Стиратели памяти - Даррен Симпсон

– Дюнный свет, – пробормотал Циан едва слышно.

Руби просияла.

– Да! Дюнный свет. Отлично сказано.

Доза пятнадцатая. Жёлтое и белое

Следующим вечером, когда медальон сообщил Циану, что пора на ужин, он спустился в столовую и присоединился к Руби и Сизу в очереди за едой. Они снова попали в одну смену.

Столовая в тот день была освещена бумажными фонариками, гроздьями свисавшими с потолка. Вдоль стен установили несколько кабинок из красного дерева. Трое друзей запрыгнули в одну из них, прежде чем кабинку успел захватить кто-то другой.

Циан и Сиз устроились рядом на длинной скамейке. Их горчично-жёлтая униформа ярко выделялась на фоне зелёной обивки кабинки. Руби уселась напротив и проглотила свои таблетки.

Циан расправлялся с курицей, когда краем глаза заметил снаружи знакомую фигуру.

Он высунулся и помахал рукой.

– Жонкиль! Хочешь сесть с нами?

Девушка прошла мимо кабинки, не обратив на него внимания.

Циан почувствовал, что Руби наблюдает за ним. Она казалась встревоженной, но увидев, что Циан смотрит на неё, тут же придала лицу беззаботное выражение.

– Не разговаривай с набитым ртом, – сказала Руби, сморщив нос. – Это гадко.

Циан скорчил рожу.

– Ты сама всё время болтаешь с набитым ртом. Это всё равно что разговаривать с кухонным блендером.

Руби захохотала.

– Когда у меня во рту еда, беседа с тобой становится хоть чуть-чуть сносной. По крайней мере, происходит что-то интересное.

Циан ухмыльнулся.

– Неплохая идея.

Он сунул в рот целую ложку ризотто и невнятно промямлил:

– И правда. Так тебя… ещё можно терпеть.

Руби последовала его примеру.

– Хорошо! Я рада, что мы… – Она едва не подавилась. – Нашли способ… быть терпимее… друг к другу.

Оба уже хихикали. Еда вываливалась из набитых ртов обратно на тарелки, и это смешило их ещё больше.

Сиз не выглядел счастливым. Он взял свой поднос и отодвинулся.

– Вы двое ведёте себя отвратительно! У вас повсюду микробы!

Руби ухмыльнулась.

– Несколько микробов пойдут тебе на пользу. На самом деле… – Она вынула изо рта немного риса и протянула его Сизу.

И тут раздался сдавленный крик. Все трое обернулись.

У Циана замерло сердце. Он уже слышал такой крик – возле «Серенити».

Это была Жонкиль.

Другие обитатели Убежища вертели головами, не понимая, что происходит. Возле стойки с едой возникла какая-то суматоха. Бросив столовые приборы, Циан выскользнул из кабинки и запрыгнул на стул.

Он увидел, как Жонкиль замахнулась подносом на нескольких жителей. Те отшатнулись, прикрывая лица руками.

Жонкиль взвыла, как раненый зверь. Она что-то невнятно выкрикивала, но из-за гомона толпы трудно было разобрать слова. Сквозь шум крови в ушах Циан услышал, что она кричит о сестре, о том, чтобы забыть – и потерять слишком много. Глаза Жонкиль закатились под веки, на подбородке повисла слюна. Она схватила горсть вилок и швырнула их на ближайший стол. Потом сжала губы, словно сражалась сама с собой, пытаясь не выпустить наружу рвущиеся из горла вопли.

Циан уже протискивался мимо ошеломлённых обитателей Убежища. Подойдя ближе, он увидел такой ужас в глазах Жонкиль, что застыл на месте.

Она прижала поднос к груди, дрожа всем телом. Трое санитаров в накрахмаленной белой униформе продрались сквозь толпу. Они окружили Жонкиль, но та взмахнула подносом и врезала одному из них, так что тот упал. Двое других отшатнулись.

Жонкиль тряслась, икала и покачивалась. Шум толпы становился всё громче.

