Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы. Исторический роман-хроника - Гавриил Александрович Хрущов-Сокольников

— Заклинаю тебя именем нашей несчастной родины Литвы, именем Бога Всемогущего и справедливого, опомнись, ободрись!

— Господь велел прощать врагам! — резко отвечал Ягайло. — Если они поняли свои вины и пришли мириться, я приму их как друзей. Вели встретить их, как подобает встречать послов.

— Брат, а слава, а честь наша? — воскликнул Витовт.

— Отстаивай свою, моей никто не коснётся! — резко и даже грубо прервал его Ягайло и, подозвав Олесницкого, который дожидался у входа в церковь, отдал распоряжение о торжественном приёме герольдов.

Палатка короля

Тотчас со стороны польского войска с трубачом и знаменщиком выехали вперёд два герольда с гербами Кракова и Литвы на щитах и, подъехав к немецким герольдам, стали по обе стороны их. Все вместе они двинулись обратно к стану.

Ягайло поспешно вышел из походной церкви, и тотчас же близ него столпились все воеводы и главнейшие витязи польского войска. Не было только Витовта. После разговора с королём, поражённый в самое сердце словами брата и союзника, он вскочил на коня и поскакал к своему литовскому стану, не решив еще, что ему предпринять в виду изменившихся событий. Он отскакал недалеко. Навстречу ему ехал князь Давид Смоленский. Забрало его шлема было поднято. Князь был бледен и встревожен.

— Государь! — воскликнут он, равняясь с Витовтом, — посольство от немцев приехало, мы видели. Ужель опять отступать восвояси?

— Не знаю, ступай к стану короля, там всё узнаешь. Не выносит мое сердце одного вида треклятых крыжаков. Не знаю, с какими вестями приехали.

— Обычаев рыцарей-крыжаков не ведаю, государь, — отозвался князь Давид, — я видел сам, своими очами, провезли они два меча нагие, без ножен.

— Как, мечи без ножен?! — радостно воскликнул Витовт. — С нами Бог! Значит война! Война! Вызов на бой! Скорей, скорей за мной, к королевскому стану, такую весть радостно и слышать, — он повернул коня и, как вихрь, понёсся обратно; князь Давид и его свита едва успевали за ним следовать.

Витовт, проживавший долго среди меченосцев, хорошо изучил их обряды и знал, что посылка обнажённого меча означает вызов на бой, и делается только в крайнем случае, когда нельзя иным путем вызвать врага на поле.

Выйдя из церковной палатки для встречи послов, Ягайло поместился на кресле под роскошным навесом, раскинутым тут же, и быстро оглянулся. Отсутствие Витовта его смутило и опечалило.

Он сделал знак рукою, и вся его ближайшая свита стала по обе стороны его кресла. Тут были ближайший человек к королю и капеллан Николай Тромба, духовник короля в походах Ян Монжик из Домброва, впоследствии славный воевода Львовский, Збигнев Олесницкий, секретарь короля и наконец князь Александр Мазовецкий, начальник королевской стражи. Несколько поодаль стояли три оруженосца: Збигнев Чайка из Нового Двора, королевский копьеносец Николай Моравчик, носитель малого королевского знамени, и Данилко Русинок, королевский лучник.

Герольды были уже недалеко, их пёстрые одежды ярко выделялись среди мрачных боевых доспехов сопровождавших польских воинов. Герольды остановились в двадцати шагах от королевского навеса, слезли с лошадей, взяли в руки мечи и гордо двинулись вперёд.

Почти в ту же минуту снова послышался топот лошадей, пущенных во весь опор, и Витовт, в сопровождении князя Давида и нескольких литовских рыцарей, подскакал к навесу, сошёл с коня и пошёл к королю.

Занятый мыслью о приёме посольства, Ягайло не заметил возвращения брата, он поднялся навстречу послам, которые с вызывающим видом подошли теперь на пять шагов к королевской особе.

Костюмы их были фантастичны и очень роскошны; на груди у Рамрика, герольда короля Сигизмунда, был вышит огромный щит с изображением чёрного орла на золотом поле (немецкий герб), на груди герольда герцога штетинского Казимира — красный крест на белом поле, герб «Поморья».

По вызывающему виду, с которым они подходили, всякий мог бы понять, что они являются не вестниками мира; но Ягайло так был убеждён в правоте своей относительно немцев и так миролюбиво настроен после долгой молитвы в церкви, что не заметил этого и дал знак подвести герольдов.

— Государь! — заговорил, поклонившись, но не преклоняя колено, старший из герольдов, Рамрик, — великий магистр честных и благородных рыцарей меча, высокорожденный господин Ульрих фон Юнгинген посылает тебе этот меч, а другой мы должны передать твоему брату Витольду от высокородного господина великого маршала, если только мы увидим князя лично.

Ягайло ничего не понял из того, что говорил герольд по-немецки, но тон, с которым обращался к нему герольд, никак не вязался с представлением о вестнике мира. Ягайло понял это; глаза его сверкнули.

— Ян Монжик! — проговорил король, обращаясь к молодому витязю, — ты знаешь хорошо язык крыжаков, переводи, чего хотят от меня немчины? Что он говорит?

Ян Монжик отдал низкий поклон и слово в слово перевёл речь герольда.

— Послать сейчас гонца за великим князем! — приказал король, начинавший понимать, что дело идёт о вызове.

— Я здесь! — отозвался Витовт, слышавший всю речь герольда и успевший стать по правую руку короля.

— Вот перед тобой великий князь литовский и русский, говори, что тебе приказано, — резко и повелительно сказал Ягайло.

Герольд выступил вторично, поклонился обоим государям и поднял меч над головой. Другой герольд сделал то же.

— Приносим мы, — начал он, дерзко глядя на Ягайло, — от имени высокорожденных крейцхеров, гроссмейстера, великого маршала и всей братии ордена тебе, королю, и тебе, князь Витольд, эти два нагих меча, в помощь и возбуждение к борьбе, которую вы сегодня будете иметь. И позволяют вам те же господа ордена избрать себе место для битвы с какой хотите стороны; а потому не теряйте времени, не скрывайтесь во мраке лесном, не прячьтесь малодушно, не уклоняйтесь от битвы, избегнуть которой не можете!

Кончив свою речь, герольд дожидался, пока её перевёл Ян Монжик, и затем, сделав ещё несколько шагов вперёд, подал свой меч королю, другой герольд сделал то же и передал меч