Сёгун - Джеймс Клавелл

– Может быть, завтра? Мне потребуется время, чтобы подготовиться, – залебезил Ябу. В душе он был взбешен внезапным появлением Торанаги и зол на своих шпионов, не сумевших вовремя предупредить его. Он едва успел примчаться на берег с почетным караулом. – Вы, наверное, устали…

– Нет, благодарю вас, – отрезал Торанага. – Мне не нужны обороняющиеся, сложные построения, крики, показные смерти. Вы забыли, старина, я играл в пьесах но и достаточно много их поставил, чтобы развить воображение. Я не ронин и не крестьянин. Пожалуйста, прикажите сразу же выступать.

Они стояли на берегу около пристани. Торанагу окружали отборные телохранители, остальные высаживались с причалившей галеры. Еще тысяча самураев с тяжелым вооружением находилась на двух галерах, которые ждали на рейде. День был теплым, небо – безоблачным, море зыбилось невысокими волнами, на горизонте дрожало легкое марево.

– Игураси, распорядись! – Ябу спрятал свой гнев.

После отправки первого донесения о прибытии Дзодзэна одиннадцать дней назад из Эдо поступило только несколько незначительных сообщений от его собственных шпионов и ничего, кроме редких, возмутительно пустых ответов Торанаги на его послания: «Ваш отчет получен и внимательно изучается», «Удивлен известиями о моем сыне. Пожалуйста, дождитесь дальнейших распоряжений». Затем, четыре дня назад: «Виновные в смерти Дзодзэна будут наказаны. Они должны оставаться на своих постах, но содержаться под арестом, пока я не снесусь с господином Исидо». И вчера как бомба: «Сегодня получил приглашение нового Совета регентов в Осаку на церемонию созерцания цветка. Когда собираетесь ехать вы? Сообщите немедленно».

– Ведь это не означает, что Торанага действительно поедет? – терялся в догадках Ябу.

– Он вынужден ехать, – ответил Игураси. – Во всяком случае, он испытывает вас.

– Да, вероятно, – поддержал Оми.

– Почему нет новостей из Эдо? Что случилось с нашими шпионами?

– Похоже, что Торанага накрыл Канто густой сетью, – предположил Оми. – Может быть, он знает ваших шпионов наперечет.

– Сегодня десятый день, господин, – напомнил Игураси. – Все готово для вашего отъезда. Вы собираетесь ехать или нет?

Сегодня на берегу Ябу благодарил своих хранителей ками, которые убедили послушаться совета Оми и ждать до последнего, еще три дня.

– Относительно вашего последнего письма, Торанага-сама, того, что пришло вчера, – начал он. – Вы, конечно, не поедете в Осаку?

– А вы?

– Признавая ваше главенство, я ждал вашего решения.

– Мне решить легко, Ябу-сама. Вам трудно. Если вы поедете, регенты наверняка обвинят вас в убийстве Дзодзэна и его людей. Исидо очень сердит, и справедливо. Не так ли?

– Я не виноват в этом, господин Торанага. Дзодзэн принял смерть – впрочем, вполне заслуженную – вопреки моим приказам.

– Это сделал Нага-сан, да? Иначе, разумеется, вам бы самому пришлось потрудиться. Я поговорю с Нага-саном позднее. Пойдемте! Мы можем продолжить разговор по дороге. Не нужно впустую тратить время. – Торанага взял быстрый темп, телохранители держались вплотную к нему. – Да, перед вами стоит действительно нелегкий выбор, старина. Если поедете, потеряете голову, Идзу, и, конечно, всему роду Касиги конец. Если останетесь, итог будет тот же. – Он оглянулся на Ябу. – Может быть, вам стоит последовать собственному совету, который вы дали мне, когда я в последний раз заглянул в Андзиро. Я буду счастлив стать вашим помощником. Вдруг ваша голова умилостивит Исидо, когда я увижу его?

– Моя голова ничего не значит для Исидо.

– Я так не думаю.

Их прервал Бунтаро:

– Простите меня, господин. Где вы хотели разместить моих людей?

– На плато. Устрой там постоянный лагерь. Двести человек охраны останутся со мной в крепости. Когда отдашь все распоряжения, присоединяйся к нам. Я хочу, чтобы ты посмотрел на учения.

Бунтаро торопливо ушел.

– Постоянный лагерь? Вы остаетесь здесь? – изумился Ябу.

– Нет, только мои люди. Если атака так хороша, как я слышал, мы сформируем девять штурмовых отрядов по пятьсот самураев в каждом.

– Что?!

– Да. Я привез с собой еще тысячу отборных самураев. Вы обеспечите другую тысячу.

– Но ружья – их недостаточно, и подготовка…

– Извините, тут вы не правы. Я привез тысячу мушкетов, вдоволь пороха и пуль. Остальное прибудет в течение недели с еще одной тысячей воинов.

– У нас будет девять штурмовых отрядов?

– Да, они составят один полк. Командиром станет Бунтаро.

