Сёгун - Джеймс Клавелл

Топот копыт разнесся по долине.

– Кто командует атакующими? Где Оми-сан? – спросил Дзодзэн.

– Среди своих солдат, – ответил Ябу.

– Но где его знамя? И почему он не надел доспехи и шлем? Где его знамя? Не воинство, а кучка грязных разбойников!

– Всем воинским начальникам приказано оставаться без знаков различия. Я вам говорил. И пожалуйста, не забывайте, мы делаем вид, что схватка разгорается, что это часть большой битвы, с подтягиванием новых боевых порядков…

Дзодзэн взорвался:

– Где их мечи? Ни один из них не носит мечей! Самураи без мечей? Их перережут!

– Потерпите!

«Атакующие» спешились. Первые воины выдвинулись из рядов «обороняющихся», чтобы показать свою храбрость. Против них вышло равное число вражеских бойцов. Внезапно неуклюжая масса «атакующих» разбилась на пять аккуратных фаланг, каждая из четырех рядов по двадцать пять человек, три фаланги впереди и две в резерве, в сорока шагах за ними. Как один они обрушились на «врага». На расстоянии выстрела остановились по команде, передние ряды дали залп, оглушив всех вокруг. Послышались вопли «умирающих». Дзодзэн и его люди невольно вздрогнули и с ужасом следили за тем, как воины первых рядов упали на одно колено, чтобы перезарядить ружья, а вторые ряды выстрелили над их головами, то же проделали третьи и четвертые. При каждом новом залпе падало все больше «защитников». Долина наполнилась криками и стонами, возникла неразбериха.

– Вы губите своих людей! – рявкнул Дзодзэн, перекрывая гам.

– Это холостые заряды, не настоящие. Они все живы, но вообразите, что это настоящая атака с настоящими пулями! Смотрите!

Оправившись от первого шока, «обороняющиеся» перегруппировались для фронтальной атаки. Но к этому времени передние ряды «наступающих» перезарядили ружья и по команде выпалили с колена, потом настала очередь стрелков второго ряда, тотчас же после выстрела опустившихся на колено для перезарядки, а после – третьих и четвертых. И хотя многие стрелки не поспевали за товарищами и ряды смешались, легко было вообразить, какое ужасное опустошение могут произвести в строю противника более подготовленные люди. Контратака захлебнулась и была отбита, «обороняющиеся» отступили в притворном смятении к склону холма, где стояли наблюдатели. Множество «мертвых» осталось лежать на земле.

Дзодзэн и его люди еще не отошли от потрясения:

– Эти ружья пробьют любую оборону!

– Подождите. Битва еще не окончилась.

«Обороняющиеся» снова перестроились. Теперь их вожаки, призывая к победе, подтянули свежие силы и повели своих людей в последнее, решительное наступление. Самураи, издавая ужасные боевые кличи, кинулись с холма вниз на противника.

– Теперь они победят, – заявил Дзодзэн, захваченный, как и все, этим «потешным сражением».

И оказался прав. Фаланги не удержались на своих позициях. Они рассыпались и обратились в бегство, словно бы устрашившись боевых самурайских кличей, клинков и пик. Дзодзэн и его люди добавили свои презрительные выкрики в общий победный хор, когда «истинные самураи» насели на «врага». Стрелки, празднующие труса, словно жалкие «поедатели чеснока», пробежали сто шагов, двести, триста. И тут фаланги по команде внезапно образовали новый строй, на сей раз в виде буквы «V». Вновь послышались звуки разящих залпов. «Истинные самураи» заколебались, потом остановились. Ружья продолжали палить, но все на склоне знали, что в реальных условиях две тысячи солдат уже полегли бы.

На поле боя снова воцарилась тишина, «противники» начали строиться. «Убитые» восстали из мертвых, оружие было собрано. Слышались смех, стоны. Многие хромали, а несколько человек были тяжело ранены.

– Я поздравляю вас, Ябу-сама, – произнес Дзодзэн с большой искренностью, – теперь я понимаю, что все вы имели в виду.

– Стрельба велась не очень хорошо, – сказал Ябу, внутренне довольный, – потребуется несколько месяцев, чтобы натаскать их как следует.

Дзодзэн покачал головой:

– Я бы и сейчас не хотел выступить против них. Если, конечно, заряды будут не холостыми. Никакая армия не сможет выдержать огневой удар – никакой строй. Ряды поневоле разомкнутся. Тогда вы сможете кинуть в бреши обычные войска и конницу и прорвать фланги, как старый свиток бумаги. – Он поблагодарил всех ками за то, что ему удалось увидеть. – Наблюдать за этим было ужасно. В какое-то мгновение я поверил, что бой идет на самом деле.

– Им было приказано вести себя как в настоящей битве. А сейчас вы можете провести смотр моим стрелкам, если захотите.

– Спасибо. Это было бы большой честью для меня.

