Пильпанг - Владимир Петровский

26

Потихоньку Сопеля пришел в себя и огляделся. Готманов все так же лежал на диване. Потоцкий с Надей смотрели во все глаза, не понимая, что происходит.

И вдруг он догадался. Это же программа Готманова, а Сопеля вошел как чужой – и вот, пожалста… Программа его вышвырнула. Значит, надо стать Готмановым.

Он представил: вот Надя, вот Университет Президента, надо на занятия идти. Почувствовав себя городским, а эту красотку – своей подружкой, снова кивнул Потоцкому: включай.

Прозрачная комната была пуста, злодей с пистолетом отсутствовал. Сопеля перевел дух и сосредоточился на стенах. Комната приобрела нормальный вид, а квартира Готманова практически исчезла. То есть, она тоже присутствовала, но не в большей степени, чем чириканье воробьев на улице, когда занят важным разговором.

Стены в фиолетовую полоску, окно, листва за окном. Сопеля с ужасом увидел, что кто-то лежит на полу.

– Меня зовут Готманов, я славный аспирант из города, отличник и соискатель, – забормотал он вслух, не вглядываясь в лежащего.

Но на миг, все же, уступил чисто профессиональному восхищению перед возможностями активной программы, слепившей откуда-то этого мужика с пистолетом, и тут же услышал шаги за дверью. Покрывшись холодным потом, он нашел стены Готмановской квартиры и сделал их реальными.

– Ты чего бормочешь, Сопеля? – спросил стоявший на всякий случай рядом Потоцкий.

– Иди на фиг, – шепотом ответил Сопеля. Он прислушался: шаги удалились и пропали. Контуры полосатой комнаты были сейчас не только прозрачны, но и зыбки. Ее было только видно. Ходить по ней было невозможно. Сопеля поморщился и сосредоточился на стенах.

В пустой квартире его шаги отдавались гулким эхом. Мужика с пистолетом не было и во второй комнате, не было, вроде, и дальше.

Программа представляла собой бесконечную цепочку комнат. Из каждой можно было строить отдельный сюжет игры. Все одинаковые, с полосатыми фиолетовыми стенами. Сопеля медленно переходил из одной в другую, стиснув зубы от растущего внутри напряжения. Где-то в глубине ума он держал мысль, что надо искать Готманова, но старался думать это не отчетливо, а как бы шепотом. Чтобы тот мужик не услышал.

И вдруг остановился. Если он прикидывается Готмановым, то как же искать настоящего? Сопеля было запаниковал, но тут же сообразил: зеркало нужно искать. Отражение.

Отправился дальше. Где-то должно возникнуть зеркало, обязательно. Эта Игра все может. В ней все есть. Классная Игра. Активная. Он прошел в следующую комнату, еще в одну… И там увидел зеркало. У стены. Сосредоточившись на Готманове, подошел, посмотрел. В зеркале отражалось нечто довольно сносное, немного похожее на кого-то. Сопеля не стал всматриваться в недостатки, а сразу спросил:

– Ну чего ты тут застрял?..

В комнатах без мебели голос звучал гулко. Отражение смотрело из зеркала на Сопелю, Сопеля – на него. Он ждал, пока не почувствовал себя идиотом. И вдруг вспомнил, что у отражения не двигались губы, когда он задавал вопрос. И заметил, что оно на глазах меняется: что-то подтягивалось, расплывалось, пока в зеркале не оказался Готманов, по виду настоящий, с сомнением рассматривавший Сопелю.

– Это ты? – спросило отражение.

– Ну, – ответил Сопеля неуверенно.

Они молча пялились друг на друга.

– Послушай… – сказал, наконец, Сопеля, не уверенный ни в чем. Но момент нельзя было упускать, поэтому он продолжил: – Надо тебе выбраться отсюда. Ненадолго. А потом снова полезешь.

Ответа не было. Сопеля, подождав, попытался еще:

– Ты ж там на диване лежишь. А чипы я из тебя вытащил. Не пугает тебя такое?.. Надо бы вернуться.

– Да, – сказал вдруг Готманов в зеркале. – Я понял. Ты – Сопеля. Теперь заяви себя гостем, а то на меня уж очень похож. И лезь сюда.

– Куда? – не понял Сопеля. – В зеркало, что ли?..

Готманов удивленно на него посмотрел:

– Почему «в зеркало»?.. Из зеркала. Только врубись сначала. В программе есть всякие второстепенные ходоки. Ну там тети, дяди… братья. Сведений о них в программе мало, ты же их сам только для общей картины включал. Вот кого из них помнишь, тем и представь себя. Лучше женщиной, они внешний вид часто изменяют. Сойдешь. Скажи, тетя. Волосы подстригла. Чаю зашла попить. И, главное, думай так.

Он помолчал, глядя в сторону, глубоко вздохнул и вдруг убежденно, радостно произнес:

– Здорово, тетя!.. Давно тебя не видел!.. Заходи, поболтаем… Чего еще-то?.. А!.. Чаю попьем!.. Ну, вылазь, – добавил он уже не таким плакатным тоном.

