Взгляд за линию фронта - Валерий Прокофьевич Волошин

— Знал, что ты не возьмешь. Го-ордый. И я, хорош гусь, чужим добром чуть не распорядился — на отделение ведь порцию получил. А все потому, что на нервах твоих захотелось поиграть, курва. В печенках ты у меня сидишь! — уже с нескрываемой злобой выкрикнул, брызгая слюной, Бобренев.

— Врезал бы я тебе, но руки марать не хочется, — усмехнулся Веденеев. Открытая ненависть к нему Бобренева подействовала почему-то успокаивающе. Он обошел Бобренева, брезгливо бросив ему через плечо на прощанье: — Да и слабаков я не бью. А ты каким был червяком, таким и остался…

В штабе сержант с повязкой решительно остановил Веденеева:

— К кому вы, товарищ старшина? Предъявите документы.

Красноармейская книжка Николая осталась в медпункте, а строгого дежурного он видел впервые.

— Придется вас задержать до выяснения личности. — Дежурный вызвал по телефону первого помощника начштаба лейтенанта Юрьева (тот выполнял обязанности военного дознавателя), представившись:

— Докладывает сержант Добреньков!

«Вот и влип, оправдывайся теперь сколько угодно, а факт налицо: дал деру. Попробуй доказать, что из благих побуждений!» — вконец расстроился Веденеев и начал уговаривать сержанта пропустить его к воентехнику Осинину или хотя бы сообщить о нем по телефону. Откуда же ему было знать, что Осинин в это время находился у комбата, отчитываясь вместе с ним перед полковником Соловьевым и представителями радиозавода — уполномоченными Военного совета фронта, направленными в батальон для проверки работы «Редутов»!..

— У вас теперь семь спецустановок. Семь! — гремел бас начальника службы ВНОС. — А вы толком не знаете, как их правильно поставить, чтобы радиоволнами окольцевать блокадное кольцо. Неужели до вас еще не дошло, что визуальное наблюдение и оповещение в данном положении бессильно?! Подсчитано: от передовых позиций в районе Лигово до центра города фашистам лету меньше двух минут, а от Невской Дубровки, до которой дальше всего, — пять с половиной минут. Разве можно предупредить их налеты за такое мизерное время обычными средствами? Только создав с помощью «Редутов» сплошное радиополе за линией фронта, мы сможем своевременно встречать огнем всех калибров самолеты люфтваффе на подступах к Ленинграду! Вот какая катавасия, товарищи, получается, — озабоченно закончил полковник Соловьев.

— От токсовского «Редута» надо плясать. Он стационарный, его быстро не перебросишь, — подал голос Осинин. — Я уже прикинул, как могут в этом случае распространяться диаграммы направленности антенн, чтобы перекрывать «мертвые зоны» установок.

— Вот как! Что ж, давай показывай, чему в академии учили, — оживился Соловьев.

Инженер батальона разложил карту, на которой карандашами были расчерчены овальные лепестки, пересекающиеся друг с другом и образующие своеобразный цветок.

— При таком расположении «Редутов» создается четыре сектора наблюдения, — повел рукой Осинин. — Дальние, ближние подступы к городу, Ладога и Финский залив с Кронштадтом.

— Что ж, неплохо, неплохо задумано, — одобрительно заметил директор радиозавода, разглядывая карту. — Но только есть ошибочки… Мда-а-с, милостивый государь, есть, есть… — Он посмотрел на Осинина. — Как это вы мыслите двумя станциями, установленными в городе, обеспечивать обзор в ближнем секторе? Мне известно, что в районах, которые намечены под позиции, нет ни единого возвышения. Следовательно, излучение будет захватывать лишь высоко летящие цели. А те самолеты, которые полетят на малых и средних высотах?..

— Один «Редут» поставим на каком-нибудь кургане. Тогда можно будет наблюдать и нижнюю кромку неба, — парировал Осинин.

— Друг мой, но где же вы в Ленинграде найдете такой курган? — усмехнулся директор завода. — Или будете строить специальную возвышенность?

