Похвала Глупости - Дезидерий Эразм Роттердамский

как продолжительная смерть. Пусть далее, этот мудрец, встретив человека, хвастающегося своим родословием, назвал бы его безродным и подкидышем на том основании, что ему недостает нравственного достоинства, которое одно только и есть источник настоящего благородства. Представьте себе, что этот мудрец стал бы разглагольствовать со всеми и обо всем подобным образом: скажите мне, не нашли ли бы его все помешанным? Чего добился бы он в конце концов, кроме того, что прослыл бы за сумасброда и сумасшедшего?

Глупая мудрость

Нет ничего глупее мудрости невпопад, нет ничего безумнее благоразумия некстати. Нет логики в том, кто поступает, не сообразуясь ни с временем, ни с местом, ни с обстоятельствами; кто забывает основное правило пиршества: «либо пей, либо уходи»; кто требует, чтобы комедия не была комедией, и т. д. Напротив, куда благоразумнее, родившись человеком, не претендовать на сверхчеловеческую мудрость и плыть по течению вместе со всей людской толпой, добровольно разделяя и человеческие слабости, и человеческие заблуждения. Но ведь это же – глупость отъявленная! – скажут мне мудрецы. Не стану спорить; пусть только они со своей стороны признают, что в этом-то и состоит роль человека на жизненной сцене.

Воззвание к музам

И вот что еще… Но – боги бессмертные! говорить ли? не замолчать ли лучше?.. К чему, однако, молчать, когда это истиннее правды! Только лучше, пожалуй, в столь важном деле предварительно призвать на помощь муз с Геликона! Призывают же их поминутно поэты ради сущего вздора. Помогите же мне малую толику, о дочери Юпитера, доказать, что, если кому удавалось достигнуть этой превосходной мудрости и – как они там выражаются – замка благополучия, – то не иначе как по пути, указанному Глупостью!..

Чувство и разум. Бесчувственный мудрец

Мы уже ранее признали, что все чувства относятся к области Глупости. Признак, по которому отличают мудреца от глупца, заключается именно в том, что первый руководствуется чувствами, последний – разумом. Вот почему стоики отстраняют от мудреца, точно болезни, всякие душевные волнения. Меж тем чувства не только служат путеводителями тем, кто спешит в гавань мудрости, но и играют роль шпор и хлыста во всяком проявлении добродетели, так как они-то и побуждают человека ко всякому доброму делу. Правда, против этого на стену лезет Сенека, этот стоик в квадрате, отнимающий у мудреца всякое чувство. Но, лишенный всякого чувства, этот мудрец, по Сенеке, в сущности, перестает быть человеком; в своем мудреце Сенека, в сущности, создает скорее некоего нового бога, который нигде никогда не существовал и не будет существовать. Скажу откровеннее: по-моему, этот Сенекин мудрец – просто каменный истукан, холодный и безжизненный, лишенный всякого человеческого чувства. Пусть эти господа носятся, сколько угодно, со своим мудрецом, – пусть будет он предметом их любви без соперника, – пусть они живут с ним, если угодно, в области платоновских идей или в Танталовых садах. Не будет ли всякий с ужасом сторониться, как от чудовища или привидения, от подобного человека, умершего для всякого природного чувства, для всякой привязанности, в котором заглохло всякое человеческое чувство, который, как бесчувственный камень, не доступен ни любви, ни жалости? Ничто от него не укроется, ни в чем он не ошибется: как Линкей, все видит он насквозь. Все вымерено у него по ватерпасу: не ждите от него ни в чем снисхождения! Довольный лишь собой самим, в своих глазах один лишь он богат, один лишь он здоров, один лишь – царь, один – свободный человек, словом – все один лишь он! Нужды нет, что один лишь он такого о себе мнения. До друзей ему мало дела, так как и сам он никому не друг. Что ему друзья, когда он и к самим богам относится свысока и все, что творится в жизни, критикует и осмеивает, как безумство?.. И такое-то чудовище выставляют нам как идеал мудреца!.. Если бы дело решалось голосованием, скажите, пожалуйста, какое государство пожелало бы избрать такого человека на государственную должность или какое войско захотело бы иметь такого предводителя? Какая женщина пожелала бы или вынесла бы такого мужа, какой хозяин – такого гостя, какой слуга – такого господина? Кто не предпочтет ему любого из массы заурядных глупцов? Сам глупец, он как нельзя более годился бы повелевать глупцами и глупцам повиноваться; он нравился бы большинству, как себе подобным. Ласковый с женой, обходительный с друзьями, славный собутыльник, уживчивый сожитель, он не считал бы ничего человеческого чуждым для себя.

Житейские выгоды от глупости

Но оставим этого мудреца; от него у меня с души воротит. Возвратимся к прерванной нити нашего рассуждения и перейдем к дальнейшему рассмотрению проистекающих от глупости житейских выгод.

Житейские невзгоды. Самоубийство

Если взглянуть на жизнь человеческую с поднебесной высоты, как смотрит на нее Зевс, по словам поэтов, то каких только бед в ней нет! Рождение человека – что за плачевная и неприглядная картина! А как трудно и хлопотливо первоначальное воспитание ребенка! Сколькими невзгодами окружен детский возраст! А сколько трудов несет с собой юность! А там суровая старость – преддверие неизбежной и тягостной смерти! А эти вечно осаждающие человека вражеские рати болезней, эти стерегущие его на каждом шагу беды, не говоря уже о множестве разного рода мелких неприятностей! Есть ли хоть одно удовольствие, одно наслаждение в жизни, которое бы не было отравлено каплей желчи? А сверх всего этого, сколько еще бед терпит человек от человека! Разорение, тюрьма, клевета, позор, пытки, козни, предательство, злословие, сутяжничество, обман!.. Впрочем, я принимаюсь, по греческой поговорке, исчислять песок морской… Какими винами заслужили все это люди или какое разгневанное божество обрекло их от рождения на все эти беды, здесь не место рассуждать об этом. Во всяком случае, кто даст себе труд поразмыслить обо всем этом, тот вряд ли решится осудить поступок милетских девушек, как ни жалка представляется их участь[42]. Но какого рода люди всего чаще налагали на себя руки вследствие невыносимого пресыщения жизнью? В числе самоубийц, не говоря уже о Диогенах, Ксенократах, Катонах, Кассиях и Брутах, мы встречаем, например, Хирона – того Хирона, которому боги предложили бессмертие: он предпочел, однако, умереть от своей руки! Предоставляю вам самим судить о том, что было бы, если бы большинство людей были мудрецами: понадобился бы снова кусок глины, снова оказался бы нужен ваятель Прометей[43].

Благодеяния Глупости. Жизнелюбие стариков. Молодящиеся старички

К счастью, в этом нет нужды – благодаря мне. Поддерживая в людях неведение, мешая им задумываться над разными проклятыми вопросами, погружая их в забвение