Сёгун - Джеймс Клавелл

К ним легкой подпрыгивающей походкой направлялся Оми, его дружелюбный взгляд был направлен на Блэкторна. Мура словно не существовал.

– Доброе утро, Андзин-сан, – поприветствовал самурай.

– Доброе утро, Оми-сан. У вас дома все в порядке?

– Все хорошо. Спасибо, – поблагодарил Оми и напустился на Муру: – Люди должны ловить рыбу или работать на полях. Женщины тоже. Ябу-сама увеличил налоги. Вы хотите опозорить меня перед ним своей ленью?

– Нет, Оми-сан. Пожалуйста, извините меня. Я сейчас же распоряжусь.

– Почему я должен напоминать? В следующий раз до разговоров не дойдет!

– Я прошу прощения за мою глупость. – Мура торопливо ушел.

– У вас сегодня все благополучно, – продолжал Оми, обращаясь к Блэкторну. – А ночь прошла спокойно?

– Более или менее, спасибо. А как у вас?

Оми распинался очень долго. Блэкторн не успевал ухватить всего сказанного – только отдельные слова, как при разговоре Оми с Мурой.

– Простите, я не понял.

– Отдыхаете? Как вам вчерашнее? Атака? Учебный бой?

– Ах, понятно. Да, я думаю, все прошло хорошо.

– А свидетельство?

– Простите?

– Выступление в роли свидетеля? Ронин Нэбара Дзодзэн и его люди? Уже забыли? – Оми изобразил удар штыком и засмеялся. – Вы были свидетелем их смерти. Смерти! Вы понимаете?

– Ах да… Честно говоря, Оми-сан, убийства не доставляют мне удовольствия.

– Карма, Андзин-сан.

– Да, карма. Сегодня будут учения?

– Да. Но Ябу-сама хочет поговорить с вами. Позже. Понимаете, Андзин-сан? Только поговорить, – терпеливо повторил Оми.

– Только поговорить. Понял.

– Вы начинаете неплохо изъясняться на нашем языке.

– Спасибо. Трудно. Мало времени.

– Да. Но вы умный человек и очень стараетесь. Это важно. У вас будет время, Андзин-сан, не беспокойтесь, я вам помогу. – Оми видел, что многое из сказанного не доходит до Блэкторна, но не обращал на это внимания, ибо Блэкторн улавливал суть. – Я хочу быть вашим другом. – Потом повторил это более отчетливо. – Вы понимаете?

– Друг? Я понимаю «друг».

Оми показал на себя, потом на Блэкторна:

– Я хочу быть вашим другом.

– Спасибо. Очень польщен.

Оми снова улыбнулся, поклонился как равный равному и ушел.

– Дружить с ним? – пробормотал Блэкторн. – Он забыл? Я не забыл.

– Ах, Андзин-сан, – воскликнула Фудзико, подбегая к нему, – не хотите ли поесть? За вами скоро пришлет Ябу-сама.

– Да, спасибо. Много разрушать? – спросил он, указывая на дом.

– Извините меня, но вам следует говорить: «Много разрушений?»

– Много разрушений?

– Почти ничего не пострадало, Андзин-сан.

– Хорошо. Много пострадать?

– Извините меня, но нужно сказать: «Много раненых?»

– Спасибо. Раненых много?

– Нет, Андзин-сан. Никто не ранен.

Внезапно Блэкторн устал от необходимости то и дело поправляться.

– Я голод. Давайте есть!

– Да, сейчас. Но извините, вам следует сказать: «Я голоден». – Фудзико дождалась, когда он произнесет эту фразу правильно, и убежала.

Он сел на веранде и стал следить за Ёки-я, старым садовником, собиравшим обломки и опавшие листья. Он видел, как женщины и дети приводят в порядок деревню, как лодки выходят в море. Жители деревни потянулись на поля, хотя ветер и мешал им. «Хотел бы я знать, какие налоги они платят, – сказал он себе. – Не желал бы я очутиться в шкуре здешних крестьян. Да и не только здешних – никаких».

На рассвете он был поражен опустошением, которому подверглась деревня.

– Такой шторм вряд ли повредил бы дома в Англии, – сообщил он Марико. – Конечно, это был сильный шторм, но не самый мощный. Почему вы не строите дома из камня или кирпича?

– Из-за землетрясений, Андзин-сан. Подземные толчки способны обрушить любое каменное здание на головы его обитателей. Наши постройки не могут похоронить и покалечить много людей. Вот посмотрите, как быстро все будет восстановлено.

– Да, но они, должно быть, легко воспламеняются. И что случится, когда задуют ветры посильнее? Тайфуны?

– Тогда будет очень плохо.

Она рассказала о сезоне тайфунов, который обычно длился с июня до сентября, но иногда наставал раньше или позже. И о других природных катастрофах.

