Приключений не предвидится. Айсберг и фонарный столб - Николас Гэннон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не волнуйся, – сказал он. – Скоро мы отсюда выберемся.
СОЗВЕЗДИЯ
Внизу, в садах, любезничали в лунном свете сверчки.
– Доброго вам вечера, – сверчал один.
– Ах, оставьте меня, – сверчал в ответ другой.
Наверху, на крыше сидел Арчер и думал об Антарктиде. Опыта у него и впрямь не было. С этим он не спорил. Но если удастся найти помощника, человека с опытом, все получится. Понадобится время на подготовку, понадобится корабль, на котором можно будет уплыть, и, конечно, понадобится хороший план побега, потому что Оливер прав – неудача будет иметь самые печальные последствия. Однако что такое последствия, когда делаешь то, чего не можешь не делать!
Взгляд Арчера скакал от созвездия к созвездию, пока не наткнулся на пару незнакомых звезд. Арчер подкрутил бинокль. Это были не звезды. Это светились огни в саду необычного дома по ту сторону стены.
– Твоя спальня наверху, – сказал высокий гладковыбритый мужчина – это он зажег свет.
Арчер увидел, как загорелось окно на втором этаже, потом на третьем и, наконец, под самой крышей.
– Дверь налево, – сказал высокий гладковыбритый мужчина.
В комнату под крышей вошла девочка с чемоданом в руках. За ней следом шел высокий гладковыбритый мужчина, тоже с багажом. Девочка открыла дверь и вышла на балкон.
– Может быть, подберем тебе комнату этажом пониже? – спросил мужчина.
– Нет, мне здесь нравится, – ответила девочка.
Мужчина опустил на пол чемоданы и вышел. Облокотившись о перила, девочка смотрела в сады. Юго-юго-западный ветер сменил направление и донес до девочкиного балкона звуки радио из комнаты Арчера. Девочка заметила его. Арчер быстро опустил бинокль. Девочка привстала на кончики пальцев и на какое-то мгновение застыла в абсолютной неподвижности. Арчер снова поднял бинокль. Девочка начала кружиться, и это было очень красиво, но в конце концов она потеряла равновесие и упала с глухим стуком.
– Sur la table, Adélaїde[1], – позвал из сада высокий гладковыбритый мужчина.
Девочка вскочила и ушла в дом. Вот погас свет под крышей, за ним – свет на третьем этаже и, наконец, на втором.
«Аделаид, – подумал Арчер. – Что такое «Аделаид»?»
МОРЖ ИЗ РОЗВУДСКОГО ПОРТА
Ее звали Аделаида. Аделаида Л. Бельмон. Это французское имя.
– Как правильно произносится? – спросил офицер на таможне, открыв ее паспорт.
Аделаида ответила не сразу, потому что с изумлением увидела, как этот таможенник похож на моржа.
– А-де-ла-ида Эл. Бель-мон, – сказала она наконец. – «Т» на конце тихое.
– Ты хочешь сказать, немое, – поправил морж.
– Нет, тихое, – сказала девочка. – Иногда его слышно.
Аделаида – имя французское, потому что сама Аделаида была француженкой, а француженкой она была потому, что до появления в Розвудском порту жила во Франции.
– А почему ты уехала из дому? – спросил офицер.
Аделаида покусала губу, побарабанила пальцами по столешнице и обернулась к отцу, который укладывал в тележку багаж. Она не знала, как ответить на этот вопрос. Когда папа объявил, что они уезжают, она и сама была удивлена. Удивлена, но не расстроена. Напротив – Аделаида была рада уехать из Франции. Но почему?
– Из-за балета, – сказала она, снова поворачиваясь к моржу.
– Так ты балерина?
– Больше нет.
Таможенник поднял бровь.
– А почему? – спросил он.
– Из-за хлеба, – сказала она.
Таможенник поднял вторую бровь.
– Ты перестала быть балериной из-за хлеба?
– В основном из-за круассанов, – уточнила Аделаида.
Тут морж встал, налил себе кофе, заточил карандаш, вперевалку вернулся за стол и снова сел.
– Я, наверное, не так понял, – сказал он, глядя в свои записи. – Ты говоришь, что приехала сюда из-за балета, хотя ты больше не балерина, а перестала ты танцевать из-за круассанов. Правильно?
Это было не совсем правильно, да и порядок событий несколько перепутался, но Аделаида не стала его поправлять, а просто улыбнулась и кивнула.
– Что ж, хорошо, – сказал офицер, хотя сам не понимал, что здесь хорошего. Он проштамповал паспорт Аделаиды и вручил ей. – Всего тебе наилучшего.
– Merci, monsieur[2].
Аделаида взяла чемодан и вышла на улицу. Папа подозвал такси, и они вместе погрузили чемоданы в багажник.
– Куда едем? – спросил таксист.
– Северная Ивовая улица, триста семьдесят шесть, – ответил мистер Бельмон и поднял воображаемый бокал. – Сменить обстановку.
Остановимся ненадолго. Возможно, некоторые читатели тоже не поняли того, что так смутило моржа.
Балет? Хлеб? Тихое «т»?
Звучит абсолютно бессмысленно, правда? На самом деле смысл во всем этом есть, но Аделаида, будучи умной девочкой и не желая лгать таможеннику, не желала и смущать его, потому что говорить о случившемся ей не хотелось. Поэтому для того, чтобы ответить на эти вопросы, мы вернемся назад во времени – в те дни, когда Арчер, открыв входную дверь, узнал, что его дедушка с бабушкой были унесены в море айсбергом. Когда это произошло, Аделаиде было девять лет и она жила во Франции – точнее, в северной части Парижа. Туда-то мы и отправимся – на самолете, на корабле или, si tu préfères[3], на айсберге.
Bon Voyage![4]
Часть вторая
Маленькая парижанка
Глава седьмая
Маленькая парижанка
Если пройти по рю де Жирардон мимо статуи человека, который умел ходить сквозь стены, дойти до деревянной мельницы, свернуть в узкий переулок за желтым почтовым ящиком, а потом еще раз завернуть за угол, вы окажетесь перед витриной с надписью «Кафе Бельмон». Это кафе, как и многие другие, принадлежало отцу Аделаиды, успешному владельцу кофеен Франсуа Э. Бельмону. В этом кафе и жила Аделаида.
Для своих лет Аделаида была капельку маловата ростом – может, даже две или три капельки. Она была умной, доброй и честной девочкой и выглядела абсолютно так, как и положено выглядеть девочке девяти лет. Если бы вы встретили ее на улице, то ни за что бы не подумали, что она какая-то особенная или хотя бы необычная, хотя вот тут вы как раз ошиблись бы. Аделаида действительно была особенная и весьма необычная.
Началось все с хлеба.
КРУАССАНОВАЯ ДРАМА
Аделаида любила хлеб, любой хлеб, а в Париже тем, кто любит хлеб, живется очень хорошо. Аделаида считала, что вкуснее всего – маслянистые круассаны из слоеного