Сопеля, чувствуя растущее беспокойство, позволил себе быть сначала просто не Готмановым. Огляделся. Ничего плохого, вроде, не произошло. Тогда он постарался вообразить себя тетей. Своей, правда, не Готмановской. В программу он ее данные вставил потому, что работала тетя где-то в системе научных лабораторий.

Вдруг он заметил, что зеркало стоит уже посреди комнаты, да и вообще это была только рамка от зеркала, а внутри – пустота. С той стороны стоял Готманов. Не отражение, а он сам.

Опасливо озираясь, Сопеля обошел зеркало. Готманов был здесь, вот он, настоящий. И мужик с пистолетом не появлялся.

– Если ты меня вытащить хочешь, – сказал Готманов, – то, боюсь, обратно сюда мне будет трудно…

– Это не сюда «обратно»!.. Это туда «обратно»!.. – заговорил Сопеля с чувством. – Тебя там девушка ждет. Ходит молча, как барбос, что скажешь ей – делает. О тебе беспокоится. Хорошая девушка. Мне бы такую. Надей зовут. Не забыл еще?

Говоря это, Сопеля поймал взглядом призрачные очертания квартиры Готманова и сосредоточился на них. С ним только так надо. Иначе не договоришься. Совсем игроком стал.

Квартира проступила более отчетливо, но вместе с начавшими терять яркость полосатыми стенами потускнел и Готманов.

– Не получится, – услышал Сопеля его голос. – Себя вывести только я сам могу.

Самообучающийся гад, подумал Сопеля. Со вздохом он вернул полосатым стенам яркость. Только бы вытащить его отсюда, а там – программу снять и бегом к себе, и ни за какие деньги больше в эти авантюры…

– А я, – продолжал Готманов, – так, как ты хотел, сделать могу. Программа-то моя.

Он потащил что-то из кармана, поднял в руке, внимательно разглядывая…

– Нет!.. – крикнул Сопеля.

– Да ты не бойся. Ты ведь тетя. Ей и оставайся, тогда тебе и беспокоиться не о чем. Сейчас мы с тобой знаешь, куда попадем?..

Неожиданно Сопеля почувствовал, что пол словно поехал под ним. Этого еще не хватало, подумал он, почувствовав, что где-то там, в настоящей комнате Готманова, даже вспотел спиной от напряжения. Но вокруг уже стремительно проявлялись постройки; это была улица, слышались гудки, шум двигателей, непривычно громкий. Этот мир выплеснулся откуда-то, словно ведро воды, окатив и оглушив ярким светом и шумом Сопелю, сразу забывшего, что является сейчас собственной тетей.

И вдруг все стихло, сменившись на тишину и сырость каких-то закоулков, а может, двора – этого он разобрать уже не успел, потому что услышал громкий голос:

– А, вот ты где!

Обернувшись, он увидел прямо перед лицом дуло с нарезкой, откуда вдруг полыхнуло пламенем. Запоздало вспомнив про тетю, он дико заорал и рухнул на грязный асфальт. Но тут же почувствовал ладонями пластиковое покрытие пола, поднял голову – это была квартира с полосатыми стенами – и услышал:

– А, вот он где!

Дуло с нарезкой, прямо перед его лицом, выплюнуло пламя и грохот выстрела. И орущий в голос Сопеля рухнул на пол в квартире Готманова.

Потоцкий шарахнулся от него не хуже, чем в первый раз. Надя, сидевшая на диване рядом с Готмановым, вскочила. Ушибленный и потрясенный Сопеля корчился на полу.

Придя в себя, он со странным чувством посмотрел в сторону дивана, вспоминая казавшийся теперь очень далеким разговор в программе. Вроде, тот же человек, и не тот. Куда это он его потащил, сволочь? Двор какой-то…

– Стоп! – произнес он вслух. – Стоп!..

– Ты это о чем? – осторожно спросил Потоцкий.

Сопеля снова тёр лоб. Он вдруг вспомнил, что насторожило его там, в программе. Он пытался вывести Готманова, перенеся внимание на реальную комнату, и тот потускнел… Что-то в этом было не так. На первый взгляд, все нормально. Но…

– Знаешь, что? – спросил он Потоцкого.

– Нет, – ответил тот честным голосом.

– Это мог быть и не Готманов.

Потоцкий смотрел на него во все глаза.

– Это мог быть не Готманов, – продолжал Сопеля. – Проверить я не могу, но чую, что это так. Если программа сделала того стрелка…

– Какого? – перебил Потоцкий.

– А я не говорил тебе разве?.. Ну… потом. Но это мог быть не Готманов. Просто муляж. Я ведь им назвался, Готмановым. А потом тетей. Значит, стрелять меня нельзя. Нелогично. Вот программа мне и выставила такого…

– Ты чего… повредился там? – Потоцкий пристально на него смотрел. – Слышь, Сопеля. Хватит. Не лезь туда больше.