Дневники архимага. Книга 2 (СИ) - Белинцкая Марина

Сэликен вёл рунотворение. На уроке нужно было практиковать начертания рун руками перед пустыми мольбертами. Те, кто был обездарен, сажали на плечи змеек, которые делились волшебством. После занятия за сотрудничество змейке обязательно нужно было сделать подношение: конфетку или фрукт, но больше всего змейки любили кровь. Одну каплю на чашку воды. Змейки жадно набрасывались на такое угощение. Сэликен ходил между мольбертами и смотрел, кто как работает. Светящиеся руны отпечатывались на белых листах и медленно гасли, как гас закат над скалой.

— Очень хорошо, господин будущий маг, — проходя за спиной Габриэля, сказал он.

Одноклассники завистливо покосились.

После урока, когда Габриэль выходил из класса, Бэрди хлопнул его по плечу.

— Не опаздывай, — и подмигнул.

Шагая по направлению к восточному крылу, Габриэль не испытывал страха, только усиливающееся с каждым шагом раздражение. Что собрались сделать с ним глупые подростки? Обольют какой-нибудь жижей? Заставят съесть червяка? Габриэль представил Бэрди: будто он пытается съесть червя, а червь извивается в его руках, и пытается залезть ему то за воротник, то в ноздрю. Представляя это, Габриэль неожиданно рассмеялся.

— Господин будущий маг! — закричал Бэрди, увидев Габриэля издалека. Как только Габриэль подошёл, он продолжил: — Иди туда, — он кивнул на неприметную дверь, возле которой стояла компания. — Просидишь там десять минут, и если выдержишь, мы тебя выпустим.

— Кричать нельзя! — сказал кто-то из мальчишек.

— И звать папочку тоже, — подхватил другой.

Они переглянулись, обменялись жестами, кто-то засмеялся. Габриэль смотрел не моргая. Он заметил, как Бэрди периодически отводит глаза, и поэтому смотрел пристально, он с детства знал, как тяжело людям выдержать его взгляд.

— Если не войдёшь, — сказал мальчик, весь обвешанный амулетами, — мы тебя не примем.

Габриэль равнодушно пожал плечами.

— Как только я войду, вы недолго постоите за дверью и уйдёте, а профессору скажете, что не знаете где я. И не важно, закричу я или нет.

— Мы тебя выпустим, если закричишь, — с честными глазами обещал Бэрди. — Ты ведь даже не знаешь, что за дверью, господин будущий маг!

— После того, как я войду туда, и пройдёт десять минут, и я не издам ни звука, ты продолжишь называть меня так, как назвал сейчас. Вы все.

— Вот снобище, — прошептал кто-то.

Но все согласились. Никто не поверил, что Габриэль не закричит. И расступились, давая ему дорогу.

— Сперва мы завяжем тебе глаза, — сказал мальчик, стоящий возле двери, и Габриэль послушно шагнул к нему.

Ему накинули на лицо косынку, закрыли глаза и затянули узел. Габриэль поморщился, потому что в узел попали волосы. Смакуя недоумение мальчишек, Габриэль торжествовал, зная, что почти сорвал их шутку. Пусть лучше они считают его чокнутым, нежели трусом.

Скрипнул дверной засов, и в лицо повеяло прохладой, а вместе с ней — странным неприятным запахом. Габриэля резко толкнули в спину. Он опомниться не успел, как упал во что-то скользкое и дурно пахнущее, больно ударился коленками, локтем и подбородком. Дверь с грохотом закрылась, послышался смех, а затем стало тихо.

Морщась от боли, Габриэль приподнялся и первым делом принялся развязывать повязку. Что-то коснулось его бедра. Послышалось шипение, и Габриэля накрыла тревогой. Он принялся развязывать повязку, выдирая себе волосы, а за дверью стояла тишина, словно мир вокруг испарился, остались только эта дурно пахнущая комната и мерзкие существа, населяющие её.

Габриэль снял повязку, но в темноте ничего не увидел. Он попытался распознать наощупь, где находится. Наверняка, это какая-нибудь кладовка, где хранится хлам. Габриэль вытянул руку вперёд и ощутил что-то тёплое и сухое. Вторая рука угодила в лужу. Нечто скользнуло под ладонью, и Габриэль отдёрнул руку.

