Последние магнаты. Тайная история - William D. Cohan

найти объяснение. Я сделал поблажки". Но по обе стороны Атлантики были противники его приема на работу. "В Париже были люди, которым он не нравился, потому что им не нравилось, как он обращался со своим отцом", - говорит Мишель. "В Нью-Йорке его недолюбливали, потому что сомневались в том, насколько строго он себя ведет". А партнеры в Лондоне просто считали совершенно неуместным, чтобы в Lazard работал человек, похожий на мошенника. Билл Лумис, например, был не в восторге от приезда Эдуарда в Нью-Йорк. У него сложилось негативное мнение о нем после инцидента с Minorco-Consolidated Gold. "Думаю, это сильно повлияло на Билла лично, потому что Стерн не понравился ему с самого момента знакомства", - объяснил один из партнеров. Других насторожил его переменчивый темперамент. "Он может быть совершенно очаровательным человеком, абсолютно соблазнительным", - сказал один банкир, который дружил с Эдуардом с детства. "Он остроумен, очень начитан и прекрасный рассказчик. И он может быть настолько жестоким, что мужчины на двадцать лет старше его уходили из его офиса в слезах". Бывший партнер Lazard в Лондоне сказал об Эдуарде: "В моей жизни был только один человек, от общения с которым волосы на затылке вставали дыбом, и это был Эдуард". Пейрелевад добавил: "Когда дела шли не так, как ему хотелось, он был способен на необычайную словесную жестокость".

Но Мишель все равно рванул вперед. И его логика, как всегда, была безупречна. "Если бы во Франции нужно было выбрать естественного лидера для фирмы, то очень немногие подходили бы под теоретические требования так же хорошо, как Эдуард", - объяснил он.

 

Есть один человек, очевидно, очень предприимчивый, очень, очень умный, трудолюбивый, который прекрасно чувствует себя в Соединенных Штатах, говорит на абсолютно идеальном английском, гораздо лучше, чем я, и у него нет проблем в отношениях с американцами. Они сразу же понимают его. Они не чувствуют, что он совершенно чужой. Он очень богат сам по себе - что для банкира полезно и дает определенную независимость - и является наследником банковских традиций. Его дед - мне нравится одна история о его деде - был членом правления Banque Paribas, и он был очень глухим. Они рассматривали кредиты и сказали: "Мы даем 100 миллионов франков в долг Османской империи", а он сказал: "Что? Что?" "Господин Штерн, мы даем Османской империи в долг 100 миллионов франков". Он повернулся и сказал: "Сто миллионов франков? Да я бы себе такого не одолжил!". Я очень часто цитирую эту фразу, когда говорю о банковском деле, потому что банкиры забывают, что есть суммы, которые не следует давать в долг даже тому, кого вы больше всего любите, - своему собственному кредиту. Вы должны просто сказать: "Это смешно". Так что в тот факт, что он женился на моей дочери, никто, как ни странно, не поверил, но это действительно не вошло в уравнение.

 

Мишель был прав: никто в Lazard не верил, что Эдуард работает в фирме по каким-то другим причинам, кроме семейного родства. "Возможно, я чувствовал бы себя иначе, если бы он был моим сыном, потому что, возможно, я бы относился к нему по-другому, но для меня он был одним человеком", - продолжил Мишель. "Не больше и не меньше, чем другие мои партнеры. И не потому, что он спал с моей дочерью, это имело какое-то значение. Не имело. Правда. Никто в это не верил, они всегда, все чувствовали: ну, это больше, чем кажется. Нет. Это была просто оценка того, что... Я знал, что этот парень не был обучен работе в инвестиционном банке. Он был скорее предпринимателем, и, в общем-то, он так и сказал. У него было две матери в жизни: Джимми Голдсмит и я. Он не знал, по какому пути ему идти: по пути Джимми Голдсмита или по пути Мишеля". Первые два года работы в Lazard Стерн провел в Нью-Йорке, но часто перемещался между ним и Парижем. Его нью-йоркский офис располагался на тридцать первом этаже One Rockefeller Plaza, рядом с операциями Меццакаппы на рынках капитала и этажом ниже его тестя и большинства других банковских партнеров. В его кабинете был установлен сейф, привинченный к полу. Это считалось крайне странным даже по меркам Lazard. Каждый вечер он клал в сейф свои бумаги. Говорят, он также хранил там смену нижнего белья.

Стерн был занят с самого начала, в основном занимаясь инвестициями в частный капитал, а не консультированием по слияниям и поглощениям. После катастрофы Phar-Mor, постигшей Corporate Partners, Стерн организовал новый фонд прямых инвестиций Jupiter Partners с капиталом 350 миллионов долларов, ориентированный на выкуп управленческих компаний. Он положил конец попыткам привлечь второй фонд Corporate Partners в то время, когда "было много вопросов по поводу суждений Лестера и Али", - сказал один из партнеров, говоря о двух людях, ответственных за Corporate Partners. Эдуард отправил в отставку Лестера Поллака, главу Corporate Partners. Большая часть денег для Jupiter поступила от партнеров Lazard. Он нанял для управления Jupiter команду менеджеров из других компаний Lazard во главе с Джоном Спрэгом, который был одним из первых партнеров в Forstmann Little. Но во время интернет-пузыря Jupiter сделала несколько неудачных инвестиций и, хотя продолжает существовать, так и не оправдала надежд. "Jupiter оказался полной катастрофой для фирмы", - сказал один из партнеров. "Полная катастрофа". Некоторые партнеры поставили под сомнение мудрость решения Стерна прекратить сбор средств для Corporate Partners II, который мог бы стать фондом объемом 2 миллиарда долларов, несмотря на его предполагаемые проблемы, в пользу гораздо меньшего фонда Jupiter.

Стерн также разработал стратегию, которая оказалась губительной для Lazard в Азии. Он рекомендовал, и Мишель согласился, чтобы Lazard открыл офис в Сингапуре и в Пекине, во главе которых стояли протеже Эдуарда. "Это послужило четким сигналом", - сказал один из партнеров Lazard. "Стерн был тем самым человеком. Мишель ему доверяет". Стерн также создал совместное предприятие под названием CALFP с крупным французским банком Credit Agricole для структурирования сложных деривативов для клиентов. Credit Agricole инвестировал 50 миллионов долларов из 75 миллионов долларов капитала, необходимого для создания предприятия; Lazard внес остаток в размере 25 миллионов долларов. Эдуард стал председателем совета директоров CALFP и получил долю в сделке в качестве части соглашения об управлении. Он не мог быть генеральным директором предприятия, поскольку Банк Англии не разрешил бы ему этого после обвинений, которыми была пронизана сделка Minorco-Consolidated Gold. Поэтому Стерн нанял