Мир Данте. Том второй (малые произведения) - Алигьери Данте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
518
...«Амор пребудет в благородном сердце...». — У Данте и поэтов «сладостного нового стиля» произошло смешение аристотелизма (в толковании Альберта Великого) и средневекового платонизма. В книге «О душе» Аристотель настаивает на том, что душа должна быть предрасположена к воздействию высших начал. Гвидо Гвиницелли в своих канцонах говорил об этом предрасположении, сравнивая любовь с драгоценным камнем, который должен быть соответствующим образом расположен в своем составе, чтобы он мог получить свет звезд и превратиться в драгоценный. Этот необходимый физический состав для получения Божественного семени, по мнению Данте, приобретается не благодаря благородству происхождения, но единственно волею высших сил. Так возникло учение о гармоническом существе, т. е. о существе, предрасположенном к принятию небесного света.
519
Авиценна и Альгазель. — Авиценна — Ибн Сина, уроженец Средней Азии; государственный деятель, медик, поэт и философ, прославившийся своими толкованиями книг Аристотеля; собственные его сочинения проникнуты также неоплатонизмом. В его философских взглядах сочетается материализм с идеализмом. Авиценна имел огромное влияние на Запад, где был хорошо известен начиная с XII в. Аль-Газали (ум. 1111) — последователь суфизма, представитель идеалистического течения в арабском аристотелизме; был довольно известен в средневековой Европе, хотя и менее, чем Авиценна. Данте воспользовался мыслями этих арабских философов о благородстве души и о ее происхождении, позаимствовав их главным образом из книг Альберта Великого. Мысли Данте о природе человеческой души также очень близки к мыслям Сигерия Брабантского в его сочинении «О разумной душе» («De anima intellectiva»). Вопреки осуждению Сигерия католической церковью Данте поместил этого сторонника свободной философии в раю (см.: «Рай» X, 136).
520
И потому я утверждаю... — Дантовская теория о зарождении человеческой разумной души берет свое начало от учения Аристотеля, ставшего известным Данте, вероятно, через посредство сочинений Альберта Великого, а также Авиценны. Учение Данте о душе, как оно изложено в «Пире», частично совпадает с идеями «Чистилища» (XXV, 37 и сл.).
521
...«О бездна богатства и премудрости и ведения Божья! <...>» — Послание к римлянам 11, 33.
522
Вышесказанное согласуется с суждением Туллия в его книге «О старости»... — См.: XXVII, 21. Книга Цицерона «О старости» была одним из любимейших произведений Данте. Через Цицерона в средневековую культуру проникло немало идей Платона. Данте часто комбинирует аристотелизм с платонизмом.
523
Катон. — Катонов, оставивших длительную память в истории культуры, было двое: Марк Порций Катон Старший (234—149 гг. до н. э.), консул, покоритель Испании, непримиримый враг Карфагена, автор книги «О земледелии», и Марк Порций Катон Младший, которого по месту смерти называют Утическим (95—46 гг. до н. э.), правнук предыдущего, убежденный республиканец и противник Цезаря. Не желая подчиниться новым порядкам после поражения Помпея в 46 г. до н. э., покончил с собой в Утике. Данте иногда смешивал обоих Катонов, но, по-видимому, писал о втором, Утическом. Этого стоика, противника Цезаря, язычника и самоубийцу, Данте определил стражем Чистилища. Во время сочинения «Пира» Данте находился под сильным влиянием стоических идей Цицерона, смешанных с платонизмом, и преклонялся перед Катоном, который перестал быть для него лицом историческим, а стал символом честности, независимости в политике и даже олицетворением Римского государства (хотя тот был противником основателя римской монархии). Он был наделен Данте сверхчеловеческими, почти Божественными свойствами.
524
...Которое по-гречески называется «hormen». — «Хормен» значит «стремление души», «страсть», «натиск». Именно как «стремление души» (appetitum anime) переводит это слово Цицерон в книге «О целях» (VI, 17).
525
У представителей нравственной философии, говоривших о благодеяниях... — Здесь Данте снова обращается к Сенеке («О благодеяниях» I, XI); ср.: «Пир» I, 8.
526
...Как говорит Философ в первой книге «Этики» и Туллий в своей книге «О границах добра»... — Данте не цитирует точно Цицерона, а, скорее, свободно передает его мысли. В книге «О границах» Цицерон говорит о стремлении к благу, следуя «Никомаховой этике» (ср.: «Ад» XI, 80). Нужно заметить, что Цицерон приписывал «Этику» Аристотеля Никомаху, путая Никомахов, сына и отца-философа. Эта путаница в атрибуции «Этики» через Цицерона проникла в сочинения XII и XIII вв.
527
...Оставляя в стороне мнение, которое имели об этом философ Эпикур, а также Зенон... — О мнении Эпикура и Зенона см. выше (IV, 6). Далее Данте говорит, что предпочитает философию Аристотеля учению Зенона и Эпикура.
528
...Появляется некий побег, который греки называют «hormen», то есть влечение нашей духовной природы. — Данте в своем определении «хормен» исходил прежде всего из Цицерона. Теория зарождения в царстве злаков и в животном царстве; наконец, зарождения у людей в основе своей идет от Аристотеля.
529
...«Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все...». — Первое послание к коринфянам 9, 24.
530
Итак, я утверждаю, что живое существо любит поначалу самого себя... — См.: Цицерон, «О целях» V, IX, 24.
531
Марк говорит... — Евангелие от Марка 16, 6—7.
532
Под этими женами можно разуметь три направления в учении о действенной жизни, а именно эпикурейцев, стоиков и перипатетиков... — Евангельские Мария Магдалина, Мария Иаковлева и Мария Саломия символизируют три античные философские системы.
533
...«Ангел Господень сошедший с небес...». — Евангелие от Матфея 28, 2—3.
534
Этот Ангел и есть наше благородство... — Это объяснение анагогическое.
535
Галилея — все равно что белизна. — Исидор Севильский в своих «Этимологиях» (XIV, III, 23) производит слово «Галилея» от греческого слова «gala» (в действительности означающего «молоко»), ибо в Галилее встречается более совершенных людей («покрытых белизной»), чем в других областях Палестины.
536
...И все земные жизни... поднимаясь и затем идя вниз, сами как бы уподобляются образу дуги. — Изображение человеческой жизни в образе дуги, которая уподобляется небесной дуге, восходит к Аристотелю, однако образ этот подвергся различным изменениям в философской и
