Сёгун - Джеймс Клавелл

– Ты… Как я могу отказать тебе?

– С удовольствием. Это должно быть с удовольствием. Обещай!

– Со смехом. Я обещаю. Попытаюсь, по крайней мере. Буду стараться изо всех сил. Ни за что другое поручиться не могу.

После этой шутливой перепалки она удалилась, чтобы обо всем договориться, и вот теперь Гёко стонала:

– Ох, я прямо в смятении при одной мысли о том, чтобы продать контракт моей красавицы. Да, спасибо, еще немного саке. Потом я действительно должна буду покинуть вас. – Она опрокинула в себя очередную порцию спиртного и устало протянула чашку, чтобы ее снова наполнили. – Давайте столкуемся на двух кобанах за вечер. Я уступаю только из желания сделать приятное госпоже ваших достоинств.

– Один. Если вы согласны, мы могли бы продолжить разговор о контракте сегодня вечером, в чайном домике. Извините, что тороплю, но время уходит, вы понимаете. – Марико неопределенно повела рукой в сторону комнаты, где собрались самураи. – Государственные дела… вы понимаете, Гёко-сан?

– О да, госпожа Тода, конечно. – Гёко начала вставать. – Полтора кобана за вечер, хорошо? Тогда давайте…

– Один.

– О-хо-хо, госпожа, что такое полкобана? Одна видимость. Стоит ли спорить из-за такой малости? – Гёко всхлипнула, благодаря богов за свою сообразительность и сохраняя притворную муку на лице. Полтора кобана втрое превосходили обычную плату. Но гораздо ценнее было то, что впервые услуги Кику-сан понадобились самым высокородным господам, настоящей знати – честь, которой Гёко домогалась давно, ради которой она охотно посоветовала бы своей подопечной вовсе не брать денег. – Клянусь всеми богами, госпожа Тода, я сдаюсь на вашу милость, кобан с половиной. Пожалуйста, подумайте о других моих питомицах, которых требуется кормить, поить, одевать и учить годами. Их услуги ценятся дешевле, чем искусство Кику-сан, но и этих бедняжек надо лелеять.

– Один кобан золотом, завтра. Идет?

Гёко подняла фарфоровую бутылочку и наполнила две чашки. Одну предложила Марико, другую осушила и тут же наполнила вновь.

– Один, – выпалила она, чуть не подавившись.

– Благодарю вас, вы так добры и так заботливы. Да, времена сейчас трудные. – Марико с удовольствием потягивала саке. – Андзин-сан и я скоро придем в чайный домик.

– А? Что вы сказали?

– Что Андзин-сан и я вскоре придем в чайный домик. Я буду переводить для него.

– Чужеземец?! – задохнулась Кику.

– Чужеземец. И он будет здесь очень скоро, если мы его не остановим. С самой жестокой, самой скупой ведьмой, какую я только встречала на своем веку. Может, в прошлой жизни она была шлюхой пятнадцатого класса, которую имели в зад.

Несмотря на свой страх, Кику бурно рассмеялась:

– Ох, мама-сан, пожалуйста, не волнуйтесь так сильно! Она кажется такой приятной госпожой, и к тому же целый кобан. Вы действительно провернули удачную сделку! Ну-ну, мы теряем время. Сначала немного саке, чтобы смягчить ваши душевные волнения. Ако, быстро, как колибри!

Ако исчезла.

– Да, гость – Андзин-сан. – Гёко снова закашлялась.

Кику и Хана, девочка, взятая в ученицы, обмахивали ее веерами. Малышка поднесла к носу хозяйки пучок душистых трав.

– Я думала, она старалась для господина Бунтаро – или самого господина Торанаги. Конечно, когда госпожа Тода назвала Андзин-сана, я сразу же спросила, почему этим занимается она, а не его наложница госпожа Фудзико, как требуют правила хорошего тона. Она объяснила только, что его госпожа очень страдает от ожогов, а ей приказал переговорить со мной сам господин Торанага.

– О! О, как я была бы счастлива служить самому великому даймё!

– Еще послужишь, дитя мое, если мы хорошенько пошевелим мозгами. Но чужеземец! Что подумают другие наши гости? Что они скажут? Конечно, я оставила дело нерешенным, сказала госпоже Тода, что не знаю, свободна ли ты, так что можно еще отказаться, никого не обидев.

– Что могут сказать другие гости? Это приказ господина Торанаги. Ничего не поделаешь, не так ли? – пролепетала Кику, скрывая страх.

– О, ты можешь легко отказаться. Но поторопись, Кику-тян. О-хо-хо, была бы я поумнее, сразу отказалась бы.

– Не беспокойтесь, Гёко-сама. Все будет хорошо. Но мы должны все взвесить. Это большой риск, ведь так?

– Да. Очень.

– Мы не сможем отказать гостю, если примем его.

– Да, я знаю.

– Посоветуйте мне что-нибудь.

– Не могу, Кику-тян. Я, чувствую, попала в ловушку ками. Тебе решать.

