Оптина Пустынь. История обители и жизнеописания скитян - Георгий Гупало

Между этими людьми стоял пред ним на коленях один господин, приехавший на поклонение в обитель и для посещения великого старца. Старец спросил его: "А ты что хочешь от меня получить?" Тот со слезами ответил: "Желаю, отче святый, получить от вас душеполезное наставление". Старец вопросил: "А исполнил ли ты, что я тебе прежде приказал?" Тот ответил: "Нет, отче святый, не могу того исполнить". Старец сказал: "Зачем же ты, не исполнивши первого, пришел еще и другого просить?" Потом грозно сказал ученикам своим: "Вытолкайте его вон из келии". И они выгнали его вон. Я и все там бывшие испугались такового строгого поступка и наказания. Но старец сам не смутился и паки начал с кротостью беседовать с прочими и отпускать людей. Потом один из учеников сказал: "Отче святый, на полу лежит златница". Он сказал: "Подайте ее мне". Они подали. Старец сказал: "Это господин нарочно выпустил из рук и добро сотворил: ибо пригодится афонскому отцу на дорогу". И отдал мне полуимпериал.

Потом я спросил старца: "Отче святый, за что вы так весьма строго поступили с господином?" Он же отвечал мне: "Отец афонский, я знаю, с кем как поступать: он раб Божий и хочет спастися, но впал в одну страсть – привык к табаку. Он прежде приходил ко мне и спрашивал меня о том. Я приказал ему отстать от табаку, и дал ему заповедь более никогда не употреблять его, и, пока не отстанет, не велел ему и являться ко мне. Он же, не исполнивши первой заповеди, еще и за другой пришел. Вот, любезный отец афонский, сколько трудно из человека исторгать страсти!"

Когда мы беседовали, привели к нему три женщины одну больную, ума и рассудка лишившуюся, и все три плакали, и просили отца о больной помолиться. Он же надел на себя епитрахиль, положил на главу болящей конец епитрахили и свои руки, и, прочитавши молитву, трижды главу больной перекрестил, и приказал отвести ее на гостиницу. Сие делал он сидя. А потому он сидел, что уже не мог встать, был болен и доживал последние свои дни. Потом приходили к нему ученики, монастырские братия и открывали ему свою совесть и свои душевные язвы. Он же всех врачевал и давал им наставления. Потом говорил им, что приближается к нему кончина, и сказал: "Доколе вы, чада моя, не будете мудры яко змия и цели яко голубие? Доколе вы будете изнемогать? Доколе вы будете учиться? Уже пора вам и самим быть мудрыми и учителями, а вы сами ежедневно еще изнемогаете и падаете. Как вы будете жить без меня? Я доживаю последние дни, и должен оставить вас и отдать долг естеству своему, и отойти ко Господу моему". Ученики, слышавши сие, горько плакали. Потом всех отпустил и меня также.

На другой день я паки пришел к нему, и он паки принял меня с любовию и много со мной беседовал. Потом пришли вчерашние женщины, и больная была с ними, но уже не больная, а совершенно здоровая: они пришли благодарить старца. Видевши сие, я удивился и сказал старцу: "Отче святый, как вы дерзаете творить такие дела? Вы славою человеческою можете погубить все свои труды и подвиги". Он же в ответ сказал мне: "Отец афонский! я сие сотворил не своею властию, но это сделалось по вере приходящих, и действовала благодать Святаго Духа, данная мне при рукоположении; а сам я человек грешный". Слышавши сие, я весьма воспользовался его благим рассуждением, верою и смирением. Потом паки приходил вчерашний господин и просил у старца прощения со слезами. Он же простил и приказал исполнять то, что приказано было прежде. Потом отпустил всех нас».

Отец Леонид почил о Господе 11 октября 1841 года 72 лет от роду и погребен в Пустыни у Введенского собора, против придела св. Николая.

Жизнеописание сего старца составлено иеромонахом Пустыни о. Константином Зедергольмом и напечатано Пустынею в 1876 году.

По кончине о. Леонида старцем был о. Макарий.

Старчество отца Макария

Еще при жизни о. Леонида все братство привыкло смотреть на о. Макария как на духовного его друга и единомысленника. Все относившиеся к о. Леониду как к старцу были в то же время духовными детьми о. Макария, как общего духовника обители. И все монашествующие других обителей и мирские люди привыкли получать письма о. Леонида, писанные рукою о. Макария, за общим их обоих подписом. Наконец, во время пятимесячной болезни своей о. Леонид всем обращавшимся к нему за советами прямо указывал на о. Макария как на своего преемника, друга и сотаинника. И потому все, бывшие под руководством о. Леонида, свободно обратились к о. Макарию как к старцу, ценя в нем искусство врачевания духовных ран и терпеливое умение с любовью относиться и сочувствовать всем ближним и дальним во всяком их положении – и радостном, и горестном.

