Гении разведки - Николай Михайлович Долгополов

И вскоре из принадлежавшей не госбезопасности, а ВОКСу машины, подъехавшей к посольству Германии, вышла красивая женщина в бархатном платье со шлейфом. Тут же подъехали авто с артистами из Большого. Среди них не чуждая искусству балета Зоя Ивановна разглядела популярнейших солисток Семенову и Тихомирову.

Через несколько минут пребывания в посольстве она быстро поняла: прием организован на скорую руку. Еда — невкусная, приготовленная небрежно, словно для отмазки. Во все разговоры с гостями лезет военный атташе — установленный советской разведкой представитель абвера. Он нагло нарушает этикет и даже перебивает уважаемого посла Вернера фон дер Шуленбурга. Немцы захотели создать видимость общения представителей культуры двух стран, дабы показать, что все в порядке, договор о ненападении в силе. Ярцевой пришлось переводить официальные речи и тосты. Занятие — всепоглощающее, не оставляющее времени ни на еду, ни на общение.

И тут грянул вальс. Кто-то поставил пластинку, и сам фон Шуленбург неожиданно пригласил красавицу-переводчицу на танец. Та с радостью — по вполне понятным причинам вполне искренней — согласилась. И предчувствия майора Рыбкину не обманули.

Здесь мне хочется рассказать о том, чего нет ни в каких книгах Зои Ивановны Воскресенской. Рискуя карьерой и идя против позиции собственного министерства иностранных дел, посол фон Шуленбург убеждал Гитлера не начинать военных действий против СССР. Возможно, чтобы быть более убедительным в своих докладах из Москвы, даже завышал военный потенциал Советского Союза. Не делая из представителя немецкой знати антифашиста, замечу, что, по некоторым данным, проверить которые абсолютно невозможно, в трех беседах со своим прямым коллегой, послом СССР в Берлине Деканозовым, он предупреждал о грядущем нападении Гитлера, не называя точной даты. Да и была она ему неизвестна, ибо все три встречи с советским послом проходили в мае в Москве, незадолго до описываемого нами убогого приема.

В ноябре 1944 года фон Шуленбург, участник заговора против Гитлера, был казнен. А удался бы группе офицеров вермахта план «Валькирия», не передвинь кто-то случайно портфель с бомбой, пронесенный Клаусом фон Штауффенбергом на совещание в ставке Гитлера, подальше от фюрера, и, вероятно, быть бы фон Шуленбургу министром иностранных дел Германии.

И еще одно. Фон Шуленбург занимал пост посла в СССР с 1934 года. Должен заметить, что долгое пребывание в чужой стране не проходит ни для кого, или почти ни для кого, бесследно. Ты невольно проникаешься уважением к постепенно превращающейся в близкую и для тебя державу. Следишь за ее делами и планами, будто за своими собственными. Воевать против нее кажется глупым. Вернер фон дер Шуленбург, чья нога вступила на нашу землю еще в 1906 году в принадлежавшей проклятой царской империи Варшаве, совсем не хотел войны с Советами.

Думается, что у посла глаз был наметан, и именно поэтому он выбрал в партнерши переводчицу на первый тур вальса. Для начала честно признался, что не слишком любит танцевать. Однако совсем немолодой фон Шуленбург старательно «прокружил» даму в бархатном по посольским помещениям. Трудно считать это случайностью. Или, тем более, невнимательностью. Опытнейшие дипломаты таких промахов не допускают. И сколько же с оперативной точки зрения полезного подметил наметанный взгляд вальсирующего товарища майора. Во многих залах картины сняты и недавно: на их местах на стенах была яркая краска. Она не выцвела, что создавало явный диссонанс. А в одной из дальних комнат Рыбкина увидела горку чемоданов. Не надо быть и суперпроницательным чекистом-аналитиком, чтобы уразуметь: в посольстве готовятся к близкому отъезду.

Представитель ВОКСа Ярцева заторопилась, а тут еще и военный атташе Германии затеял ее проверку: в каком отделе общества культурных связей работаете, по какому направлению, и если по скандинавскому, то какие в планах ближайшие мероприятия? Майор в бархатном платье не стала слишком утруждать себя поиском ответов, а атташе, как пишет Воскресенская в своей книге, успел по каким-то своим каналам проверить: гостья блефует. И с гордостью сообщил ей об этом открытии. Зоя Ивановна резко оборвала его на полуфразе. Атташе ей был не нужен, плевать она на него хотела.

Тут абсолютно случайно и подоспела на помощь всегда отличавшаяся решительным характером будущая народная артистка СССР, моя соседка по дому Марина Тимофеевна Семенова, скончавшаяся на 102-м году жизни. Усталая после спектакля, да еще и бесполезного приема, она со словами «пора и честь знать» первой покинула посольство. Вслед за ней на машине ВОКСа укатила и Зоя Ивановна Рыбкина.

Охрана руководителя контрразведки была удивлена, когда женщина в бархате предъявила удостоверение майора госбезопасности, поспешила к самому Федотову, а тот ее мгновенно принял. Сноровисто доложила о снятых картинах, собранных чемоданах и всем прочем, подтверждающем главный вывод участницы приема: немецкое посольство готовится к скорому отъезду.

Увы, и на сей раз глава государства, уведомленный об этом посещении майором госбезопасности посольства Германии, отнесся к горячей оперативной информации скептически.

К Сталину, срочно к Сталину!

Работая перед войной в Москве, Зоя Рыбкина занималась тревожными германскими проблемами, заменяя собой на этом направлении чуть ли не целое аналитическое управление, которого тогда, увы, не существовало. Как бы то ни было, любые сообщения о неизбежном нападении Гитлера на СССР стекались со всего мира к ней. И именно Зоя Ивановна убедила молодого начальника внешней разведки Павла Фитина добиться приема у Сталина с ею же в основном и подготовленным докладом. 17 июня 1941-го, отлично понимая, во что может вылиться этот рисковый поход, Фитин довольно спокойно для начинающего руководителя доложил Иосифу Виссарионовичу о сообщениях разведчиков и их агентов. А когда вождь усомнился в достоверности информации, Фитин не испугался подтвердить: источники надежны. Так он отозвался о наших друзьях, организация которых войдет в историю войны под названием «Красная