Оптина Пустынь. История обители и жизнеописания скитян - Георгий Гупало

Лишившись своего духовного брата и друга схимонаха Феодора (7 апреля 1822 г.), о. Леонид прожил по кончине его в Александро-Свирской обители еще 7 лет. Затем, пожив полгода в Площанской Пустыни и узнав, что в Оптиной Пустыни скит уже устроен и в нем уже поселились рабы Божии, он решился перейти в этот скит в 1829 году вместе с пятью своими учениками.

В скиту для него давно уже была готова особая келья на монастырской пасеке; его поместили в эту келью, за скитской оградой, а учеников его в скиту. Как опытнейшего руководителя в духовной жизни и искусного врача душевных недугов, оптинская братия приняла его с любовию и благоговением. Ему предоставлено было строителем о. Моисеем духовное руководство почти всех братий Пустыни. Как золото, искушенное в горниле 30-летней подвижнической жизни, старец смотрением Божиим привлечен был в Оптину Пустынь для обучения братии высшим монашеским подвигам – смирению и отсечению своей воли, «в видения восход» – путем старчества.

Самая наружность о. Леонида (в схиме Льва) показывала в нем необыкновенного человека. Он был высокий, стройный, с легкой, но мужественной походкой; смуглое лицо его обрамляли густые, волнистые, как грива, длинные волосы (под старость желтовато-белые) и придавали ему большое сходство со львом. В годы мужества он обладал такою физической силой, что мог поднимать тяжести до 12 пудов. Голос имел резкий и иногда при ответе изменял его.

Взгляд имел открытый и привлекательный, вызывающий всякого приходящего на откровенность.

В его присутствии многие ощущали внутренний мир, успокоение и сердечную радость.

В ответах был краток, а иногда иносказателен, как бы намеренно юродствуя. Слова Св. Писания добавлял народными выражениями.

Старчество отца Леонида

Обладая многими духовными дарами, о. Леонид по смиренномудрию всячески старался бегать людской славы, но слава шла вслед его. «Каждому дается проявление Духа на пользу», – говорит апостол Павел (1 Кор. 12, 7). И иных Бог поставил в Церкви, во-первых – апостолами, во-вторых – пророками, в-третьих – учителями. Далее: Одному дается Духом слово мудрости; другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различие духов, иному разные языки, иному истолкования языков» (1 Кор. 12, 8–10).

«Достигайте любви; ревнуйте о дарах духовных, особенно же о том, чтобы пророчествовать» (1 Кор. 14, 1). «А кто пророчествует, тот говорит людям в назидание, увещевание, утешение» (1 Кор. 14, 3).

О. Леонид по милости Божией достиг любви, ибо из любви к ближним оставил уединение и отдал себя на служение ближним, уча всех приходивших к нему деятельной любви, смирению, терпению, покаянию во грехах. Как сам он поступал, так и других учил, по завещанию апостола Павла: «ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию потайте один другого высшим себя. Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других» (Флп. 2, 3–4).

С глубочайшим благоговением встретили его оптинские монахи.

С прибытием его в Пустынь изменился и духовный строй монастырской жизни. Он объяснил братии всю пользу откровения помыслов, которые в течение дня увлекали монаха, и для всех братий двери кельи его во всякое время были открыты. И не только в Оптиной Пустыни, но и во многих обителях о. Леонид располагал монашествующих к откровению помыслов своим старцам и старицам.

Взгляд его на старчество ясно виден из писем, писанных им в назидание к некоторым инокиням, принявшим на себя, по его благословению, бремя старчества.

Так, он писал к одной старице (матери Анфии) о значении старчества следующее:

«По уставам иноческого предания, при пострижении (в монашество) от Евангелия предают (новостриженых) старицам, а не духовным отцам, т. е. старицам, и должны новоначальные открывать свою совесть для получения советов и наставлений, как противостоять искушениям вражиим. Но это не есть исповедь, а откровение; и в сем случае исполняется апостольское предание: исповедайте друг другу согрешения ваша (см. Иак. 5, 16). Таинство же исповеди совершенно другое и не имеет к откровению никакого отношения. Обязанности духовника совершенно другие, нежели отношения к старицам».

