Никогда правда - Джилл Рамсовер

что я был гораздо ближе к получению своего приза, чем когда-либо думал. Я был ошеломлен тем, что она все еще владела этой вещью, не говоря уже о том, что носила ее.

София могла этого не знать, но она была моей.

Теперь мне нужно было только доказать это.

8

СОФИЯ

Сейчас

В течение нескольких дней после ужина с Нико я ругала себя за то, что обнажила ожерелье. Я так спешила со своим маленьким планом выставить себя напоказ, что совершенно забыла, что ношу его. Этот самодовольный ублюдок, вероятно, ушел из дома в уверенности, что я все еще питаю к нему безответную любовь, хотя это было совсем не так. Мне просто нравилось ожерелье. Это не имело никакого отношения к человеку, который мне его подарил.

Я не была влюбленным подростком, цепляющимся за остатки своей первой любви.

Это было абсурдно.

Я изучала искусство, поэтому оценила культурное значение Парижа в мире искусства. Эйфелева башня была всего лишь символом моей любви к живописи. Вот и все.

Сколько раз я должна была повторить себе это, чтобы поверить?

Эти мысли проносились в моей голове столько раз, что кружилась голова. Они присутствовали во время воскресного ужина в доме моих родителей, когда Алессия привела своего нового парня, Луку. Они присутствовали на моей первой рабочей неделе и были на виду, когда я сегодня принимала диплом перед сотнями зрителей. День, который должен был быть посвящен моим достижениям и трепету будущих начинаний, был отягощен нависшими тенями прошлого, как мошкарой, от которой я не могла избавиться.

Несмотря на отвлекающие факторы, церемония прошла гладко. Я была невероятно горда тем, чего достигла, и тем, что продолжила свое дело, несмотря на множество людей, которые неоднократно предупреждали меня о невозможности трудоустройства с дипломом художника. Раз за разом я игнорировала их предостережения и оставалась при своем мнении.

Я была в восторге от того, что хочу перенести мир искусства в двадцать первый век, перенеся продажи и оценку искусства в мир социальных сетей. Я хотела продавать свои работы любителям искусства и налаживать отношения с людьми, которые следят за моими творениями, а не полагаться на сделку на расстоянии вытянутой руки через галерею. Я была уверена, что новая эра культурной экспансии ждет своего часа, и я была рада возглавить ее. Пока мое новое деловое предприятие не пустило корни, я все еще планировала работать в галерее, но моей долгосрочной целью были продажи через Интернет.

У меня была степень и возможность реализовать свои мечты, так что я должна была быть на седьмом небе от счастья. Я хотела этого. Я действительно старалась. Если бы не эти проклятые мысли о Нико и ожерелье, день прошел бы идеально.

К тому времени, когда церемония закончилась и мы вернулись в дом моих родителей для частного празднования окончания университета, меня физически тошнило от собственных мыслей. День за днем я бегала в колесе хомяка и ни на шаг не приблизилась к тому, чтобы понять, как справиться с Нико. На следующий вечер я увижу его на своей вечеринке, и мне отчаянно нужна была стратегия.

Мои родители и сестры подняли тост за мои успехи бокалом шампанского, мы все улыбались и говорили о предстоящей вечеринке. Я изо всех сил старалась участвовать, но как только появлялась возможность, я выскальзывала на террасу с видом на залив, где свежий вечерний воздух мог очистить мою голову.

Ты не просто появляешься в моих мыслях, ты живешь в них.

О чем, черт возьми, он думал, говоря мне это? Нико не имел права появляться ни с того ни с сего и бросать такую бомбу. Каждый раз, когда мой разум воспроизводил его обжигающий голос, произносящий эти слова, моя кровь согревала меня изнутри, как нагретые волокна в электрическом одеяле.

Я говорила себе, что его жар — это просто гнев, но в глубине души я знала, что это нечто большее. Мне хотелось выпить еще один бокал шампанского, чтобы заглушить мысли, которые шептали о том, какая я лицемерка. Потому что, как бы я не ненавидела лжецов, я знала, что лгу сама себе. В какой-то степени жар был вызван гневом, но был и более серьезный источник. Более инстинктивный. Висцеральный.

Я все еще страстно желала Антонико Конти.

Как можно забыть того, кто был твоим всем? Никак. Этот человек жил в тебе, независимо от того, стоял ли он рядом с тобой или находился за тысячу миль. Тот факт, что я до сих пор ношу ожерелье, которое он купил для меня, был не только доказательством того, что я все еще дорожу им. Это было доказательством того, что я даже не пыталась жить дальше.

Неудивительно, что у меня не было других парней. Я говорила себе, что мне это неинтересно или что приоритетом для меня является учеба, а не парни. Но теперь мне пришлось признать, что все это было полной ерундой. Я отвернулась от этой части своей жизни, надеясь, что она наладится сама собой, и была удивлена, когда семь лет спустя обнаружила, что заброшенный чердак моей личной жизни остался таким же, каким я его оставила. Еще несколько паутинок и слой пыли, но в остальном ничего не изменилось.

Я могла бы попытаться встретить кого-то нового или, по крайней мере, убрать напоминания о Нико из своей жизни. А в противном случае, если я не собиралась вырывать сорняк с корнем, мне следовало признать свои чувства и бороться за то, чего хотело мое сердце.

Но теперь все было не так просто.

Теперь все изменилось.

Я изменилась, и я никак не могла открыть ему свои секреты.

Когда я смотрела на берег, дрожа от холода, я поняла, что в любом случае это должно прекратиться. Я не могла продолжать держать факел для него. Пришло время отпустить его или открыться ему и рискнуть быть опустошенной снова. От одной этой мысли у меня сильно забурчало в животе. Неужели это моя теоретическая интуиция говорила мне, что я должна отпустить его? Эта мысль была не менее огорчительной.

Споры кружились в бесконечном водовороте, не приближаясь ни к какому разумному решению. Взбаламученная вода будоражила воспоминания о тех временах, когда я пробиралась в тот же внутренний дворик, чтобы встретиться с Нико, когда он хотел рассказать мне о том, как впервые сел за руль или как прошел его первый день в школе. Мой отец не пускал мальчиков к нам домой — мне не разрешалось