— Ничего строить не будем, — вмешался Бондаренко. — Затащим «Редут» на крышу какого-нибудь дома. И делу конец.

— Идея хорошая. Я даже знаю такую крышу — здание НИИ-9. На ней институт много испытаний провел. Только как громоздкую машину с фургоном на нее поставишь?

— А что, завод не поможет? — хитро прищурил глаза полковник Соловьев и улыбнулся.

— Друг мой, первые баржи с оборудованием и рабочими уже поплыли по Ладоге. Мне бы там сейчас находиться, эвакуацией руководить. Так вот-с… — Директор озабоченно потер свою лысину, как бы соображая, что к чему. — Придется по старой памяти к такелажникам завода «Большевик» обратиться. Не откажут. — И он рассмеялся неожиданно звонким, молодым смехом.

Натянутость исчезла, заводские инженеры высказали свои советы. Предусмотрели, чтобы питание «Редутов» на позициях осуществлялось от электрической сети: экономия бензина ставилась во главу угла. Значит, «дозоры» должны находиться вблизи линии электропередачи.

Когда все варианты были обговорены и наступило время разъезжаться по «точкам», поднялся Бондаренко:

— У меня есть заявление к уполномоченным Военного совета фронта, — официально, с металлом в голосе произнес он.

— Пожалуйста, пожалуйста, — суетливо закивал директор завода, — только к чему такие строгости, голубчик?

— Вопрос серьезный. Да и не голубчик я, а комбат. До каких пор в радиобатальоне, который полностью перешел на новую технику, будут оставаться старые штаты? Сколько можно говорить об этом?!

— Погоди, капитан, не расходись, они-то при чем? — недовольно поморщился Соловьев и, чтобы сгладить наступившую неловкость, пояснил: — Я не раз выходил с предложением поменять штатное расписание в батальоне. Неудобства из-за этого большие, неразбериха в подчиненности, людей не хватает…

— Радиомастерская нужна позарез! Автомастерская по штатам предусмотрена, а радио — нет! — взволнованно перебил Осинин полковника, чем вызвал его гнев.

— Забываетесь, товарищ воентехник!

Осинин стушевался, вскочил красный как рак.

— Садись. О радиомастерской еще рано думать. Сначала установки настрой должным образом, — пробурчал Соловьев.

— Ну нет-с, друг мой, позвольте здесь с вами не согласиться. Нужна радиомастерская, да-а-с! — поддержал инженера батальона директор завода. — Именно сегодня, чтобы, как вы, милостивый государь, говорите, настроить «Редуты» должным образом. У нас специально бригада таких «настройщиков» создана. Вот-с!.. — Он опять погладил свою голову, точно хотел убедиться в отсутствии шевелюры, и добавил уже спокойно: — Обязательно расскажем товарищам Кузнецову и Попкову о ваших заботах, а если удастся, и товарищу Жданову. — Смущаясь, обратился к Соловьеву и Бондаренко: — А за несоблюдение субординации простите, голубчики. Далек я от воинских правил и этикета, хотя и звание генеральское имею.

Он нахлобучил шапку, поднялся. Встали и остальные. На их лицах было написано изумление.

— Товарищ генерал, может быть, вам охрану выделить? — по-уставному щелкнул каблуками Бондаренко.

— Что вы, друг мой, я не знаю, как от этих железяк отделаться. — Директор завода взялся за оттянувшие ремень поверх телогрейки ручные гранаты. — У меня радикулит, старческая болезнь. Ну да шут с ними, положено, говорят.

— Ничего, я буду сопровождать генерала, — пробасил полковник Соловьев, а присутствующие с невольным уважением окинули взглядом его высокую, богатырского сложения фигуру.

Они вышли в коридор и гуськом направились к выходу из штаба. У тумбочки дежурного, вытянувшись по струнке, отдавая честь, стоял Добреньков. Когда Осинин, шагавший последним, с ним поравнялся, сержант тихонько остановил его:

— Разрешите обратиться, товарищ воентехник