– Может быть, лучше отдать полк под мое начало? Он будет…

– О, не забывайте, что Совет состоится через несколько дней. Как вы сможете командовать полком, если собираетесь в Осаку? Вы готовы ехать?

Ябу остановился:

– Мы союзники. Я признал ваше старшинство, и мы помочились, скрепляя уговор. Я соблюдал и соблюдаю его. Сейчас я спрашиваю, каковы ваши намерения? Мы воюем или нет?

– Никто не объявлял мне войны. Пока.

Ябу испытал страстное желание выхватить меч Ёситомо и выпустить кровь из Торанаги прямо здесь, на песке, покончить с ним раз и навсегда, чего бы это ни стоило. Он чувствовал, как напряглись телохранители, но сейчас его это не заботило.

– Разве Совет не жаждет и вашей смерти? Вы сами говорили об этом. Как только они встретятся, вы должны будете повиноваться. Так?

– Конечно. – Торанага сделал знак телохранителям, чтобы отошли, легонько оперся на свой меч, широко и твердо расставив массивные ноги.

– Тогда каково же ваше решение? Что вы предлагаете?

– Сначала посмотреть атаку.

– Потом?

– Потом поехать поохотиться.

– Вы собираетесь в Осаку?

– Конечно.

– Когда?

– Когда мне захочется.

– То есть не тогда, когда захочется Исидо?

– Когда этого захочется мне.

– Мы останемся в полном одиночестве, – заключил Ябу. – Нам не по силам воевать со всей Японией, даже имея штурмовой полк. И мы, видимо, не сможем подготовить его за десять дней.

– Да.

– Тогда какой у вас план?

– Что на самом деле произошло между Дзодзэном и Нагой?

Ябу рассказал все как было, опустив то обстоятельство, что Нагу подстрекал Оми.

– А мой чужеземец? Как себя вел Андзин-сан?

– Хорошо. Очень хорошо. – Ябу поведал о попытке самоубийства в первый вечер и о том, как он склонил Блэкторна на свою сторону, к общей выгоде.

– Это было умно, – медленно проговорил Торанага. – Я никогда не думал, что он попытается совершить сэппуку. Занятно.

– Счастье, что я приказал Оми быть наготове.

– Да.

Ябу нетерпеливо ждал дальнейшего, но Торанага молчал.

– Эта новость насчет того, что господин Ито станет регентом… – решился наконец Ябу. – Вы знали об этом до моего письма?

Торанага ответил не сразу.

– До меня доходили слухи. Господин Ито – лучший выбор для Исидо. Бедному глупцу всегда нравилось, чтобы его имели, пока он тычется носом в чужой зад. Они составят славную пару.

– Его голос погубит вас тем не менее.

– Если Совет состоится.

– A-а, так у вас есть план?

– У меня всегда есть план – или планы, – разве вы не знаете? Но вот вы – каков ваш план, союзник? Если хотите ехать, поезжайте. Хотите остаться – оставайтесь. Выбирайте! – Он пошел дальше.

Марико протянула Торанаге свиток, плотно исписанный иероглифами.

– Это все? – спросил он.

– Да, господин, – ответила она, недовольная теснотой каюты и тем, что опять находится на борту, даже если корабль и стоит в гавани. – Здесь повторяется многое из того, что есть в военном руководстве, но я записывала каждый вечер все, что происходило. Это почти дневник, запечатлевший все, что случилось или было сказано с того времени, как вы уехали.

– Хорошо. Кто-нибудь еще читал его?

– Нет, насколько я знаю. – Она принялась обмахиваться веером. – Наложница Андзин-сана и слуги видели, как я писала, но мои записи все время хранились под замком.

– И каковы ваши выводы?

Марико заколебалась. Она взглянула на дверь каюты и закрытый иллюминатор.

Торанага успокоил:

– На борту только мои люди.

– Да, господин. Я просто вспомнила, как Андзин-сан говорил, что на борту корабля нет секретов. Так что простите. – Она задумалась на минуту, потом продолжала более уверенно: – Мушкетный полк выиграет одно сражение. Чужеземцы могут победить нас, если высадятся, при помощи ружейного и пушечного огня. У нас должен быть военный флот, как у них. Все знания, которыми обладает Андзин-сан, имеют для вас огромное значение и должны держаться в секрете. В чужих руках эти знания окажутся смертельными для нас.

– Кто еще посвящен в то, что он рассказывает?

– Ябу-сан знает много, но Оми-сан знает больше – он сметливее. Игураси-сан, Нага-сан и рядовые воины, конечно, уяснили стратегию, но не частности. И никто не постиг всего, что знает Андзин-сан о делах войны и мира. Ну, я усвоила больше остальных, поскольку записывала каждое его слово, спрашивала, комментировала. Как могла. Конечно, он рассказывал нам об отдельных вещах, но его познания огромны и память почти совершенна. При его терпении он способен дать вам точную картину мира, описать его обычаи, опасности… если говорит правду.