В другом письме от 14 марта 1834 года о. Леонид разъяснял матери Анфии на ее вопросы об отношениях к сестрам, имевшим к ней откровение, что «мы не связываем отнюдь ни тебя, ни их; но по их желанию и нужде соизволяем на их к тебе откровение. И тебе советуем, не нудительно, когда они имеют душевную, а хотя и телесную нужду, и придут со смирением, изъясняя свои немощи для облегчения совести, не отревать их. Но какое подаст Господь слово ко утешению и врачеванию их, по мере веры их, скажи им. Не мни же отнюдь о себе, что будто бы ты достойна сего или имеешь дар, но помышляй, что по вере их Бог дарует им свободу. Заметь сие: по вере! а без веры может ли быть какая польза? Это можешь, когда случай потребует, им сказать, т. е. когда кто в смущенном положении будет требовать настоятельно чего-либо. Имей совершенную свободу и равнодушие к их капризам и сколько можно удерживай себя от возмущения. Равнодушно можешь сказать, чтобы с такими требованиями смущенными не беспокоили себя к тебе приходом, – ничего не получат: ибо не на этот конец устроено между вами духовное согласие, чтобы беспрестанно крамолиться, но чтобы иметь облегчение совести, и через объяснение избежать коварств вражьих и преуспевать в духовной жизни».

В письме 30 марта 1826 года о. Леонид напоминал строителю Аарону о качествах наставника между прочим следующее:

«Еще же заблагорассудил твоему благоумию напомнить и при сем поместить прп. Симеона Нового Богослова гл. 53: “не безмолвствуяй точию, или повинуяйся, но и игуменствуяй и многих предстатель сый и сам той служай, без попечения должен быти, сиречь, свободен от всех житейских вещей несумненно. Аще бо печемся. Преступницы заповеди Божия обретаемся, глаголющия: не пецытеся душею вашею, что ясте или что пиете, или во что облечетеся: всех бо сих языцы ищут. И паки: Зрите, да не когда отягчают сердца ваша объядением, и пиянством, и печальми житейскими“».

Во время прибытия о. Леонида в 1729 году в скит начальником его был иеромонах Антоний, родной брат о. Моисея (тоже полагавший начало иночества в рославльских лесах под старчеством о. Афанасия). И уже были иноки из тех же рославльских лесов, положившие там начало иноческой жизни под руководством старцев и ожидавшие о. Леонида как великого старца, чтобы иметь к нему откровение помыслов.

С водворением о. Леонида монастырский строй жизни вступил в усиленную духовную деятельность. Без совета и благословения старца ничего важного в делах обители не предпринималось. В его келью ежедневно стали стекаться братия для получения благословения и наставления в монашеском образе жизни: каждый спешил высказать старцу свои немощи душевные, покаяться пред ним, в чем согрешил в продолжение дня – делом, словом или помышлением, просить его совета и назидания во внутренней борьбе со страстями и врагами нашего спасения.

Сотрудник старца Леонида отец Макарий

В 1834 году 14 января прибыл в скит из Площанской Пустыни иеромонах Макарий, по предварительному соглашению с о. Леонидом, под его руководство.

О. Макарий происходил из дворян Орловской губернии (в мире Михаил Николаевич Иванов), родился 20 ноября 1788 года, обучался в Карачевском приходском училище, дополнив свое образование в семействе своих родных (Передельских) у домашнего их учителя. В 1806 году он лишился родителей и по разделу с братьями принял во владение имение – сельцо Щенятино, оставив гражданскую службу для занятия хозяйством. Но в 1810 году 6 октября, по склонности к монашеской жизни, уехал в уединенную Площанскую Пустынь на богомолье и уже назад в мир не возвращался. Там, в Площанской Пустыни, жил он десять лет под духовным руководством о. Афанасия (бывшего ротмистра гусарского полка), ученика молдавского старца Паисия Величковского. О. Макарий, по благословению о. Афанасия, прочитывал вывезенные им, Афанасием, из Молдавии книги – переводы с греческого и славянского, исправленные старцем Паисием: Макария Великого, Иоанна Лествичника, Варсонофия, Фалассия, Исаака Сирина, Максима Исповедника, Феодора Студита, жизнь Григория Паламы и др., внимательно изучал их и переписывал уставом.

В 1817 году о. Макарий был рукоположен в иеромонаха, а 30 января 1827 года назначен духовником Севского девичьего монастыря. Для успешного исполнения сей обязанности о. Макарий сознавал себя не вполне подготовленным, так как, живя под руководством о. Афанасия (скончавшегося в 1825 г.), исполнял только монашеские правила и потому усилил свою молитву к Богу, чтобы благоволил послать ему наставника с даром духовного рассуждения как для упасения своей души, так и порученных ему духовных чад.