Прежде, чем их повесят - Джо Аберкромби

Каждое движение Ферро казалось очаровательным. Он постоянно ловил себя на том, что смотрит на неё. Пока они шли. Пока сидели. Пока она ела, пила, говорила или плевалась. Пока натягивала сапоги по утрам или пока снимала вечером. И хуже того, его хер постоянно привставал, поскольку Логен смотрел на неё уголком глаза и представлял её обнажённой. Это его здорово смущало.

— На что уставился? — Логен остановился и взглянул на солнце. Ферро хмуро смотрела на него. Он встал и поправил котомку на спине, почесал стёртые плечи, вытер полоску пота на лбу. Логен легко мог выдумать какую-нибудь ложь. Смотрел на величественные горные вершины. Смотрел, куда поставить ногу. Проверял, что с её котомкой всё в порядке. Но какой в этом смысл? Они оба отлично знали, на что он смотрел, а остальные уже ушли довольно далеко.

— На твою задницу, — сказал он, пожав плечами. — Прости, но она ничего так. Ничего ж плохого в том, чтобы смотреть, а?

Ферро сердито открыла рот, но он опустил голову, сунул большие пальцы за лямки котомки и побрел мимо неё, прежде чем она успела ответить. Пройдя шагов десять, он оглянулся через плечо. Она всё ещё стояла, уперев руки в бока, и хмуро смотрела на него. Он ухмыльнулся.

— На что уставилась? — сказал он.

Холодным свежим утром они остановились набрать воды на уступе над глубокой долиной. Через увешанные красными ягодами деревья, растущие на голых скалах, Джезаль видел белую воду, бурлящую на узком дне долины. На той стороне поднимались головокружительные утёсы — почти отвесные пласты серого камня, которые высоко вверху оканчивались высоченными пиками. Там хлопали крыльями и что-то кричали друг другу тёмные птицы, а над ними кружились завитки белых облаков в бледном небе. Впечатляющий вид, хотя и несколько тревожный.

— Красота, — прошептал Джезаль, но постарался к краю не подходить.

Логен кивнул.

— Напоминает мне о доме. Когда я был молод, то целые недели проводил в Высокогорье, испытывал себя против гор. — Он отпил из фляжки и передал её Джезалю, глядя прищуренными глазами на тёмные пики. — Но они всегда побеждали. Эта Империя пришла и ушла, а они по-прежнему здесь, смотрят вниз на всё это. Здесь они и останутся, надолго после того, как все мы вернемся в грязь. Горы смотрели сверху вниз на мой дом. — Он шмыгнул носом, а потом плюнул с края долины. — Теперь они смотрят на пустоту.

Джезаль тоже сделал глоток.

— После всего этого ты вернёшься назад на Север?

— Может быть. Есть счёты, которые надо свести. Глубокие, суровые счёты. — Северянин пожал плечами. — Но думаю, если я их оставлю в покое, то никому не будет хуже. Наверное, все они думают, что я помер, и всем от этого только легче.

— Незачем возвращаться?

Логен поморщился.

— Разве что за новой кровью. Моя семья давно мертва и сгнила, а тех друзей, которых я не убил сам, убила моя гордыня и глупость. Вот и все мои достижения. Но у тебя-то всё ещё есть время, а, Джезаль? Хороший шанс на приятную мирную жизнь. Чем займёшься?

— Ну… я думал… — Он прочистил горло, неожиданно занервничав. Как будто, если озвучить планы, они станут ближе к реальности. — Там, дома, есть девушка… ну, женщина, наверное. На самом деле, сестра моего друга… её зовут Арди. Думаю, наверное, я люблю её… — Было так странно обсуждать сокровенные чувства с человеком, которого он считал дикарём. С человеком, который ничего не мог понять в сложных правилах жизни Союза, в жертве, которую обдумывает Джезаль. Но почему-то сказать получилось легко. — Я думал… ну… если она захочет, то возможно… мы могли бы пожениться.

— Похоже, хороший план. — Логен ухмыльнулся и кивнул. — Женись на ней, и посей семена.

Джезаль поднял брови.

— Я мало понимаю в сельском хозяйстве.

Северянин разразился хохотом.

— Не те семена, парень! — Он хлопнул его по руке. — Вот тебе совет, если, конечно, принимаешь их от таких, как я. Найди в своей жизни занятие, не связанное с убийствами. — Он наклонился и поднял котомку, просунув руки в лямки. — Оставь сражения тем, у кого мозгов поменьше. — Повернулся и пошёл по дороге.

Джезаль медленно кивнул. Он коснулся рукой шрама на подбородке, язык отыскал прореху в зубах. Логен был прав. Сражения не были его жизнью. У него и так на один шрам больше, чем нужно.

Стоял ясный день. Впервые за долгое время Ферро было тепло, и горячее, жгучее солнце приятно ласкало лицо, голые предплечья и ладони. Резкие тени камней и веток лежали на каменистой земле, в воздухе мерцали брызги воды из ручейка, текущего возле старой дорожки.

Остальные отстали позади. Длинноногий не спешил, улыбаясь всему и вся, и разглагольствовал о величии открывавшихся видов. Ки сгорбился и упрямо шёл вперёд под тяжестью своей котомки. Байяз морщился и потел, сопя так, словно мог в любую минуту упасть замертво. Луфар стонал о своих мозолях каждому, кто готов был слушать — то есть никому. Так что только она и Девятипалый шагали впереди в каменной тишине.

Как раз как ей и нравилось.

Она перебралась через осыпающийся гребень и вышла к тёмному озерцу, плескавшемуся в полумесяце плоских валунов. Сверху из груды покрытых мхом камней в него с журчанием и брызгами текла вода. Пара скрюченных деревьев тянулась ветвями вверх, и тонкие, свежевылезшие листья дрожали и шелестели на ветру. Мерцал солнечный свет, и по ряби воды лениво скользили жужжащие насекомые.

Наверное, прекрасное место, если думаешь о таких вещах.

Ферро не думала.

— Там рыба, — пробормотала она, облизывая губы. Рыба не помешала бы, если поджарить её на ветке над костром. Присев на корточки, чтобы набрать воды в флягу, Ферро смотрела, как смутные фигуры мерцают под дрожащей водой. Много рыбы. Девятипалый сбросил свою тяжёлую котомку и сел на камни рядом с озером, стаскивая сапоги. Потом по колени закатал штаны.

— Ты чего делаешь, розовый?

Он ухмыльнулся ей.

— Собираюсь наловить рыбки из этого озерца.

— Руками? У тебя такие ловкие пальцы?

— Уж тебе ли не знать. — Она нахмурилась, но он только шире улыбнулся, кожа сморщилась вокруг уголков глаз. — Смотри и учись, женщина. — Он зашёл в воду, наклонился, плотно сосредоточенно сжал губы, водя руками в воде.

— Чем он занят? — Луфар сбросил котомку возле Ферро и вытер ладонью блестящее лицо.

— Этот болван думает, что может поймать рыбу.

— Что, руками?

— Смотри и учись, парень, — пробормотал Девятипалый. — А-а-а… — Его лицо расплылось в улыбке. — А вот и она. — Он водил пальцами под водой, и мышцы его предплечья шевелились. — Поймал! — И он вытащил руку в фонтане брызг. Что-то блеснуло на ярком солнце, и Девятипалый бросил это на берег — на сухих камнях осталась дорожка мокрых пятен. Рыба билась и подпрыгивала.