Гении разведки - Николай Михайлович Долгополов

капелла». Но отчеты «Корсиканца», «Старшины» и других были грозно отметены Сталиным, не принял он их во внимание.

Бесспорно, случайное совпадение, но «Красная капелла» сыграла роковую роль в жизни семейства Рыбкиных. О причинах — позже.

Шведские спички

В начале войны аналитика Рыбкину сгоряча чуть не отправили на занятую немцами железнодорожную станцию. Она должна была устроиться, без шуток, стрелочницей (или сторожихой) на неведомом полустанке и передавать в Центр сведения о передвижении немецких эшелонов. Как часто бывает, а иногда и нет, тут все-таки нашелся кто-то, идиотский приказ отменивший.

И Зоя Ивановна взялась за настоящее дело. Первый партизанский отряд с людьми из НКВД был подготовлен и отправлен за линию фронта и ее усилиями. А потом новое назначение — в Швецию, к послу Александре Коллонтай. Мужа Бориса — резидентом НКВД, Зою — руководителем пресс-службы посольства.

Мы всегда с почтением произносим: посол Коллонтай, посол Александра Коллонтай. Однако старая большевичка (член партии с 1915 года) была отправлена в благополучную и в то время не очень и важную для СССР Швецию если не в ссылку, то на отсидку. Отметилась в разгромленной Сталиным «рабочей оппозиции», проповедовала слишком свободные — и не только в вопросах любви — взгляды, была дружна с Лениным… Прегрешений достаточно и для ГУЛАГа. А ей повезло: с 1930 по 1945 год работала Чрезвычайным и Полномочным Послом.

Человек независимый, своеобразный, блестяще Скандинавию знающий и еще довольно одинокий — вот кто стал прямой начальницей Зои Рыбкиной, работавшей в Швеции под псевдонимом «Ирина». И Зоя Ивановна сумела наладить то, что за границей удается нечасто — отношения взаимопонимания с первым лицом посольства. На мой взгляд, она превратила аристократичную Коллонтай в свою верную, нет, не помощницу, на эту низкую роль та никак не подходила и ее бы не приняла, а союзницу.

И этот счастливый, прямо хрестоматийный союз разведки и дипломатии, точнее дипломатии и разведки, принес нам в нейтральной Швеции небывалые достижения. Сначала, когда в начале войны гнулись не шведы, а мы, удалось удержать Стокгольм от вступления в войну на стороне Германии, сохранить с нашей страной нейтралитет. И шаг за шагом, приоткрывая наглухо закрытые двери шведских политиков, убедить их и финнов, что борьба против СССР на стороне Германии не принесет скандинавам ничего хорошего. Не впадая в раж, не боясь переоценок, можно сказать, что заключение перемирия между СССР и Финляндией в 1944-м — это и успех операции, проведенной Коллонтай и Рыбкиной.

Зоя Ивановна все же не удержала в себе все эти интереснейшие, с Коллонтай связанные события. В книге «Девочка в бурном море», вышедшей в конце 1960-х, она поведала и об Александре Михайловне.

И снова «Красная капелла»

Связь с «Красной капеллой» была прервана. Переданные перед самой войной и уже в ее первые дни антифашистам радиопередатчики до Москвы не доставали. Ведь предполагалось, что Центр будет связываться с Берлином из Смоленска, а город уже был под немцами.

И Рыбкиным поручили восстановить связь с Берлином, послав туда из Стокгольма верного и надежного человека. Таким «надежным» им показался шведский инженер и промышленник Эрикссон, чья фирма сотрудничала с Германией. И швед, частенько в рейх наведывавшийся, согласился выполнить просьбу русских друзей — передать в Берлине их приятелю-немцу маленький подарок — галстук и коробочку с запонками. Выполни Эрикссон эту просьбу, и еще неизвестно, как сложилась бы судьба «Красной капеллы», да и Зои с Борисом.

Но в Берлине перед самой встречей Эрикссон дрогнул, выбросил подарок на помойку. И пришедший к нему на встречу радист так и не получил такого долгожданного и так нужного «Красной капелле» для связи миниатюрного оборудования.

Вскоре всех антифашистов, повторюсь, арестовали и казнили.

А тогда виновным за провал «Красной капеллы» сочли Бориса Рыбкина. Арест, допросы по-бериевски, «как следует». Но признаваться было не в чем. Прошло время, и Рыбкина отпустили, вернули на прежнее место работы.

Не это ли стало причиной его гибели в 1947 году в странной автокатастрофе под Прагой?

«Ленин» бабе не положен

Зоя Воскресенская была в принципе не обижена наградами. Иконостас у нее после войны собрался впечатляющий, честно заработанный. Однако высшего ордена, к которому она была представлена, явно не хватало.

Конечно, одна из наиболее результативных разведчиц и тонкий аналитик заслужила орден Ленина. Однако представление застряло где-то в верхах. Скоро выяснилось, кто навсегда затормозил награждение. Лаврентий Берия объяснял отказ поставить свою подпись очень просто и в своем совершенно безапелляционном грубом стиле: бабе такой орден не даем.

Героев — во Владимирский централ и в Воркуту