С каждым годом число обращавшихся к старцу о. Макарию и желавших пользоваться духовными советами его возрастало. Многочисленные устные и письменные ответы его отнимали у него большую часть келейного времени. Не раз выражал он душевную скорбь о том, что лишен уединения. Не раз чувствуя крайнее изнеможение от приема многочисленных посетителей, решался прекратить свою обширную переписку, но только по смирению своему не посмел сойти с креста, на который возвела его христоподражательная любовь к ближним. А как была велика переписка о. Макария, об этом можно судить по некоторым письмам, напечатанным после его кончины: в четырех томах – к монахиням, в одном томе – к монахам и в одном томе – к мирским особам. Всего в 6 томах.

Особенная же потребность в уединении оказалась в то время, когда при наступившем для духовной жизни России благоприятном времени о. Макарий задался мыслью издания в свете переводов святоотеческих книг, сделанных блаженным старцем Паисием Величковским.

В 1847 году о. Макарий высказал свои мысли гг. Киреевским во время приезда к ним в имение Долбино (в 40 верстах от Пустыни). И Иван Васильевич Киреевский с согласия старца построил в глубине березовой рощи домик, который весною 1848 года и был освящен о. Макарием. С тех пор с разрешения епархиального начальства о. Макарий от времени до времени приезжал в Долбино и по несколько дней живал в этом домике со своими помощниками для неразвлекаемой работы по приготовлению к печати рукописей святооотеческих сочинений.

О книгоиздательской деятельности Оптиной Пустыни под руководством отца Макария

Со времен Петра I печатание книг, относящихся к вере и духовной жизни, по силе духовного регламента предоставлено было усмотрению Св. Синода. Это подтверждено было Высочайшими указами 27 июля 1787 года и 9 февраля 1808 года. В цензурном же уставе, Высочайше подтвержденном 9 июля 1804 года, книги духовного содержания могли быть печатаемы только в духовных типографиях.

Одна только аскетическая книга – «Добротолюбие» – в первый раз напечатана была по распоряжению Св. Синода на славянском языке в 1793 году.

Святоотеческие аскетические писания в то время распространялись между любителями духовного просвещения в рукописных экземплярах. Это были труды монашествующих и ценились очень дорого. Так, например, один экземпляр книги Исаака Сирина в славянском переводе можно было с трудом достать за 30 рублей (нынешних, а по тогдашнему счету 100 руб.).

Книги Священного Писания из-за границы русской и славянской печати, без изъятия в отношении содержания сочинений, воспрещены были ко ввозу в Россию именным указом 27 июля 1787 года. Напечатанные о. Паисием Величковским в Молдавском Нямецком монастыре в 1812 году экземпляры книги Исаака Сирина, случайно попавшие в Россию, продавались также недешево – рублей по 15 за экземпляр.

Между тем жизнь передовых сословий России текла по проложенному Петром I руслу.

Под влиянием Западной Европы печать в России породила громадное количество литературных произведений, отвлекающих читателей от неотразимых вопросов духа человеческого или решающих оные поскольку не верно, постольку и дерзко, о том: откуда и кто мы, отчего несчастны, где спасение, что должно делать, чтобы быть мудрыми в своей жизни и достигнуть счастия, и что ждет нас впереди? Ответов на эти вопросы ни одна наука дать не в силах. Между тем как на все эти запросы, присущие каждой человеческой душе, уже дан ответ свыше Создателем всего мира в Откровении, и вера с достаточною ясностью и убедительностью разрешает эти вопросы. Кто сам на себе испытал животворные действия Божественной благодати, у того уже исчезает всякое сомнение в цели жизни.

Итак, с одной стороны, светская литература своим количеством и содержанием свободно подавляла и пленяла мысли людей. Враги Православия и христианства свободно печатали свои книги. Например, в 1806, 1813, 1817 годах и позже с дозволения гражданской цензуры вышли «Сионский Вестник», «Таинство креста» и пр. С другой стороны, даже готовые переводы старца Паисия Величковского лежали под спудом более 50 лет. Вся заслуга в деле выпуска в свет этих переводов принадлежит о. Макарию. Пришло благоприятное время, и явились о. Макария ученые помощники, сотрудники и покровители.