали, — тоже обрадовался Червов, увидев, что теперь только один импульс появился на экране. (Потом они узнали, что это не зенитчики сбили бомбардировщик, а летчик Севастьянов впервые над ночным Ленинградом таранил врага.) Второй «юнкерс» ушел обратным курсом. Подойдя к Сиверской, импульс от него пропал.

— Совершил посадку. Не полетел обратно в Дно, а сел там же! — Червов совсем разволновался. — А почему же остальные бомбардировщики отказались от налета на город?.. Пожалели? Добренькими стали? Враки! Да, да, товарищи дорогие, враки все это! — как бы подключая к своим рассуждениям операторов, воскликнул Червов. — Они обязательно полетят на Ленинград. Они собирают армаду. Сиверская для них — аэродром подскока! Соедините меня с главным постом! — попросил он телефониста. — Наблюдение не прекращать!

Червов доложил о догадке оперативному дежурному на КП корпуса. Вскоре последовал его доклад о другой группе немецких бомбардировщиков, взлетевших с Луги, которые произвели посадку, но только теперь не в Сиверской, а на аэродроме в Гатчине…

В Смольном о донесениях «Редута-1» пока еще знали только два человека — полковник Соловьев и начальник разведывательного отдела фронта комбриг Евстигнеев, которого начальник службы ВНОС успел проинформировать. Но доложить об этом руководству обороной города они не успели. После короткого собрания партийного и советского актива в честь 7 Ноября Жданов пригласил к себе командование фронта. На повестке дня стоял один вопрос: как не допустить бомбардировки Ленинграда?

— Учтите, предполагаемый налет — не обычная акция, — начал совещание Жданов. — Нам нельзя позволить, чтобы в годовщину Великого Октября фашисты бомбили город. А они намереваются учинить такой разбой, какого свет не видывал. Что будем делать, товарищи?.. Видимо, нашей авиации что-то надо предпринимать.

— У меня в полках на исходе горючее, товарищ Жданов. Если я и отряжу на патрулирование эскадрилью, она не сможет быть долго в воздухе, — сказал командующий авиацией генерал Новиков.

— Да, лед на Ладоге еще не стал. Зато ледяной шуги столько, что озеро уже не судоходно, — огорченно вздохнул Андрей Александрович. — В Новой Ладоге скопилось и продовольствие и горючее, а как доставишь?..

— Товарищ Жданов, разрешите доложить, — поднялся полковник Соловьев. — Буквально перед тем как идти сюда, мне сообщили, что спецустановки обнаружили сосредоточение больших групп бомбардировщиков противника на аэродромах в Сиверской и Гатчине. Можно попробовать нанести упреждающий удар авиацией.

— Что значит «попробовать», полковник?! — вскочил Новиков. — Я же говорю, что у меня бензина едва на один полковой вылет хватит. А вдруг там нет никаких бомбардировщиков, а полетят они с другой стороны — что тогда прикажете делать?.. И как ваши наблюдатели могли все так точно определить?

— Подождите, товарищ Новиков, не горячитесь. Нужно разобраться, — остановил генерала командующий фронтом Хозин. — Товарищ полковник, кому вы еще докладывали об этом?

— Успел сказать только комбригу Евстигнееву, — ответил Соловьев.

— И каково мнение начальника разведотдела?

— Проверять надо…

— Сколько времени вам для этого нужно?

— Часов шесть, может, больше. Как повезет разведчикам…

— Нет, это много, нам медлить никак нельзя, — прервал диалог Жданов, который поднялся из-за стола и взволнованно начал прохаживаться по кабинету. Неожиданно звонким голосом он спросил Соловьева: — Ну, а верить-то вашим пеленгаторщикам можно? Вы твердо знаете, что они не ошибаются?!

— Уверен, товарищ Жданов, и не сомневаюсь, что сведения точные.

— Вы можете соединиться непосредственно с установкой и еще раз спросить того, кто это обнаружил, — уверен ли он в своей информации? — спросил Андрей Александрович.

— Отсюда? — спросил Соловьев.

— Да откуда угодно, только быстрее.

— Тогда разрешите!.. — Соловьев направился к телефонам, стоявшим на маленьком столике. Тут же находился небольшой ящичек, из которого раздавались мерные глухие звуки метронома.

Подошел и Жданов, поднял одну из трубок:

— Сейчас же соедините полковника Соловьева, он скажет с кем, — и подал трубку начальнику службы ВНОС.

Соловьев, связавшись с оперативным дежурным, вызвал «Редут-1». Червова в аппаратной не оказалось. На связь вышел дежурный — старший оператор установки Веденеев.

— Товарищ старшина, доложите, откуда у вас сведения о скоплении авиации противника на ближних аэродромах… Кто