Несколько дней назад произошло небольшое землетрясение. Котелок упал с жаровни и перевернул ее. К счастью, угли сразу потушили. Один дом в деревне был охвачен огнем, но пламя не успело далеко распространиться. Блэкторн никогда не видел такой ожесточенной схватки с огнем. В деревне мало кто обратил внимание на этот случай. Крестьяне только посмеялись и продолжали заниматься своими делами.

– Почему люди смеялись?

– У нас считается постыдным и невежливым показывать сильные чувства, особенно страх. Так что мы прячем их за смехом или улыбкой, хотя не должны бы делать и этого.

«Некоторые из вас показывают», – мысленно возразил Блэкторн.

Он думал о Нэбаре Дзодзэне. Тот умирал недостойно, скуля от страха, умоляя о помиловании. Убивали его медленно и жестоко. Ему разрешили бежать, потом проткнули штыком под общий хохот, снова погнали как зверя и подрезали поджилки. Позволили уползти, затем медленно вспороли живот, глухие к истошным крикам, и оставили умирать, истекая кровью и слизью.

Покончив с ним, Нага обратил внимание на остальных самураев. Трое людей Дзодзэна тут же рухнули на колени, обнажили животы и положили перед собой короткие мечи, чтобы совершить сэппуку. Трое товарищей, вызвавшиеся помочь, воздвиглись у них за спиной, вынули длинные мечи и ухватились за рукояти обеими руками. Нага и его люди больше не вмешивались. Как только самураи, стоящие на коленях, потянулись за своими мечами, подставив под удар шеи, три клинка обрушились вниз и снесли им головы. От удара о землю клацнули зубы убитых, и все стихло. Тут же налетели мухи.

После этого на колени опустились двое из оставшихся самураев, последний приготовился исполнить роль помощника. Первый из коленопреклоненных был обезглавлен тем же способом, что и его товарищи, как только потянул руку к оружию. Другой сказал:

– Нет. Я, Хирасаки Кэнко, знаю, как надо умирать – как полагается умирать самураю.

Кэнко, гибкий бледнолицый юноша, надушенный и миловидный, с аккуратной прической, благоговейно взялся за меч и частично обмотал лезвие поясом, чтобы удобней было держаться за него.

– Я возражаю против смерти Нэбары Дзодзэн-сана и этих его людей, – твердо заявил он, кланяясь Наге, кинул прощальный взгляд на небо и в последний раз ободряюще улыбнулся своему помощнику: – Саёнара, Тадэо. – Затем глубоко вогнал острие меча в живот слева, обеими руками сделал полный разрез поперек, вынул клинок, снова глубоко вонзил его, как раз над пахом, и резко рванул вверх в полном молчании. Внутренности вывалились из вспоротого живота на колени, и, когда изуродованное агонией лицо качнулось вперед, меч помощника сорвался вниз, описав широкую дугу.

Нага сам поднял за пучок волос голову самурая, отер ее от грязи и закрыл мертвые глаза. Потом приказал своим людям проследить, чтобы голова была вымыта, упакована и отправлена Исидо со всеми почестями, с полным отчетом о мужестве Хирасаки Кэнко.

Последний самурай опустился на колени. Не осталось никого, кто бы помог ему совершить сэппуку. Он тоже был молод. Его пальцы дрожали от страха, охватившего все его существо. Дважды он выполнил свой долг по отношению к товарищам, дважды срубил им головы с большим искусством и тем спас от пытки болью и позорного страха. А потом он ждал смерти любимого друга, который ушел, как полагается самураю, принеся себя в жертву в гордой тишине, и снес ему голову чистым, безукоризненным ударом. Он никогда не убивал до сегодняшнего дня.

Он направил глаза на меч, обнажил живот и обратился к богам с мольбой послать ему мужество его любовника. На глаза навернулись слезы, но усилием воли он превратил лицо в неподвижную улыбающуюся маску, развязал пояс и обмотал им часть лезвия. И поскольку юноша честно выполнял свой долг, Нага сделал знак подручному.

Самурай вышел вперед и поклонился, представившись по всем правилам:

– Осараги Нампо, вассал господина Торанаги. Почту за честь быть вашим помощником.

– Икомо Тадэо, вассал господина Исидо, – ответил юноша. – Спасибо. Я почту за честь принять вашу помощь.

Смерть его была быстрой, безболезненной и почетной.

Головы подобрали. Между тем Дзодзэн вернулся к жизни. Его руки судорожно пытались заправить кишки обратно в живот.

Его оставили собакам, которые прибежали из деревни.

Глава 34

В час лошади, в одиннадцать часов утра, десять дней спустя после смерти Дзодзэна и всех его людей группа из трех галер огибала мыс у Андзиро. Они были набиты воинами. Торанага сошел на берег. Его сопровождал Бунтаро.

– Сначала, Ябу-сан, я хотел бы посмотреть на учебную атаку первых пятисот обучаемых, – сказал Торанага. – Не откладывая, сейчас же.