Циан в панике огляделся по сторонам. Он увидел доктора Хейвена; тот что-то спокойно говорил в медальон для персонала. Мгновение спустя у входа в столовую обозначилось движение. Жители расступились перед мистером Бантером, который со своим обычным невозмутимым видом пробирался сквозь толпу.

Жонкиль отпрянула от белокурого санитара, неуклонно приближавшегося к ней. Она упёрлась спиной в стойку – бежать было некуда. Мистер Бантер взял её за руку, и Жонкиль взмахнула подносом.

Раздался оглушительный треск, когда поднос врезался в голову санитара. Толстые очки Бантера треснули и погнулись, но холодное, чуть удивлённое выражение его лица не изменилось. Он зажал край подноса между большим и указательным пальцами, вырвал его у Жонкиль и отшвырнул в сторону.

Девушка вздрогнула, увидев, как Бантер вынимает из кармана знакомую коробочку. Из неё выскочила длинная игла, и по толпе пронёсся изумлённый вздох.

Циан почувствовал острую жалость и подался в сторону Жонкиль. Он сам едва не заскулил от боли, когда мистер Бантер воткнул иглу в шею Жонкиль. Её тело на миг свело судорогой, потом она обмякла и повисла на руках санитара. Бантер потащил её к выходу.

Циан ринулся за ними, но потрясённые жители преграждали ему путь. В толпе уже сновали санитары, раздавая таблетки. Некоторые обитатели Убежища – в основном самые юные – послушно глотали их. Другие отказывались, размахивали руками и что-то кричали. Иглы быстро успокоили их; они вздрагивали и оседали на пол, как марионетки с обрезанными верёвочками.

Оглянувшись на кабинку, Циан увидел Сиза и Руби. Они уставились в свои тарелки, словно полностью поглощённые ужином.

Циан снова посмотрел туда, где маячила макушка Бантера. Он кинулся за ним, перепрыгнув через распростёртого на полу жителя… и врезался в грудь какого-то санитара.

– Вот, возьми, Циан. – Санитар протянул овальную голубую таблетку. На губах его играла улыбка, но взгляд был холодным и решительным.

– Но Жонкиль… – умоляюще начал Циан. Он ткнул пальцем в сторону девушки. – Что случилось? Почему она… С ней всё будет в порядке?

– Прими таблетку, Циан. Тогда всё точно будет в порядке.

Циан поднялся на цыпочки, пытаясь заглянуть за плечо санитара.

– Я не могу. Жонкиль… Я просто хочу… мне нужно знать…

Санитар что-то пробурчал сквозь стиснутые зубы. Шею Циана обожгло холодом, и мышцы напряглись, став тугими и неподвижными.

А потом – оцепенение и темнота.

Доза шестнадцатая. Откровения

Бип.

Бип.

Бип.

Бип.

Это длилось и длилось. Писк и бибиканье.

Циан открыл глаза. Его окружала белизна. Белый потолок, белый свет галогенных ламп, блестящие стены, выложенные белой плиткой.

Он коснулся живота, пытаясь унять тошноту, и при этом осознал, что всё тело ноет от боли и что он одет в серый больничный халат.

Застонав, он медленно сел и прижал руку к ноющей голове. В комнате было холодно. Циан сжался, обхватив себя руками за плечи.

Возле подушки он заметил свои очки в черепаховой оправе, надел их и огляделся. Он увидел раковину у стены, стол и несколько тележек – всё было из нержавеющей стали и ярко блестело в холодном стерильном свете.

Слева от него стоял большой железный шкаф, а справа… Циан вздрогнул при виде Сиза и Руби, неподвижно лежащих на металлических кроватях-каталках. От них тянулись провода к каким-то пультам и приборам.

Он поёрзал на собственной каталке, пытаясь лучше разглядеть друзей. Они дышали медленно, но ровно. К их вискам были прилеплены металлические пластины. Тонкие провода тянулись из-под воротников халатов. На пальце у каждого был зажим; провода от них соединялись с кабелями, прикреплёнными к пищащим мониторам.

Циан нащупал у себя на висках и на груди такие же пластины и отодрал их. Потом