Он закрыл глаза, вдохнул и выдохнул, пытаясь выгнать из головы временно завладевший рассудком испуг. Он заставил себя вспомнить, что находится в Башне, в одной из её комнат, а по ту сторону двери находится светлый коридор и толпа глупых мальчишек, ожидающих криков. Как только Габриэль всё представил, ему сделалось легче, на губах проступила улыбка. Звуки вернулись в реальность: за дверью послышались шорохи и шепот.

Габриэль встал и ощупал стены на предмет включателя света. Нашёл шнур, потянул за него, и комнату озарил тусклый свет.

Мальчишки прислушались в ожидании криков. Габриэль стоял на пороге комнаты, кишащей змеями! Не сказать, что Габриэль разбирался в змеях, но мог отличить ужа от кобры или полоза от гадюки. Змеи ярких тропических окрасок и вовсе выглядели смертельно опасными. Их было много, они ползали друг по дружке, путались хвостами, сплетались в клубки, а пол был испачкан их испражнениями.

Чак высунул голову из рукава Габриэля, показал змеям язык и спрятался. Змеи башни были недружелюбны, никто не хотел с ним играть.

Когда одна из змей широко открыла пасть, Габриэль увидел, что у неё вырезаны клыки и сточены зубы. Наверняка, и ядовитые железы у них были удалены, и мальчики это знали, так же, как знали, что Габриэль нужен для совершения ритуала живым.

Эти тупицы — они стояли за дверью и ждали, когда Габриэль, увидев змей, в ужасе закричит. С губ Габриэля сорвался смешок. В Башне Кобры, куда многие из них пришли по безвыходности и в отчаянии, обретя такой шанс, они тратят время — своё драгоценное время на чепуху! Болваны! И это они — будущие грозные маги? Это с ними воюет отец?

Габриэль смеялся, а за дверью вновь воцарилось молчание.

— Он что, смеётся?..

Габриэль не мог успокоиться. Он сполз спиной вдоль двери на пол, опустился на корточки, а перед ним ползали змеи, переплетались телами, показывали языки… Он откинул голову назад и легонько ударился о дверь затылком. Мальчишки, решив, что Габриэль струсил и уже стучит, чтобы его выпустили, радостно завопили. Габриэль услышал их удаляющийся топот.

***

Тем временем, пока Габриэль находился в западне, по мёртвой изнанке Башни скитался страдалец.

Коридоры велись грязной бесконечной лентой, заставляя ускорить шаг. Красные дорожки, покрытые плесенью и паутиной, тянулись вдоль приоткрытых дверей. Комнаты — пустые гнёзда. В их стенах гулял сквозняк, за окнами притаилась непроглядная темнота. Вещи, когда-то принадлежащие кобровцами, лежали пыльные и ненужные, брошенные, забытые, как мёртвые экспонаты разрушенного заклятия.

Странник не принадлежал этому миру. Усталый и пыльный, он бродил точно дух, бесцельно повинуясь поворотам гулкого коридора. На его шее была веревка, конец которой уходил далеко-далеко. Сперва он пытался найти, где она начинается. Шел, не выпуская верёвку из рук, но возвращался на то же место, откуда уходил. Или веревка сама собой оказывалась сзади и натягивалась. Спустя несколько часов Странник научился понимать желания верёвки, и если чувствовал, как она натягивается и сильнее давит на горло, поворачивался и шёл в обратную сторону.

Подол его платья был покрыт паутиной, в волосах копошились пауки — замечая их, Странник кричал и лохматил волосы. Он заглядывал в пустые комнаты, видел груды брошенных вещей и оборванные гирлянды, наступал на рисунки, оставляя на них клетчатые отпечатки ботинок.

Уголок гобелена с фениксом свисал, закрывая голову птицы. Странник забрался на кровать и встал перед ним на колени. Перина неприятно качалась, пружины воткнулись в ноги. Он приложил к фениксу руку, и ему почудилась теплота. Странник зажмурился, прижался к гобелену щекой, положил на него вторую руку и услышал вибрацию шагов. Шаги доносились из коридора, и Странник бросился к звуку. Коридор был тёмен и пуст. Пыльные ковровые дорожки вились вдоль дверей, на пустых лестницах пел сквозняк.

— Помогите!

Его жалобный голос зазвенел эхом. Молчаливая гигантская кобра в холле не сводила со странника взгляд. В столовой на месте статуи Змееокого пол проваливался в бездонную пропасть.

Снова шаги.

— Кто здесь!?