Сёгун - Джеймс Клавелл

Спустя некоторое время она сказала:

– Не знаю.

Торанага решил не давить на нее сейчас.

– Благодарю вас, Марико-сан, – произнес он дружески, отпуская ее. – Я хочу, чтобы вы присутствовали на собрании, переводили то, что я скажу, для Андзин-сана.

– Все, господин?

– Да. И сегодня вечером, когда вы пойдете в чайный домик выкупать Кику, возьмите с собой Андзин-сана. Прикажите его наложнице сделать все, что полагается. Он нуждается в поощрении, так ведь?

– Хай.

Когда она уже была у сёдзи, Торанага послал ей вдогонку слова:

– Как только разрешится это дело между мной и Исидо, я прикажу вам развестись.

Ее рука замерла у края сёдзи, она слегка кивнула, благодаря, но не оглянулась. И закрыла за собой дверь.

Торанага несколько мгновений созерцал завитки душистого дыма над курильницей, потом встал и вышел в сад, направившись в уборную. Зажужжали москиты, Торанага рассеянно прихлопнул одного, продолжая думать о соколах и ястребах. Даже самые лучшие ловчие птицы ошибаются. Вот и Исидо допустил ошибку, и Кири, и Марико, и Оми, даже Андзин-сан.

Сто пятьдесят военачальников расположились ровными рядами. Впереди сидели Ябу, Оми и Бунтаро. Марико устроилась на коленях сбоку, около Блэкторна. Торанага, сопровождаемый личными телохранителями, прошел и опустился на подушку, лицом к остальным. Он ответил на поклоны, потом кратко изложил содержание пришедшего сообщения и – в первый раз при всех – окончательный план военной кампании. Он вновь ни слова не проронил о готовившихся втайне, тщательно продуманных восстаниях и том, что его войска двинутся по северному тракту, а не по южному прибрежному. И к общей радости – ибо все его военачальники были довольны, что наступил конец неопределенности, – он объявил, что, как только прекратятся дожди, он произнесет условные слова – «малиновое небо», которые станут сигналом к наступлению.

– Тем временем, я думаю, Исидо незаконно соберет новый Совет регентов. Я ожидаю, что меня облыжно обвинят в предательстве и объявят мне войну. – Он наклонился, уперев левый кулак в бедро, правая рука вцепилась в рукоятку меча. – Слушайте! Я подтверждаю свою верность завещанию тайко и признаю своего племянника Яэмона как кампаку и наследника тайко. Мне не нужны другие земли, мне не нужны новые посты. Но если изменники нападут на меня, я должен буду защищаться. Если они обманут его императорское величество и попытаются захватить власть в стране, моим долгом будет вступиться за императора и изгнать зло. Так?

Раздался одобрительный гул. Эхо разнесло боевые кличи «Касиги!» и «Торанага!» по всей крепости.

– Штурмовой полк должен подготовиться к отправке на галерах в Эдо под командованием Тода Бунтаро-сана и его помощника Касиги Оми-сана в течение пяти дней. Господин Касиги Ябу, призовите к оружию все воинство Идзу и прикажите шести тысячам человек выступить к перевалам на границе на случай, если этот изменник Икава Дзикю устремится на юг, чтобы отрезать нам пути сообщения. Когда закончатся дожди, Исидо нападет на Канто…

Оми, Ябу и Бунтаро молча согласились с мудростью Торанаги, решившего умолчать о принятом в тот день решении начать войну прямо сейчас, в сезон дождей.

«То-то будет шуму», – подумал Оми, и у него заныло под ложечкой при мысли, что придется воевать под дождями среди гор Синано.

– Ружья проложат нам путь, – с воодушевлением провозгласил Ябу в тот день.

– Да, – согласился Оми, вовсе не уверенный в успехе, но не имевший других идей.

«Это сумасшествие, – заключил он мысленно, хотя и был польщен тем, что его назначили помощником командира. – Я не понимаю, откуда Торанага черпает уверенность, что северный путь сулит хоть какой-то шанс на победу. Он не дает нам ни единого шанса». Слушая вполуха энергичные призывы Торанаги, он сосредоточился на планах мести. «Конечно, поход на Синано откроет дюжину возможностей покончить с Ябу без опасности для себя. Война, любая война сыграет на руку – при условии, что не будет проиграна…»

Потом он уловил слова Торанаги:

– Сегодня я чуть не погиб. Спасибо, Андзин-сан вытащил меня из-под земли. Вот уже второй, а может быть, даже третий раз он спасает мне жизнь. Моя жизнь ничего не значит по сравнению с будущим моего рода, и кто скажет, жил бы я или погиб без его помощи? И хотя бусидо состоит в том, что вассал никогда не ожидает награды за службу, долг сюзерена время от времени оказывать ему благодеяния. – Среди общих восклицаний Торанага повелел: – Андзин-сан, сядьте здесь! Марико-сан, вы тоже!

