Древнерусская государственность: генезис, этнокультурная среда, идеологические конструкты - Виктор Владимирович Пузанов

Из отрывка следует, что руки у Мунихиза были связаны спереди, в запястьях (в противном случае невозможно было вырвать копье), а ноги оставались свободными (иначе он не смог бы бежать). Предположить, что славянин не успел его связать до конца, вряд ли возможно. Связывать противника, держа в правой руке копье, мягко говоря, затруднительно. Поэтому восстанавливается следующая картина. Во время одного из боевых эпизодов Мунихиза сбросили с коня. Бросившемуся на него славянину он протянул руки для связывания, что означало сдачу в плен (в единоборстве связать противнику, судя по всему не слабому, руки спереди практически невозможно). Удостоверившись в покорности пленника, отдавшего себя в его полную волю, славянин, по-видимому, повел его в обоз, к остальным пленным (с ним "на руках" он не мог продолжать участие в сражении). Воспользовавшись потерей бдительности со стороны своего пленителя, не ожидавшего, возможно, такого нарушения "правил", Мунихиз вырвал копье и, пронзив конвоира, бежал.

Данный эпизод, на наш взгляд, может свидетельствовать о существовании у славян раннего средневековья определенных устоявшихся норм в отношении сдавшегося врага. Протянувший руки для связывания передавался, по их представлениям, в полную волю победителю. Последний мог убить поверженного, но мог и пленить. Символическим актом пленения и являлось связывание запястий. Ведь побежденный, по понятиям того времени, как и его имущество, переходил в распоряжение победителя. О символическом характере связывания говорит и то, что связанному таким образом человеку при удобных обстоятельствах освободиться гораздо проще, чем, скажем в том случае, если бы руки были зафиксированы за спиной. Возможно, это восходит к ритуальному связыванию и как-то соотносится с магическими свойствами узла, веревки и круга, который она образует в таком положении. Вероятно, и распространенный впоследствии во многих странах способ казни через повешение восходит к ритуальному повешению, зафиксированному у многих народов, в том числе у славян и германцев.

Привлекает в этой связи внимание известие "Повести временных лет" о походе 941 г. Игоря на Византию. Русо-славянские полки прошлись огнем и мечом по побережью, жестоко расправляясь с пленными: "…Их же емше, овехъ растинаху, другия аки странь поставляюще и стреляху въ ня, изимахуть, опаки руце съвязывахуть, гвозди железныи посреди главы въбивахуть ихъ"[275]. Интересующий нас сюжет, как отмечалось в литературе, заимствован летописцем из Продолжателя Амартола[276]. Сходные сведения содержатся и у Продолжателя Феофана: "…А из пленных одних распинали на кресте, других вколачивали в землю, третьих ставили мишенями и расстреливали из луков. Пленным же из священнического сословия они связали за спиной руки и вгоняли им в голову железные гвозди"[277]. Таким образом, прежде чем предать пленников мучительной смерти (может быть — принести в жертву богам), им связывали руки за спиной.

Определенные параллели этому известию находим у западных славян. В сочинениях Адама Бременского и Гельмольда сообщаются подробности расправы славян с христианами в Альденбурге, в котором таковых оказалось больше всего: "Перерезав всех их [христиан. — В.П.] как скот, 60 священников они [славяне. — В.П.] оставили на поругание… Разрезав железом кожу на голове в форме креста, вскрыли таким образом, у каждого мозг, потом связали руки за спиной и так водили исповедников божьих по всем славянским городам, пока они не умерли"[278]. Справедливости ради отметим, что, согласно источнику, руки священников связывали уже после того, как подвергли их головы "вскрытию". Тем не менее, думается, можно вести речь о связи акта связывания рук за спиной с ритуалом казни священников. Следует учитывать, что Адам Бременский (заимствовавший у него этот сюжет Гельмольд — тем более) не являлся очевидцем событий и мог напутать в деталях. Вряд ли в момент "вскрытия" священники оставались не связанными (вопрос только в том, каким способом их связывали). Как бы там ни было, концовка своеобразной казни происходила со связанными за спиной руками и именно в такой позе несчастные встретили смерть.

В свете сказанного, соблазнительно предположить, что тем пленным, которым решали оставить жизнь, руки связывали спереди, а тем, кого предназначали для расправы или жертвоприношений (что в древности было взаимосвязано) — сзади. Это могло быть обусловлено религиозными представлениями древних людей, определявших по солнечному движению свое "отношение к окружающему миру, что очевидно из совпадения понятий левого с северным и правого с южным…", поскольку с молитвой всегда обращались к востоку[279]. Следовательно, восток являлся передней стороной, а запад — задней[280]. Если с востоком "соединялось представление рая, блаженного царства вечной весны, неиссякаемого света и радостей", то с западом была связана идея смерти и ада, царства тьмы[281]. Поэтому, завязывая руки за спину, на "западную сторону человека"[282], его предназначали в жертву богам, готовили к отправке в царство тьмы? Не случайно, видимо, славяне, перед сжиганием, ориентировали покойников головой на Запад — в сторону страны смерти[283].

Связывание рук противнику могло символизировать и лишение его силы с помощью узла и веревки (игравших магическую роль[284]). Ведь помимо прямого значения, слово "рука" имело и переносное: власть, сила, мощь[285]. Связывание же символизировало потерю свободы и переход в полное распоряжение связавшего, устанавливало между ними определенную магическую связь. Связывание, видимо, разрывало и связь с родом, нанося ему (по крайней мере, в ряде случаев) оскорбление. Особенно наглядно подобное представление варваров прослеживается на примере франков. Когда Хлодвиг разгромил войско своего родственника Рагнахара (короля Камбре), тот "приготовился к бегству, но свои же люди… его схватили, связали ему руки за спиной и вместе с его братом Рихером привели к Хлодвигу. Хлодвиг сказал ему: "Зачем ты унизил наш род тем, что позволил себя связать? Лучше бы тебе было бы умереть". И, подняв секиру, рассек ему голову, затем, обратившись к его брату, сказал: "Если бы ты помог своему брату, его бы не связали", и убил его… поразив секирой"[286]. Видимо, об этом же свидетельствует и сообщение Юлия Цезаря о судьбе одного из галльских вождей — Драппете. Будучи взятым в плен, он уморил себя голодом "может быть, потому, что был возмущен и озлоблен наложением цепей…"[287].

В Древней Руси связывание применялось к пойманным рабам и преступникам (злодеям), а связать кого-либо означало уподобить его злодею[288].

Поскольку раб был чужаком, для нейтрализации его вредоносного магического воздействия на сородичей проводился определенный магический обряд, в результате которого он вводился в кровнородственный коллектив на правах младшего, неполноправного члена[289]. Возможно, далеким отголоском такой практики является обычай подвязывания ключа при вступлении в должность ключника[290]. Обычно