Частная жизнь корейской знати. Запреты, положение женщин, быт и идеалы эпохи Чосон - Елена Хохлова

эпохи Чосон: сохранилось много портретов янбанов в образе ученых мужей, они же выступают основными персонажами живописи «гор и вод» и частной документальной живописи.

Как и в случае с портретами чиновников, образы ученых мужей прорисованы в едином стиле: незаполненный фон, обычно поворот влево на три четверти, схожие одеяния (белые, голубые, бежевые халаты и головные уборы нескольких видов). Писали героев по грудь — так, чтобы были видны сложенные на уровне живота и спрятанные в рукавах руки, а также целиком, сидящими на полу и реже — на стуле или стоящими. Ученые мужи выглядят спокойными, уверенными, сосредоточенными, на их лицах нет проявлений резких эмоций, их словно не обуревают ни сомнения, ни страсти. Портреты передают индивидуальные черты лиц, но при этом создают обобщенный образ благородного мужа эпохи Чосон. Сосредоточенные герои словно стремятся соответствовать представлениям о том, каким должен быть идеальный ученый муж.

Многие портреты сопровождаются колофонами, авторами которых были соратники, ученики, последователи изображенных. В колофонах восхваляются заслуги, ученость героев, выдающиеся способности, скромность, бескорыстие, осторожность в поступках и словах, преданность, они сравниваются с известными личностями из китайской истории.

Концепция «благородный муж» является основообразующей для конфуцианского учения. В «Суждениях и беседах» Конфуций описал, к чему должен стремиться, как вести себя и выглядеть благородный муж. Чжу Си дополнил концепцию Конфуция идеями об устройстве человеческой души и показал, почему идеал благородного мужа естественен для человека привилегированного положения. Само слово «неоконфуцианство» — это западный вариант названия учения, на корейском оно называется соннихак (

) и дословно означает «учение об изначальной природе вещей сон ( ) и принципе ли ( )». Чжу Си учил, что в основе всех вещей и явлений лежит универсальный принцип ли, который в мире проявляется в виде материальной оболочки или бесконечной материальной субстанции ки ( ). Эти два понятия стали основообразующими для учения, поэтому его также называют «учением о ли и ки» ( ).

Взгляды Конфуция и Чжу Си на задачи жизни ученого мужа помогают понять образ, воспетый в живописи эпохи Чосон. Согласно неоконфуцианству, человек призван познавать за внешним проявлением вещей (ки), которое постоянно меняется, неизменный, единый для всего сущего в мире принцип ли[89]. Познание ли открывает человеку истинную суть вещей и помогает обрести гармонию с собой и миром. Познать ли — задача непростая, несмотря на то что «закон, что в душе человека, един с ли — законом, что управляет мирозданием»[90]. Тело человека — это ки, а душа его состоит из ли и ки. Ли едино для всех людей, оно заложено в человека с рождения, а ки — присущее конкретному человеку, это то, что он обретает и надстраивает на протяжении жизни. Изначально в каждом человеке заложена добрая природа сон, но душа человека подвластна соблазнам, желаниям, поэтому он отходит от исконного. Если человек действует согласно своим желаниям, значит, им руководит ки. Допускать этого нельзя, нужно отвергать непостоянное, эмоции, страсти, воспитывать свою личность, ведь только действие согласно закону ли и в гармонии с правильной природой сон является верным для человека.

Для познания и совершенствования нравственных качеств человек накапливает знания о мире, штудируя тексты конфуцианского канона, в первую очередь четыре книги, отобранные Чжу Си: «Лунь юй», «Мэн-цзы», «Да сюэ», «Чжун юн». Кроме того, согласно принципу познания кёнмульчхичжи (

), созерцая, он изучает все проявления действительности. Настоящий ученый муж получает радость от учебы и блаженство от познания. «Не приятно ли учиться и постоянно упражняться?» — так звучит первая фраза в «Суждениях и беседах» Конфуция[91]. Ученый муж не жалеет сил и учится самозабвенно, чтобы усмирить свою человеческую натуру и действовать согласно ритуалам — правилам поведения и взаимоотношений людей для поддержания гармонии в обществе. «Правитель должен вести себя как положено правителю, сановник — как полагается сановнику, отец — отцу, а сын — сыну» — так сформулировал суть существования государства и общества Конфуций[92]. Благородный муж не просто усваивает ритуалы, а становится их воплощением и «стыдится, когда его слова расходятся с поступками»[93].

Настоящего мужа характеризуют стойкость и непреклонность, скромность и требовательность к себе. В этом отношении показательны колофоны на портретных свитках, в которых ученые мужи высказывали самим себе пренебрежение. Например, Ким Сисып (

1435–1493), государственный деятель, литератор, записал на своем автопортрете: «Слава, почет, как ты мог все это заслужить? Глаза твои впали, а речи все равно как у глупца. Надо было оставить тебя в горах, там для тебя самое подходящее место»[94]. Сон Сиёль, один из самых влиятельных мыслителей эпохи Чосон, на своем портрете обратился к себе: «Стадо оленей, хижина с соломенной крышей, яркий свет сквозь окна, тишина. Ты читал книги, терпел голод, исхудал, но занятия твои ничего не дали, знаний ты не приобрел. Ты отказался от природы, данной тебе небесами, и пренебрег словами мудрецов. Надо тебя оставить среди моли, самое подходящее для тебя место» (см. рис. 2)[95].

Высокопоставленный чиновник, каллиграф, ценимый ваном Чончжо, Юн Тонсом (

1710–1795), на своем портрете (см. по ссылке в примечаниях[96]) высказал схожую самокритику: «Ни талантов у тебя, ни высоких добродетелей, как ты мог заслужить такой уважаемый пост? <…> Изучал учение мудрых, а ничего не познал, потому что способностей маловато. Бесполезный для мира человек, место тебе глубоко в горах»[97].

Каждый из перечисленных героев — выдающийся человек своего времени. Их разделяют века, но в самокритике заметен схожий посыл: утверждение, что полученные признание и почет не заслужены. Принижать себя, не кичиться своими знаниями и положением, даже добившись почета, не возноситься над остальными, а подчеркивать свое стремление к идеалу, познанию — так полагалось вести себя благородному мужу.

Кроме того, благородный муж ходил медленно, расставляя носки наружу, сидел прямо, сохранял достоинство в позе и движениях. Он следил не только за своим поведением, но и за внешним видом, поскольку считалось, что неряшливость говорит о распущенности, лени и нравственном несовершенстве.

Перечисленные составляющие концепции «благородного мужа» служили в эпоху Чосон ориентиром для мужчин знатного происхождения. Существовало понятие «дух сонби», то есть представление о правильном поведении и достойных качествах ученого мужа. «Дух сонби» служил своего рода критерием, мерой оценки нравственного уровня янбанов.

Занятия,