Частная жизнь корейской знати. Запреты, положение женщин, быт и идеалы эпохи Чосон - Елена Хохлова

я забывал горести и муки, горы и воды — мои хорошие друзья и выдающиеся целители»[112]. В дневниках братья Ким описывали хын ( ) — восторг, испытанный во время созерцания прекрасных пейзажей. Стоя у знаменитого водопада Девяти драконов в горах Кымгансан, Ким Чханхёп ощущал, что «уши слышат и глаза видят что-то странно-удивительное и величественное, и душа затрепетала и чувствует не то, что вчера»[113]. Он же писал, что великолепный вид гор Кымгансан «вырывал у него зрачки» и не давал совладать с эмоциями[114]. Его ученик, интеллектуал Ли Хагон ( 1677–1724), добавлял: «Горы и воды наполнены особой энергетикой. Ощущая ее, человек освежается, словно в его душу проникают снег и лед»[115]. Интеллектуал Ли Ынхён ( 1669–1745) писал, что, взобравшись на самую высокую точку Кымгансан, пик Пиробон, он испытал новые чувства и в душе не осталось «ни единой мысли о мирском»[116].

Посещение Кымгансан, для янбанов, а после и чунинов стало вопросом статуса, о чем говорят многочисленные автографы, выцарапанные на поверхности камней и скал[117]. Став местом паломничества, эти горы привлекали самую пеструю публику, на что со временем стали жаловаться ученые мужи. В 1737 году Хон Пэкчхан (

1702–1742) в дневнике о путешествии в горы записал, что в храме Махаёнса, где останавливались желающие совершить восхождение, собирались люди со всей страны и особенно много было монахов и женщин[118]. Обычных людей привлекала не столько красота гор, сколько вера в их спасительную силу. Простой люд верил, что тот, кто хотя бы раз побывал в Кымгансан, никогда не окажется в аду после смерти.

Не все янбане в горах занимались праведным созерцанием. Были и такие, кто устраивал веселые пикники с вином, а то и попойки с музыкантами и девушками кисэн. Бытовала своеобразная забава чхипхок (

), когда янбане ради веселья заставляли монахов и кисэн спускаться по горной реке на бревне. На монастыри непростым бременем ложилось обеспечение таких шальных компаний едой и алкоголем[119], хотя наставники старались извлекать выгоду из посещений чиновников, прося взамен сокращения повинностей.

Популярность путешествий в горы породила большой спрос на изображения видов Кымгансан. Желающих приобрести произведения Чон Сона с такими пейзажами было настолько много, что художнику приходилось работать на скорую руку, писать двумя кистями одновременно и прибегать к помощи подмастерьев[120]. Для тех, кто побывал в горах, его работы были источником приятных воспоминаний; а тех, кто не посещал описанные места или только хотел побывать там, они отправляли в воображаемое путешествие (рис. 31)[121]. Исследователи посчитали, что сохранилось более шестисот пейзажей с изображением корейской природы, созданных в эпоху Чосон, из них двести девяносто один посвящен видам гор Кымгансан.

Рис. 31. Чон Сон. Общий вид гор Кымгансан. 1734 г.

Бумага, тушь, краски. 130,8 × 94 см. Музей искусств «Лиум» корпорации Самсунг, Сеул (The Leeum Museum of Art)

Помимо гор Кымгансан, янбане любили посещать горы Чирисан (

), Чхоннянсан ( ) и др. Так можно было приблизиться к великим учителям прошлого. Например, популярность гор Чхоннянсан связана с именем Ли Хвана. В детстве он часто поднимался в горы с дядей и братьями, чтобы читать, а после, поселившись в Тосане, не раз бывал в горах с учениками, чтобы практиковаться в написании стихов. Ли Хван посвятил горам поэму, а на скалах Кыгильам ( ) и Чхивонам ( ) оставил автографы. Позже ученые мужи поднимались в горы, воспевали мудрость Ли Хвана в стихах, искали его автографы и высекали на камнях и скалах свои. Ли Ик записал, что, когда побывал в горах в 1709 году, скала была испещрена автографами ученых мужей, но никто не смел оставить свою надпись рядом с автографом Ли Хвана. Несмотря на то что автографы Ли Хвана не сохранились, его последователи продолжали ассоциировать эти горы с великим учителем и сравнивали их с горами Уишань, где жил Чжу Си[122].

«Элегантные собрания»

Ученый муж — участник «элегантного собрания» — еще один образ мужчины благородного происхождения, сложившийся в живописи эпохи Чосон. На свитке XVIII века кисти неизвестного художника «Элегантное собрание в саду» изображено пять мужей: двое играют в падук, рядом с ними герой курит длинную трубку и наблюдает за игрой, еще двое под сосной рассматривают горизонтальный свиток (рис. 32). В нижней части произведения изображен лотосовый пруд — это значит, что герои собрались в саду частной резиденции. Мальчик-слуга неспешно рыбачит, его образ добавляет сцене умиротворения.

Рис. 32. Неизвестный художник. Элегантное собрание в саду. XVIII в.

Бумага, тушь, краски, 110,9 × 52,6 см. Слева полностью, справа фрагмент. Национальный музей Республики Корея, Сеул (National Museum of Korea)

На альбомном листе «Мудрецы» также пять ученых мужей проводят время вместе: один играет на комунго, герой рядом с ним с веером в руках слушает музыку, два ученых мужа в правой части рассматривают свиток, а еще один герой, прислонившись спиной к столу, смотрит вдаль (рис. 33). Мальчик-слуга разводит огонь в печке, чтобы вскипятить воду для чая. Сложно сказать, где находятся герои, но невысокое ограждение, банановая пальма и цветущее дерево около камня создают впечатление сада. Книги и свитки на столе и разложенные перед учеными мужами бумага, кисти, тушечница, столик с бутылью и чашками указывают, ради каких занятий собрались герои.

Рис. 33. Неизвестный художник. Мудрецы. XVIII в.

Бумага, тушь, 511 × 152,2 см. Национальный музей Республики Корея, Сеул (National Museum of Korea)

Сохранился целый ряд изображений таких «элегантных собраний» ахве (

) на лоне природы или в саду. Эти встречи были одним из любимых видов времяпрепровождения янбанов в XVIII–XIX веках. Ученые мужи собирались, чтобы побеседовать, обменяться поэтическими строками, провести время за благородными занятиями. Считалось, что собрания в компании единомышленников способствуют совершенствованию нравственных и духовных качеств человека, ведь согласно Конфуцию, «благородный муж сходится с друзьями чрез ученость и пользуется ими для совершенствования в гуманности (добродетели)»[123].

Мода на «элегантные собрания» зародилась в Китае времен Южных и Северных династий, а среди столичных аристократов появилась во второй половине XVII века. Вдохновением служили истории о китайских уединившихся мудрецах, предпочитавших компанию друг друга мирской суете