Пустующий трон - Кен Лю

Пока он решал, как быть дальше, случилось второе событие – настоящее чудо.

В море Пэа, почти замкнутый водоем между Верхним и Нижним полуостровами на западном побережье, заплыл настоящий айсберг. Он появился у берега, где десятки лет назад бросили якоря города-корабли адмирала Криты и где Тенрьо поставил Татен, кочующую палаточную столицу пэкьу льуку.

Каждый год по весне Пастбище Нальуфин (так назывался архипелаг на крайнем севере) как бы перерождалось. Ледяная корка, покрывавшая северный океан зимой, трескалась и отступала, освобождая из своего плена острова. Живущие там редкие племена («ледяные блохи»), а также изрядная доля переселенных агонов выходили в океан на охоту за морскими коровами и тюленями – животными, обладавшими питательным мясом и плотными водонепроницаемыми шкурами.

Еще дальше к северу, там, где лед лежал круглый год, образовывались айсберги. Плавучие ледяные горы могли тягаться размером с островами Пастбища Нальуфин. Айсберги в основном уплывали на запад, и больше их не видели, но изредка, не чаще раза в десятилетие, благодаря удачному слиянию морских течений, айсберги заносило вдоль берега на юг, в море Пэа.

Это привыкли считать курьезом, шалостью богов, не более того. Но для Кудьу появление очередного айсберга открыло новые возможности.

В засушливой степи волей-неволей приходится задумываться о доступности пресной воды. Именно по этой причине пэкьу Толурору, дед Кудьу, избрал для своего Татена берег Чаши Алуро – озера, бывшего крупнейшим источником пресной воды во всем Укьу-Гондэ. Но, даже несмотря на это, Толурору каждый сезон передвигал Татен с одного берега на другой, чтобы не истощить пастбища и не загрязнить воду.

Победив незваных гостей из Дара, Тенрьо переместил свой Татен на побережье моря Пэа, где стояли города-корабли. Эти плавучие острова стали важнейшим символом его могущества. С тех пор Татен перестал кочевать.

И все бы хорошо, да вот только у нового места имелся один изъян: рядом не было пресной воды. Кое-кто из шаманов возражал против такого выбора; размещение тут столицы означало отказ от благосклонности богов. Однако Тенрьо оставался верен себе и не обращал внимания на эти утверждения. Отцеубийство боги тоже не поощряли, но разве были бы возможны все победы Тенрьо, не лиши он жизни Толурору?

Боги общались с людьми лишь посредством шаманов, и Тенрьо заметил, что чем больше власти сосредоточивалось в его руках, тем сильнее льстили ему рассказываемые шаманами истории.

Тенрьо придумал систему, благодаря которой группы рабов-агонов и дара таскали воду в Татен из рек и ручьев. Позднее, когда почти все дара умерли от переутомления или побоев, эту работу стали выполнять их дети-тогатены. Но даже тогда невозможно было держать рядом с Татеном большие стада длинношерстных коров и овец, и столица существовала исключительно на подати со всего Укьу-Гондэ.

Система Тенрьо работала, но не отличалась стабильностью. Хотя большинство шаманов уже не возмущались, молва о том, что местоположение Татена «противоестественно», все усиливалась. Поговаривали, что льуку становились похожи на порочных оседлых дара, не следовавших воле богов и не кочевавших со своими стадами по всей земле.

Столь редкое событие, как появление айсберга, подсказало Кудьу, как выйти из тени отцовского наследия.

Пока воины льуку, сбившись небольшими группами, наблюдали за плавучим чудом, а некоторые сорвиголовы вышли в море на кораклях, чтобы взобраться на ледяную гору и подурачиться на ее склонах, Кудьу созвал в свой шатер наиболее верных шаманов и танов-гаринафинов. Никого больше внутрь не пускали, и когда усталые советники наконец покинули собрание, то никому не рассказали о том, что же на нем обсуждали.

Ночью флотилия тяжело груженных кораклей отправилась к айсбергу. Вернулись они уже налегке. Несколько проснувшихся среди ночи наро и кулеков, заметив возвращающиеся лодки, решили, что это праздная молодежь отправилась покататься.

Через несколько дней поползли слухи, что Кудьу Роатана еще с весны мучает один и тот же навязчивый сон. Во сне пэкьу-тааса видел своего отца Тенрьо Роатана на спине черного гаринафина, мчащегося в сердце яростного морского шторма. Дозорной, копейщицей и стрелком ему служили три богини, образовывавшие злато-бело-синий треугольник: Кудьуфин – Солнечный Колодец, Нальуфин – Ледяной Столп, и Алуро – Госпожа Тысячи Потоков. Прежде чем исчезнуть в грозовых облаках, Тенрьо оборачивался и кричал сыну: «Дар!»

Смысл сновидения оставался неясен Кудьу, и он всерьез обеспокоился судьбой отца. Бедняга так волновался, что почти перестал есть и пить.

Слухи распространялись все дальше, обрастая новыми подробностями, и народ все сильнее проникался сочувствием к пэкьу-тааса. И тогда три могущественные шаманки – голоса богинь Кудьуфин, Нальуфин и Алуро из сна Кудьу – заявили, что пэкьу неверно истолковал божественное послание.

Они объяснили, что пэкьу погиб. Прибитые к берегу останки кораблекрушения служили тому доказательством, но отказ Кудьу принимать правду, пусть и достойный верного любящего сына, никак не помогал народу льуку.

– Кудьу, пришло время взять на себя ответственность, как и полагается пэкьу льуку, – обращались к нему шаманки, – и должным образом почтить богов. Они прислали тебе подарок – намек на то, что ты должен предпринять. Но ты был слишком озабочен выполнением сыновнего долга и чересчур переживал, чтобы заметить это. Вот почему дух отца лично явился к тебе.

Айсберг приплыл с Пастбища Нальуфин на крайнем севере и золотыми лучами Ока Кудьуфин будет превращен в свежую живительную воду Алуро. Послание трех богинь невозможно было истолковать яснее.

– Как вы смеете кощунствовать, разглагольствуя об участи моего отца?! – возмущался разгневанный Кудьу. – Думаете, я вас боюсь, раз вы говорите от имени богов?

Он приказал посадить трех шаманок в коракль, отвезти их к айсбергу и высадить на ледяной глыбе.

– Если вы действительно оглашаете волю богов, то они сохранят вам жизнь, – объявил Кудьу. – Но если вы лжете, то умрете позорной смертью перед Оком Кудьуфин, презираемые всем племенем и отвергнутые родней. Лед будет отражать взор Кудьуфин, даже если вы станете отворачиваться.

Таны и воины провожали взглядом отплывающий коракль с шаманками. Они шептали друг другу о том, как предан отцу молодой пэкьу-тааса и как это не похоже на отношение Тенрьо к своему отцу. Кудьу был славным преемником не только отца, но и деда.

Шаманки оставались на айсберге полных тридцать дней. Когда Кудьу отправил коракли, дабы узнать, какова их участь, люди немало изумились, обнаружив всех трех живыми. Более того, они выглядели бодрыми и здоровыми, как в тот день, когда их здесь бросили.

(К тому времени уже никто не вспоминал о тяжело груженных кораклях тана Тово Тасарику, которые посреди ночи плавали к айсбергу, чтобы припрятать там ящики с едой и теплую одежду для грядущей