Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тишина стояла долго, и Устоев воспользовался паузой, чтобы докончить остывший гуляш.
Потом Борткевич, чтобы сменить тему, сказал:
– Кстати, ровно триста лет назад – в 1720-м, Пётр повелением царского величества утвердил первый морской Устав России. Я пока не понял, будет ВМФ отмечать? Или проскочим мимо даты? Мне кажется, тут медиаполитика не дорабатывает.
Ответом был невнятный гомон, и Борткевич снова сменил тему:
– Интересно вы, Николай Тимофеевич, объяснили: «На северные берега Средиземного моря не десантировался».
– Истинно так. На южных-то берегах бывал неоднократно.
– Я обратил внимание на саму постановку вопроса. Человек штатский скорее всего сказал бы: в Ницце, в Монте-Карло не был.
– Монте-Карло! – воскликнул Новик. – А слышали о знаменитой «ловушке интеллекта», которая оттуда пошла? В казино убеждены, причём на уровне поверья: если какой-то номер долго не выпадает, ставку надо делать именно на него. Это и есть «ловушка интеллекта», потому что строгая наука гласит: вероятность последующего не зависит от исхода предыдущего. Это принцип всеобщий, всех жизненных явлений касается. По всем азимутам. По сути речь идёт о неверном понимании фактора случайности.
– Любопытно… Но в данном случае меня заинтересовали именно «северные берега Средиземноморья». У нас, флотских, свой изгиб ума, знаете, пафос расстояний – это штуковина вполне материальная. Русское мышление вообще априори географическое, пространственное, стратегический формат. Какими категориями мыслим? Вся Океания – от Гавайев до Аляски. Американский Индо-Тихоокеанский ромб, чёрт бы его побрал… Южно-Китайское море – это Средиземноморье АТР. Вспоминая кого-то из символистов, можно сказать – земшарно думаем, по Пушкину – с «владычицей морской» побратались. А перефразируя Бродского, ходим на все четыре стороны, шторма посылаем на три буквы. Под Андреевским флагом мировой океан бороздим, кругосветками биографию пишем. Мозговые ресурсы пропитаны ощущением мировых пространств. – С улыбкой добавил: – И, где надо, сообразно надобности лимит присутствия обеспечиваем.
Новик ответил:
– Если по-крупному, у флотских мышление крупнокалиберное, геополитическое, глобальное. Более того, я бы сказал, геохронополитическое, – сделал упор на «хроно», – ибо занятие мореходством, с какого боку ни посмотри, побуждает мыслить не только в пространстве, но и в историческом времени. Возьмите Крузенштерна. Разве открытие Антарктиды не есть чистейшая геополитика, помноженная на загляд в будущее? На этот счёт можно назвать плеяду великих русских имён, просиявших в истории.
– Надеюсь, за этим столом меня верно поймут, – улыбнулся Устоев, – но стратегическое мышление на основе геохронополитики, – вы трижды правы, точно сказали, Николай Тимофеевич, – вообще свойственно высшему звену русской военной иерархии. Всегда, во все времена. Но в отдельные периоды этот стратегический взгляд торжествует и в государственных масштабах.
– Вы хотите сказать, что сейчас именно такой период? – сразу угадал Борткевич.
– Я имею в виду, что сейчас несомненная польза таких подходов осознана руководством страны. А что касается периода истории… Мне сдаётся, что в наше стремительное время полезнее говорить об исторических развилках. Мир меняется так быстро, что чёткая ориентация на развилках истории становится залогом успеха.
Устоев понял, что разговор повернул в «генеральское» русло. Люди со стороны полагают, будто высшие чины заняты лишь военными проблемами – боеготовностью, вёрсткой планов на любой вариант милитари-событий, вооружением, оперативными заботами. На самом же деле прошедшее через Академию «генеральское сословие» постигает науки капитально: образованнейшие люди с двумя высшими – аналитики, концептологи, философски продвинуты; о России мыслят через геополитику, историю. Широкий кругозор, высота мысли, многознание научного уровня. Увы, по статусу публичные дискуссии им не положены. Зато в своём кругу… И Пётр Константинович продолжил:
– Позвольте в этой связи некое поэтическое отступление. Помните, «Умом Россию не понять…»? Так вот, я бы слегка уточнил великого классика: чужим умом! Наши-то с вами мозги всё-таки близки к осмыслению происходящего.
Борткевич согласно кивнул. И Устоев добавил:
– Я знаком с концепцией философа Цимбурского…
– Я тоже, – сразу откликнулся Новик. – Его «Остров Россия» меня очень впечатлил.
– Простите, Николай Тимофеевич, я тоже слышал об «Острове Россия», однако, признаюсь, слабо представляю себе суть этого понятия, – встрепенулся Борткевич.
Устоев заметил краем глаза, что говорения двух «своих» адмиралов и генерала из Генштаба очень интересны сидевшим за столом каперангам и кавторангам – ножи-вилки в сторону, сполна «ушли» во внимание. Для них это высший пилотаж. И хотя Новик любезно предложил ему разъяснить концепцию Цимбурского, генерал, понимая ситуацию, не желая выступать в роли генштабовского светила мысли и неиссякаемого источника мудрости, сказал:
– Николай Тимофеевич, вы вспомнили об «Острове Россия», вам и продолжить.
Он знал правила игры. Одноместные шлюпки на флоте не в ходу. Лучше, если капитанить будет Новик, если перед офицерами ниже рангом на возвышенные темы выскажется их начальник. Не исключено, Борткевич подкинул вопрос именно для этого.
И контр-адмирал Новик, человек пристального ума, темноволосый, коротко стриженный, мужикастый, с волевыми чертами продолговатого лица, выдававшими долгую командирскую службу, скрестив руки на груди, откинувшись на спинку стула, сказал:
– Ну что ж, как писал Николай Заболоцкий, душа обязана трудиться и день и ночь, и день и ночь.
И без барабанной дроби восхвалений, словно беседуя сам с собой, принялся, по его же словам, «из уст в уши» просвещать своих офицеров. Суть разъяснений сводилась к тому, что Цимбурский считал Россию самостоятельной, отдельной цивилизацией, не готовой ни сливаться с кем бы то ни было, ни подчиняться кому бы то ни было – идёт ли речь о Западе, о Востоке или Юге. Только сотрудничать. Человек военный, он и краем не коснулся боевой истории, уповая на великий духовный и нравственный потенциал России, её геополитическую энергию. Хотя, конечно, упомянул, что «Остров» ещё и потому, что Русь нередко и успешно в одиночку противостояла натиску окружавших её сплочённых внешних ворогов.
Закончил неожиданно:
– Кстати, Георгий Победоносец не копьём, а словом побеждал. Считаю, что операция «Ы» как раз в русле этой стратегии. Пусть воробьи теперь на кошку чирикают.
– Операция «Ы»? – непонимающе переспросил один из офицеров.
– Был «Крим» через «и» с точкой, а стал Крым, – рассмеялся Новик.
Устоев, как принято говорить, раскрыл бы тему несколько иначе, напомнил бы о духовном походе России к своим истокам, о её геополитическом ядре и хранительных началах, о циклизме истории и саморазвитии, об освоении Зауралья, Дальнего Востока, – вот он, эпохальный вызов! Цимбурский – выдающийся русский ум, памятное имя национальной мысли; кстати, кажется, он и ввёл в обиход геохронополитику. Однако с сутью сказанного
