Выходи гулять! Путешествие по дворам нашего детства - Алексей Юрьевич Фёдоров

с хорошей добычей. Ему завидовали, но разгадать секрет успеха не получалось. Однажды проследили за ним и увидели, что парень спускается к реке всегда в одном и том же месте и достаёт из воды сразу несколько шариков. Оказалось, там сильное течение бьёт о бетонную плиту, над которой закручивается водоворот, а прямо за плитой на дне находится ямка. Шарики, перелетая забор и падая в реку выше по течению, достигали водоворота, попадали на плиту и неминуемо скатывались вниз.

Популярным местом поиска был перелесок на территории клуба. Формально туда не пускали до восьми вечера, но когда до окончания игр оставался час, бдительность охраны падала. Обычно улов в перелеске был богаче, но через раз мы натыкались на старших и в лучшем случае отделывались поджопниками, в худшем – лишались добычи и получали по зубам. Поэтому у старших в перелеске был только один враг – охрана, а у нас два – охрана и старшие.

Чтобы зайти на само поле, мы ждали, когда на электронных часах у Тимы загорятся заветные цифры 20.00. Педантичные шведы охраняли поле не по-советски – ступивший на газон в 19.59 ещё считался нарушителем. Привыкнуть к этому было тяжелее всего. Но вот время игры заканчивалось, и, обгоняя степенных рыбаков в болотных сапогах, не только через ворота, а из всех окрестных кустов на поле бежали дети. Дальше зрелище становилось ещё более необычным: подбегая к пруду, мы сбрасывали на газон носки и кеды, до колена засучив джинсы, как можно быстрее заходили в воду. Через десять минут весь берег покрывался детской обувью, а по периметру пруда, как будто соблюдая таинственный ритуал, кружились десятки октябрят и пионеров. Над этой магией раздавалось радостное: «Есть! Нашёл». Счастливчик отмывал в воде мячик, любуясь, обтирал его о рубашку и, убедившись, что найден именно профессиональный, гордо убирал в карман. Остальные, насупившись, начинали месить ногами ил с двойным упорством.

Сколько ступней было порезано, сколько пальцев выбито о коряги за время нашей «тихой охоты». Однажды она стоила жизни.

Как-то у забора мы встретили Шило – забавного паренька с железными передними зубами из параллельного «5 «А»:

– Ребята, пошли в воде у ресторана поищем, там почти не ходят!

– Да ну, зачем лишний раз на охрану нарываться, – ответил я.

– Шило, все знают, что в районе ресторана раньше была деревня, там полно колодцев, провалишься – и хана тебе, затянет, – с видом знатока сказал Гудок. – Или ты думаешь, тот берег все просто так обходят стороной?

– Ерунда, если рядом с берегом ходить, ничего с тобой не случится, у меня одноклассник вчера за вечер там три мяча нашёл, – не сдавался Шило.

– Иди, если хочешь, а мы на тарзанку, – вступил в разговор Тима.

Уходя, я обернулся и увидел, как Шило неуклюже переваливался через забор. Ближе к вечеру по двору сломя голову прибежали несколько наших знакомых.

– Пацаны, айда на гольф, водолазы кого-то из наших вытаскивают, – затараторили в разнобой, пробегая мимо нас.

Мы спрыгнули с дерева и побежали следом. Спускаясь, я сразу увидел жёлтый реанимационный рафик, заехавший прямо на поле. Рядом уже стоял коричневый военный «Урал». Водолазы в громоздких гидрокостюмах и огромных железных шлемах погружались в воду около ресторана. Когда мы пересекли поле, они уже доставали тело. Бледное, синюшное, распухшее – для многих из нас это была первая встреча со смертью, такая неожиданная и жестокая. Мы оцепенели и стояли молча, пока того, кто ещё три часа назад подтягивался на заборе в надежде собрать побольше гольф-мячиков, заворачивали в чёрный мешок и грузили на старые брезентовые носилки.

После этого случая мы на воде были осторожными, опасных мест избегали, на глубину старались не заходить. Редкий игрок ошибётся настолько, чтобы заслать мяч прямо на середину пруда. Чаще мячик катился вдоль берега и в последний момент скатывался в воду. Опытный «охотник» знал – большинство из них лежат не дальше метра от берега.

Найти мячик – полдела. После удара на нем оставались сколы и отметины, поэтому мы быстро поняли, что перед продажей нужно вернуть продукту товарный вид. И здесь у каждого были свои секреты. Иногда придёшь к приятелю посмотреть фильм по видику, а сам приглядываешься, не лежат ли где-нибудь мячики «на подготовке», как он с ними работает – вымачивает, обёртывает, натирает воском. А может, что-то другое придумал, как, например, один мой знакомый приспособил для полировки мячиков игрушечный токарный станок с электромотором.

Я сначала замачивал шарик в крепком растворе пищевой соды или стиральном порошке. Через несколько часов брал щётку и оттирал наиболее загрязнённые места под струёй горячей воды, затем полировал до блеска тонкой тряпочкой с бесцветным обувным кремом. Если грязь в местах сколов не поддавалась, у меня имелся тайный способ – зажечь газовую плиту, подержать несколько секунд мячик над открытым огнём и затем сильно и быстро полировать пятно грубой половой тряпкой. И потом снова до блеска натереть кремом.

– Пап, английский у меня хорошо идёт, учительница довольна, а можно мне с ней дополнительно позаниматься? – спросил я однажды вечером.

– Молодец, сынок, тяга к знаниям проснулась. Конечно, можно, я договорюсь, – обрадовался отец.

– Видишь, сын хочет получить хорошее образование, чтобы в будущем найти достойную работу, – гордо говорил он вечером маме.

Знал бы ты, что с помощью дополнительного английского хорошую работу я найду уже через пару месяцев. А пока скажу учительнице на одном из первых уроков, что в будущем хочу стать фермером, чтобы накормить страну, раз уж колхозная система себя не оправдала. Англичанка, слишком вольных взглядов даже для окончания перестройки, погладит прогрессивное чадо по головке и даст первым текстом на разбор «Farmer at the market». Осваивать диалоги о продаже овощей оказалось как нельзя кстати.

Когда сезон «бизнеса» был открыт, нам предстояло решить один из самых важных вопросов – по какой цене продавать мячики. Старшие продавали «one ball – one dollar». Говорили, что некоторые игроки начинали торговаться, считая, что это дорого.

– Может, первые дни не будем рисковать? – задумался Тима.

– Что ты предлагаешь? – спросил я.

– Продавать наверняка. Сбить цену. Да так, чтобы шарики разлетались как горячие пирожки. Например, за доллар два мяча, – предложил Тима.

– Старшие нам ноги оторвут. И голову, – сказал Руслик.

Он хоть и был самым младшим, зато его дальние родственники работали в кооперативе.

– Они так быстро не узнают. Мы ведь только первое время. Натаскаемся и сразу повысим цену, – поддержал Тиму Макс.

Пока все думали, он незаметно отвесил звонкий подзатыльник Руслику, чтоб не лез в дело, когда старшие решают.