«Оборонявшиеся» отошли в свои лагеря на дальней стороне холма. Пять сотен стрелков ожидали внизу, около дороги, которая взбегала вверх по склону, а потом спускалась к деревне. Они разделились на отряды, перед которыми встали Оми и Нага, оба уже с мечами.

– Ябу-сама?

– Да, Андзин-сан?

– Прекрасно, не так ли?

– Да, хорошо.

– Спасибо, Ябу-сама. Я довольствуюсь.

Марико непроизвольно поправила его:

– Я доволен.

– Ах, извините. Я доволен.

Дзодзэн отвел Ябу в сторону:

– Всему этому вас научил Андзин-сан?

– Нет, – солгал Ябу, – но так воюют все чужеземцы. Он только учит наших людей заряжать мушкеты и стрелять из них.

– Почему не сделать, как советует Нага-сан? Вы теперь знаете все, что надо? Зачем дожидаться, пока это чужое знание распространится дальше? Оно хуже чумы. Очень опасно, Ябу-сама. Нага-сан был прав: крестьяне в два счета обучатся воевать таким манером. Избавьтесь от чужеземца немедленно!

– Если господин Исидо хочет его голову, пусть только скажет мне об этом.

– Я прошу. Сейчас! – В голосе Дзодзэна снова зазвучали резкие ноты. – Я говорю от его имени.

– Я подумаю над этим, Дзодзэн-сан.

– И также от его имени я прошу, чтобы все ружья были немедленно отобраны у стрелков.

Ябу нахмурился, потом переключил внимание на отряды, вооруженные мушкетами. Они приближались к холму; что-то нелепое чудилось в этих прямых, аккуратных рядах, но только потому, что такой порядок движения был внове для японцев. В пятидесяти шагах они остановились. Подошли только Оми и Нага. Они поприветствовали старших.

– Для первого случая все было хорошо, – одобрил Ябу.

– Благодарю вас, господин, – ответил Оми. Он немного хромал, синяки проступали на его лице, перепачканном грязью и пороховой копотью.

Дзодзэн изрек:

– В настоящей битве ваши войска должны носить мечи, Ябу-сан, правда? Что такое самурай без мечей? В конце концов, у них ведь могут выйти все огневые припасы, не так ли?

– Мечи помешают им при наступлении и отступлении. О, они будут носить мечи, как обычно, чтобы избежать всяких неожиданностей, но перед первым же наступлением снимут их.

– Самураю не обойтись без меча. В настоящей битве. Так или иначе, я рад, что вы никогда не будете вести наступление подобным образом и… – Дзодзэн хотел добавить: «И прибегать к столь грязным, недостойным методам ведения войны», но вместо этого присовокупил: – Иначе мы все будем вынуждены отказаться от мечей.

– Может, и откажемся, Дзодзэн-сан, когда пойдем на настоящую войну.

– Вы откажетесь от вашего клинка Мурасамы? Или от подарка Торанаги?

– Чтобы победить – да. Но не иначе.

– Тогда вам придется удирать во все лопатки, если заест замок или отсыреет порох. – Дзодзэн засмеялся своей шутке, но Ябу даже не улыбнулся.

– Оми-сан! Покажи! – распорядился он.

Оми отдал приказ. Тотчас же его люди выхватили короткие штыки-ножи из неприметных ножен, подвешенных к поясам сзади, и вставили в гнезда на дулах мушкетов.

– Вперед!

Самураи тут же издали свой боевой клич: «Касиги-и-и!» Лес обнаженной стали замер в шаге от военачальников. Дзодзэн и его люди нервно рассмеялись перед лицом внезапной угрозы.

– Хорошо, очень хорошо, – похвалил Дзодзэн, подошел и потрогал штык, весьма острый. – Может быть, вы и правы, Ябу-сама. Давайте надеяться, что их не придется испробовать в бою.

– Оми-сан! – окликнул Ябу. – Построй своих людей. Дзодзэн-сан собирается провести смотр. Потом возвращайтесь в лагерь. Марико-сан, Андзин-сан, следуйте за мной! – Широкими шагами он двинулся вниз по склону через ряды самураев. Его помощники, Блэкторн и Марико, последовали за ним.

– Постройте их на дороге. Отомкните штыки!

Половина воинов тут же исполнила приказание, развернулась и зашагала вниз по склону. Нага и его двести пятьдесят самураев остались где стояли, все еще держа ружья с примкнутыми штыками наперевес.

Дзодзэн рассвирепел:

– Что здесь происходит?

– Я считаю ваши оскорбления недопустимыми, – прошипел Нага.

– Вздор! Я не оскорблял вас или кого-нибудь еще. Оскорбление нанесено мне, которому угрожают штыками. Ябу-сама!

Ябу повернул назад. Теперь он стоял по другую сторону от людей Торанаги.

– Нага-сан, – холодно начал он, – что все это значит?