Воспоминания: из бумаг последнего государственного секретаря Российской империи - Сергей Ефимович Крыжановский

плод колебаний политики Витте – стало началом крутого перелома в поведении Дурново, который с этой минуты повел свою собственную энергичную линию и рядом энергичных действий быстро ликвидировал бунты, как московский, так и в других местах вспыхнувшие, и тем спас Россию от участи, которой она подверглась в 1917 году и к которой ее, несомненно, привел бы граф Витте двенадцатью годами раньше, если бы сумел сохранить в своих руках всю полноту власти и не встретил бы отпора в лице Дурново.

После издания нового или, вернее, дополненного избирательного закона начались работы по пересмотру учреждений Государственной думы и Государственного совета, а затем и Основных законов; заседания проходили на дому у графа Сольского, и дело сводилось преимущественно к редакционным изменениям и созданию правил о выборах в Государственный совет, построенных на началах представительства сословных и профессиональных группировок. В первых мне пришлось принять участие, особенно в деле о переустройстве Государственного совета, первоначальный проект учреждения которого был составлен мною по поручению графа Витте. В составлении же Основных законов я участия не принимал, если не считать редактирования замечаний, сделанных П. Н. Дурново на проект этих законов, – замечаний, не имевших, впрочем, последствий за неприятием их.

По поводу составления Основных законов П. Н. Дурново, возмущаясь той легкостью, с которой государь уступал свои права, так характеризовал государя: «Это такой человек, что попроси у него последнюю рубаху, он и ту снимет и отдаст» (слышано от П. Н. Дурново).

2 апреля 1906 года я был назначен товарищем министра внутренних дел и получил в ближайшее заведование, в кругу других обязанностей, также и все, что касалось отношения ведомства к Государственному совету и Государственной думе и производству выборов в оба этих учреждения.

Производство выборов требовало большого труда и по новизне дела вызвало необходимость в обстоятельной технической подготовке. Весь апрель пришлось посвятить этому делу, а потому я мало знал о том, что делалось в это время в правительстве, смена которого состоялась к концу месяца. Здесь кстати напомнить, что техническое учреждение, заведовавшее в составе министерства производством выборов в Думу и Государственный совет – «делопроизводство по выборам», – за время первых трех Дум никогда не имело в своем составе более трех человек. Это были: сначала В. С. Налбандов, а потом почти все время А. К. Черкас, совмещавший обязанности по заведованию этим делопроизводством с должностью управляющего Страховым отделом, и два канцелярских чиновника, к которым для составления отчетов придавался иногда еще третий. Между тем, когда Временное правительство стало производить выборы в Учредительное собрание, то создало для заведования этим делом комиссию, состав которой превысил сто человек, очевидно или ничего не делавших, или занимавшихся толчением воды в ступе. Такова оказалась на практике разница между управлением «бюрократическим», состоявшим из специалистов, знавших свое дело, и «общественным» – из людей, привыкших к болтовне и распределению синекур.

С назначением министром внутренних дел П. Н. Дурново правительство сделало попытку, правда запоздалую, выйти из пассивного состояния и оказать воздействие на ход выборов. Дурново обратился по этому поводу к графу Витте с письмом. Витте, не отрицая желательности правительственного вмешательства в выборы, справедливо указывал, что время уже упущено и сделать ничего, вероятно, нельзя, а потому не стоит компрометировать правительство бесцельными мерами давления. Таков приблизительно был смысл ответа. Тем не мене Дурново решил на свой страх сделать попытку. Около этого времени к нему обратился член Думы полковник Ерогин с предложением организовать избираемых в Думу крестьян и взять под свое наблюдение, чтобы предохранить от захвата левыми партиями. Ерогин был человек полный лучших намерений, но неумный и нераспорядительный. Дурново пошел, однако, ему навстречу, сообразив со свойственной ему быстротой понимания всю выгоду удержать крестьян на стороне правительства, хотя бы первые дни по открытии Думы. Он решил устроить под руководством Ерогина особые общежития и направлять в них крестьян-членов Думы по прибытии их в Петербург, чтобы там Ерогин и другие члены Думы консервативного лагеря могли на них воздействовать. План был несколько наивный, ибо неизбежная огласка его должна была немедленно же парализовать действия Ерогина. Наем и устройство общежитий было поручено некоему В. И. Кореневу, человеку хорошо известному и Дурново, и Витте. Это был тип очень любопытный. Фотограф из крестьян Смоленской губернии, Коренев был проникнут страстной любовью к политической интриге и был неугомонный путешественник по России, которую изъездил вдоль и поперек, толкаясь преимущественно среди черного люда. Он был, кажется, главным осведомителем графа Витте о настроении народных масс и писал ему бесконечные письма с пути. Он пользовался большим доверием графа, который в свою очередь постоянно писал Кореневу, сообщая, какие сведения ему нужны и преподавая разные наставления о том, где и как их собирать. Я видел у Коренева много таких собственноручных записок графа.

Одновременно с тем Дурново послал в Поволжье экспедицию для преподания губернаторам указаний, чтобы они постарались направить к Ерогину членов Думы из крестьян. Поволжье было избрано, потому что оттуда можно было ожидать наиболее податливых революционной пропаганде крестьян, перехватить которых Дурново и хотел в первую голову, а может быть, и потому, что край этот был более знаком Петру Николаевичу. Экспедиция состояла из А. А. Лопухина, в то время отставленного от должности эстляндского губернатора за слабость, проявленную при подавлении мятежных вспышек в Ревеле, князя Шаховского, начальника Главного управления по делам печати, и чиновника особых поручений И. Я. Гурлянда, как хорошо знакомого с Верхним Поволжьем по прежней своей службе в Ярославле при губернаторе Б. В. Штюрмере. Лицам этим Дурново дал письма на имя губернаторов с приказанием исполнить в точности все те распоряжения, которые от его имени будут переданы. Поездка ожидавшихся от нее результатов не принесла и ознаменовалась лишь малопонятным случаем, а именно: в Саратовской губернии, где губернатором был П. А. Столыпин, в то время приятель А. А. Лопухина, который поэтому в Саратовскую губернию и был направлен, распоряжение Дурново получило огласку, и члены Думы из крестьян были приглашены к губернатору для собеседования повестками через полицию. Возможно, что это вышло случайно или было результатом неосмотрительности канцелярии губернатора, Дурново понял эпизод как демонстрацию против него.

Ерогинские квартиры, собравшие все же некоторое количество членов Думы из крестьян, скоро получили известность, посыпались насмешки в печати, стишки, сам Ерогин оказался мало пригодным для политического руководства, и они скоро заглохли. Квартиры дали, впрочем, кое-какой забавный материал для характеристики настроений и отношения к делу новых законодателей, в них поселившихся. Крестьяне-члены Думы, не довольствуясь суточными деньгами, которые в то время были определены в размере 10 рублей[32], прилагали все усилия, чтобы