Творения. Том первый. ТВОРЕНИЯ АПОЛОГЕТИЧЕСКИЕ. ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ. ИСТОРИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ - Емец

Заставь их дать ответ; через это можешь узнать, что и последнее письмо так же они выдумали, как разглашали и о письме к ненавистному Магненцию. <Р. 132> Но и в этом осужденные, к какому еще оправданию повлекут меня после этого? Это они замышляют, [Col. 621] таковое, как вижу, у них желание: надеются, что, все приведя в движение и смятение, много говоря против меня, может быть, и раздражат тебя со временем. Но справедливость требует таких людей отвращаться и ненавидеть, потому что каковы сами, такими же предполагают и слушателей своих и думают, что клеветы и у тебя могут иметь силу. Ибо имел некогда силу донос Доика на священников Божиих (см. 1 Цар. 22:9), но выслушавший его Саул был человеком несправедливым. И клевещущая Иезавель могла сделать вред богобоязненному Навуфею, но внимающий ей Ахав был лукавым отступником (см. 3 Цар. 21:7). Святейший же Давид, подражать которому прилично тебе (как и все того желают), не допускал к себе таких людей, напротив же того, отвращался от них, как от бешеных псов, говоря: Оклеветающего тай искреннего своего, сего изгонях (Пс. 100:5), потому что соблюдал заповедь, в которой сказано: Да не приимеши слуха суетна (Исх. 23:1). И ими разглашаемое суетно перед тобой, потому что ты, подобно Соломону, просил у Господа и получил от Него (будь в том уверен), да будет суетно слово и ложно далече от тебе (Притч. 30:8). <Р. 134>

21. Поэтому и я – так как письмо было доставлено клеветниками и не заключало в себе приказа идти – сделал заключение, что не было изволения твоего благочестия, чтобы я явился к тебе. Из того (что ты не прямо приказал прийти, но писал в ответ на написанное и изъявленное будто бы мною желание исправить видимые недостатки) и без чьих-либо объяснений ясно было, что доставленное письмо написано не по собственному изволению твоей снисходительности. Это все знали, это выражал я и в письме. И Монтану было известно, что не идти к тебе отказывался я, но не считал приличным идти вследствие моего будто бы письма, чтобы клеветники и в этом не нашли опять предлога сказать, что беспокою твое богочестие. И действительно я готовился в дорогу, и Монтан знает, что если бы соблаговолил ты написать, то отправился бы я немедленно и с усердием исполнил бы приказание. Ибо не дошел я до такого безумия, чтобы противиться подобному приказанию. А так как благочестие твое подлинно не писало, то как же воспротивился я тому, о чем не было мне повеления? Или почему говорят, что не послушался я, когда и приказания не было? Как же не клевета это, когда враги и чего не было выдают за действительное?[1201] Боюсь, что и теперь, когда оправдываюсь, станут разглашать, что не благоволил ты выслушать мое оправдание. Так, по их мнению, нетрудно им меня обвинить; так скоры они на то, чтобы клеветать, пренебрегая Писанием, которое говорит: не люби клеветати, да не вознесешися (Притч. 20:13). <Р. 136>

22. Итак, по удалению Монтана, через двадцать шесть месяцев, прибыл нотарий Диоген. Но и он не сообщил мне о письме, не видались мы друг с другом, [Col. 624] не было от него предписаний вследствие бывшего приказа. Даже когда вступил в Александрию военачальник Сириан,[1202] я, поскольку ариане распускали какие-то слухи и объявляли, что будет то, чего бы им хотелось, спрашивал, имеет ли он с собой письма, о которых говорят (признаюсь, я требовал письма с твоим повелением). Поскольку же он сказал, что писем у него нет, то просил я, чтобы хотя бы Сириан или египетский епарх Максим написал мне об этом. Требовал же я этого по той причине, что человеколюбие твое писало ко мне, чтобы я ничем не смущался, не обращал внимания на тех, которые хотят меня устрашить, но беззаботно пребывал в церквах. Это письмо доставили мне Палладий, палатный магистр, и Астерий, бывший дук Армении. Список же с этого письма дозволь прочесть мне.

23. В списке с письма [1203] заключалось следующее:

«Констанций победитель Август – Афанасию.

Всегдашнее мое желание всякого благополучия покойному брату моему Константу не могло не быть известным твоему разумению. В какую погрузился я скорбь, когда услышал, что умерщвлен он по обольщению людей самых нелепых, легко может рассудить об этом ваше благоразумие. Поскольку же в настоящее время есть <Р. 138> [люди], которые покушаются устрашать тебя столь плачевным происшествием, то признал я посему нужным к честности твоей послать сие препровождаемое теперь писание, поставляя тебе в обязанность, как прилично епископу, учить народ, чтобы собирался для установленного богослужения, и с ним по обычаю проводить время в молитвах. Ибо это приятно нам. Желаем, по изволению нашему, во всякое время быть тебе епископом на месте своем».

И другою рукою приписано: «Божество да сохранит тебя на многие лета, возлюбленнейший отец!»

24. О письме этом говорили они [1204] и судьям. А я, имея его у себя, не вправе ли был требовать писем и не обращать внимания на представляемые предлоги? Они же, не показывая приказания твоего благочестия, действовали не прямо ли вопреки этому письму? Поскольку же они не представляли мне писем, то не следовало ли мне заключить, что слова их не на письме основывались? На такие же слова повелевало мне не обращать внимание писание твоего человеколюбия. Посему справедливо поступил я в этом случае, боголюбивейший Август, положив, что как по твоему предписанию вступил я в отечество, так по твоему же приказанию и оставить его, чтобы не подпасть со временем ответственности как беглецу, оставившему Церковь, но, как получившему твое повеление, иметь предлог для удаления. [Col. 625] Эту мысль выражали, приступив к Сириану, весь народ с пресвитерами и с ними (чтоб не сказать более надлежащего) большая часть города; <Р. 140> тут был и египетский епарх [1205] Максим. Мнение же состояло в том, чтобы или мне написать и послать, или не тревожить более церквей, пока сам народ не отправит к тебе послов по этому делу. И поскольку они усиленно требовали этого, то, сознавая основательность требования, Сириан, свидетельствуясь твоим спасением, при чем был тогда и Иларий,[1206] уверял, что не будет более беспокоить, но перенесет дело на суд твоего богочестия. Это известно когорте дука и когорте епарха египетского. А градоначальник хранит у себя поданные тогда голоса, и можно удостовериться, что ни я, ни кто-либо другой не противились твоему приказу.

25. Все же требовало, чтобы были