Оми ревниво следил за тем, как долговязый чужеземец поднялся и сел, подобрав под себя ноги, на место, указанное Торанагой, рядом с ним. Во всей комнате не было человека, не мечтавшего оказаться на месте чужака.

– Андзин-сан получает надел близ рыбацкой деревни Иокогама к югу от Эдо, приносящий ежегодный доход две тысячи коку, право набирать двести слуг-самураев, полные права самурая и хатамото дома Ёси Торанага-но Тикитада Миновара. Далее, ему также пожалованы десять лошадей, двадцать кимоно вместе с полным боевым снаряжением для его вассалов и звание командующего военным флотом и адмирала Канто. – Торанага подождал, пока Марико закончит переводить, потом позвал: – Нага-сан!

Нага послушно поднес Торанаге что-то обернутое шелком. Это была пара мечей – короткий и длинный.

– Заметив, что земля поглотила мои мечи и я безоружен, Андзин-сан спустился в трещину, нашел там свой меч и отдал его мне. Андзин-сан, я в свою очередь дарю вам эти. Они сделаны великим мастером Ёри-я. Помните, меч – душа самурая. Если самурай забывает или теряет меч, этому нет прощения.

Под общие восклицания, еще более шумные и завистливые, Блэкторн принял дар, поклонился, заткнул мечи за пояс, снова отвесил поклон:

– Благодарю вас, Торанага-сама. Вы оказали мне большую честь. Благодарю вас.

Он собрался уходить, но Торанага приказал ему остаться:

– Нет, садитесь здесь, рядом со мной, Андзин-сан. – Торанага обвел взглядом воинственные, фанатичные лица своих военачальников.

«Глупцы, – хотелось закричать ему, – неужели вы не понимаете, что война, когда бы она ни началась – прямо сейчас или после окончания дождей, – будет большим бедствием? Любая война с Исидо, Отибой, Яэмоном и их нынешними союзниками неизбежно закончится гибелью всех моих войск, всех вас, уничтожением меня и моего рода? Разве вы не понимаете, что мне остается только ждать и надеяться, что Исидо сам себя погубит?»

Вместо этого он подогревал в соратниках воинственный дух, рассчитывая вывести врага из равновесия.

– Слушайте, самураи! Скоро вы – каждый из вас – сможете доказать вашу преданность, как доказывали ее ваши предки. Я сокрушу Исидо и всех изменников, прежде всего Икаву Дзикю. А сейчас перед лицом всех вас я заявляю, что отдам все его земли, обе провинции – Суругу и Тотоми, – приносящие годовой доход триста тысяч коку, моему преданному вассалу господину Касиги Ябу, и подтверждаю его право и право его рода на владение этими землями и Идзу.

Грянули оглушительные приветствия. Ябу вспыхнул от восторга.

Оми молотил кулаком по полу, издавая радостные вопли.

«Теперь твоя награда будет безмерна, ибо, по обычаю, наследник Ябу получит все его земли!

Как убить Ябу, не дожидаясь войны?»

Тут на глаза ему попался Андзин-сан, который бурно выражал свое одобрение.

«Почему бы Андзин-сану не сделать это за тебя?» – пришло ему в голову, и он громко рассмеялся этой нелепой мысли.

Бунтаро наклонился и похлопал его по плечу. Он был в хорошем настроении и посчитал смех Оми проявлением радости за Ябу.

– Скоро вы тоже получите столько земли, сколько заслуживаете! – прокричал Бунтаро, перекрывая шум. – Вы тоже заслуживаете поощрения. Ваши советы и идеи очень ценны.

– Благодарю вас, Бунтаро-сан.

– Не беспокойтесь, мы пробьемся сквозь горы.

– Да.

Бунтаро был отчаянный рубака, и Оми знал, что они хорошо дополняют друг друга: сам он – смелый стратег, Бунтаро – бесстрашный в наступлении военачальник. Если кто-нибудь и сможет провести войска через горы, так это он.

Раздался еще один взрыв ликования – Торанага приказал принести саке, подводя итог совещанию.

Оми выпил свою чашку и наблюдал, как Блэкторн осушил свою. Чужеземец, облаченный в опрятное кимоно, правильно расположивший мечи, спокойно беседовал с Марико. «Ты сильно переменился, Андзин-сан, с того первого дня, – подумал Оми довольно. – Еще немало бредовых идей сидит в твоей голове, но ты уже стал почти цивилизованным».

– В чем дело, Оми-сан?

– Ничего, так, Бунтаро-сан…

– У вас такой вид, словно эта сунул вам свой зад под нос.

– Ничего такого, вовсе нет! Э, совсем наоборот. У меня рождается одна замечательная мысль. Выпьем! Эй, Цветок Персика, принеси еще саке, чашка господина Бунтаро пуста!

Глава 40

– Мне приказано узнать, свободна ли Кику-сан сегодня вечером, – объявила Марико.