Кику сопоставила все минусы и плюсы:

– Давайте рискнем. Примем его. В конце концов, он самурай, хатамото, любимый вассал господина Торанаги. Не забывайте, что сказал прорицатель: я помогу вам стать богатой и известной на века. Я молюсь о том, чтобы мне выпала возможность хоть чем-то отплатить за вашу доброту.

Гёко ласково потрепала Кику по волосам:

– Ох, дитя, ты так добра, спасибо, спасибо! Да, я думаю, это разумно. Я согласна. Пусть он посетит нас. – Она любовно ущипнула девушку за щеку. – Ты всегда была моей любимицей! Но я бы потребовала двойную плату, если бы знала, что это иноземный моряк, начальник над флотом.

– Но мы и так получили вдвое больше, мама-сан.

– А должны были получить втрое больше!

Кику похлопала Гёко по руке:

– Не беспокойтесь – это начало вашего везения.

– Да, это верно. Андзин-сан не обычный чужеземец, а самурай и хатамото. Госпожа Тода сказала мне, что ему пожалован надел с годовым доходом в две тысячи коку, что он поставлен управлять всеми кораблями господина Торанаги, что он моется каждый день, как цивилизованный человек, и больше не воняет…

Чуть слышно появилась Ако и наполнила чашку, не пролив ни капли. После четырех порций саке Гёко полегчало.

– Сегодняшняя ночь должна быть прекрасной. Разве можем мы ослушаться приказа господина Торанаги? Он не отдал бы распоряжения, если бы это не было важно для него самого, да? И Андзин-сан действительно почти даймё. Две тысячи коку в год… Клянусь всеми ками, нам очень повезло! Кику-сан, слушай! – Она придвинулась ближе, Ако тоже и смотрела во все глаза. – Я спросила госпожу Тода, которая понимает их мерзкий язык, не знает ли она привычек Андзин-сана: какие истории, песни и танцы он предпочитает, какие позы, игрушки или возбуждающие средства.

– Ах, это было бы очень полезно, – пискнула Кику, жалея, что согласилась, что не хватило ума отказаться.

– Она не сказала мне ничего! Она говорит на языке варваров, но ничего не знает об их любовных привычках. Я поинтересовалась, не спрашивала ли она об этом Андзин-сана. Она ответила, что да, спрашивала, но ничего хорошего из расспросов не вышло. – Гёко поведала о переполохе в Осакском замке. – Можешь вообразить, каким странным мне это показалось!

– По крайней мере, мы знаем, что ему нельзя предлагать мальчиков – уже что-то.

– Кроме того, во всем его доме только одна служанка имела с ним дело.

– У нас есть время послать за ней?

– Я зашла к ней сама. Прямо из крепости. Даже месячное жалованье не открыло ей рта. Глупая, упрямая маленькая дрянь!

– Она подходит для постели?

– О да, если кому нравятся неумехи, любительницы. Только и вытянула из нее, что господин обладает большой мужской силой, не тяжелый, что любил ее долго в самом обычном положении. И что он весьма одарен в этом смысле.

– Это не очень-то нам помогает, мама-сан.

– Я знаю. Может быть, все приготовить заранее, на всякий случай, да? Все.

– Да. Я должна быть крайне осторожной. Очень важно, чтобы все сошло хорошо. Это будет трудно, если не невозможно, – правильно принять его, если я не смогу разговаривать с ним.

– Госпожа Тода сказала, что будет переводить.

– О, как мило с ее стороны! Это очень поможет, хотя, конечно, не совсем то, что нужно.

– Да-да. Еще саке, Ако! Грациознее, дитя, грациознее! Ну, Кику-сан, ты куртизанка первого класса. Призови на помощь чутье и воображение. Этот чужеземец сегодня спас жизнь господину Торанаге и сидел рядом с ним. Наше будущее зависит от тебя! Я знаю, ты все проведешь красиво! Ако!

– Да, хозяйка!

– Проверь, все ли в порядке. О цветах не беспокойся. Я сама займусь цветами. И повар, где повар? – Она потрепала Кику по колену. – Надень золотое кимоно, а под него зеленое. Сегодня вечером мы должны поразить госпожу Тода. – Она выскочила, чтобы привести дом в порядок.

Все госпожи, служанки и воспитанницы весело суетились, помогая убирать, взбудораженные невероятным событием.

Убедившись, что дом сверкает чистотой, и раздав распоряжения девушкам, Гёко пошла в свою комнату – прилечь на минуту, чтобы собраться с силами. Она даже не заикнулась Кику о предложении насчет контракта.

«Я посмотрю и подожду, – подумала она. – Если смогу добиться, чего хочу, тогда, может быть, и позволю моей милой Кику уйти. Но не раньше, чем выведаю к кому. Это хорошо, что я догадалась расспросить госпожу Тода. Почему ты плачешь, глупая старуха? Ты опять пьяна? Подумай о себе! Чем тебе плохо?»