Начало Века Разума. История европейской цивилизации во времена Шекспира, Бэкона, Монтеня, Рембрандта, Галилея и Декарта: 1558—1648 гг. - Уильям Джеймс Дюрант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Успех "Дон Кихота" принес Сервантесу двух покровителей, графа Лемоса и кардинала Толедского, которые назначили ему небольшую пенсию; теперь он мог содержать жену, родную дочь, овдовевшую сестру и племянницу. Через несколько месяцев после публикации своей книги он и вся его семья были арестованы за возможное соучастие в убийстве Гаспара де Эспелеты у дверей Сервантеса. Сплетничали, что Гаспар любил дочь, но следствие ничего не доказало, и всех отпустили.
Неторопливо Сервантес приступил ко второй части "Дон Кихота". В 1613 году он прервал этот увлекательный труд, опубликовав двенадцать "Образцовых новелл" (Novelas ejemplares). "Я дал этим историям название "Образцовые", - говорится в предисловии, - и, если присмотреться, среди них нет ни одной, которая не давала бы полезного примера".30 Первая повесть рассказывает о шайке воров, действующих в образцовом единении с констеблем Севильи; другая (Коллоквиум собак) описывает нравы и мораль этого города. В прологе к "Новеллам" Сервантес изобразил себя:
Человек, которого вы видите перед собой, со спокойным лицом, каштановыми волосами, гладкими, невозмутимыми бровями, яркими глазами, крючковатым, но хорошо пропорционированным носом, серебристой бородой, которая менее десятка лет назад была золотой, большими усами... зубы, которые едва ли стоит пересчитывать... телосложение среднего роста... слегка покатые плечи , несколько тяжеловатое телосложение - вот, позвольте вам сказать, автор "Галатеи" и "Дон Кихота Ламанчского".31
В 1614 году он был удивлен появлением второй части "Дон Кихота", написанной не им самим, а неизвестным браконьером, взявшим себе имя Авельянеда. В предисловии высмеивались раны Сервантеса и радовались изящному трюку, который погубит вторую часть самого Сервантеса. Измученный автор поспешил закончить свое продолжение и опубликовал его в 1615 году. Грамотная Испания была в восторге, обнаружив, что это продолжение замечаний вполне соответствует первой части по воображению, силе и юмору; через эти дополнительные полтысячи страниц интерес сохранялся до печального, если не горького, конца; а казусы дона и его оруженосца при дворе герцога, правление Санчо в его провинции и болезненная история его избитых ягодиц, как показалось некоторым, сделали вторую часть лучшей половиной. Когда Санчо назначают губернатором Баратарии, все ожидают, что он превзойдет все рекорды губернаторского безрассудства. Напротив, его доброе сердце и здравый смысл, простые и справедливые постановления и реформы, мудрое решение в деле об изнасиловании32 ставят под сомнение реальность современного правительства. Но силы бессердечного зла слишком сильны для него; в конце концов они изводят его до такой степени, что он сдает свой пост и с облегчением возвращается к жизни оруженосца дона.
Рыцарю остается лишь совершить аналогичный побег из мечты в реальность. Он отправляется навстречу новым приключениям, но встречает кульминационное поражение, в котором победитель требует от него обещания вернуться домой и прожить год в безвестном покое. Уставший воин соглашается, но разочарование иссушает источники его жизни. Он зовет к себе друзей, раздает подарки, составляет завещание, отрекается от рыцарского отваги и с удвоенной силой уносит свой дух. Санчо возвращается к своей семье и возделывает свой сад с довольством человека, повидавшего достаточно на свете, чтобы ценить свой дом. В конце концов его добродушный реализм, кажется, торжествует над щедрым, но причудливым идеализмом его хозяина. Но это не совсем так. Последнее слово остается за душой рыцаря, в эпитафии, которую он оставил на своей могиле: "Если я не совершил великих дел, то умер в их стремлении". Реалист доживает до смерти, а идеалист начинает жить.
В оставшийся ему год Сервантес опубликовал восемь пьес; время не подтвердило его оценки, но высоко оценило его "Нумансию", драматическую поэму силы и красоты, прославляющую сопротивление этого испанского города римской осаде (133 год до н. э.). Как и у его рыцаря, у него было устойчивое заблуждение: он думал, что потомки будут чтить его прежде всего за его драмы, и с неподобающей, но простительной завистью говорил о невероятно успешном Лопе де Вега. И почти на последнем дыхании, высмеяв большинство романов, он написал еще один, свой собственный, "Персилес и Сигизмунда". За четыре дня до смерти он посвятил его графу Лемосу:
Вчера я принял крайнее елеосвящение, а сегодня пишу это посвящение. Времени осталось мало, муки мои усиливаются, надежды уменьшаются... И потому прощайте шутки, прощайте веселье, прощайте друзья мои, ибо я чувствую, что умираю, и у меня нет иного желания, кроме как видеть вас счастливыми в другой жизни".33
Он умер 23 апреля 1616 года.II
В свойственной ему квиксотической манере он предсказал продажу тридцати миллионов экземпляров своего "Дон Кихота"; мир улыбнулся его наивности и купил тридцать миллионов экземпляров. Эта великая история переведена на большее количество языков, чем любая другая книга, кроме Библии. В Испании о Дон Кихоте знают самые простые деревенские жители; и вообще, если не считать Библии, он "самый живой, самый симпатичный и самый известный персонаж во всей литературе".34 более реальный, чем тысячи гордых знаменитостей истории. Сделав свою историю картиной нравов, Сервантес создал современный роман и открыл дорогу Лесажу, Филдингу, Смоллетту и Стерну; он возвысил новую форму до философии, заставив ее раскрыть и осветить моральные устои человечества.
III. ПОЭТЫ
Мужественный резонанс кастильского языка, как и мелодичное изящество тосканского итальянского, охотно поддавался музыке и рифме, а дух народа более благосклонно реагировал на поэзию, чем на прозу. Поэты были столь же многочисленны, как и священники. В своей "Лавре Аполлона" (1630) Лопе де Вега описал поэтический пир и поединок, где, по его представлению, триста поэтов современной Испании сражались за лавровый венец. Такие поэтические состязания были почти так же популярны в народе, как и сожжение еретиков. Здесь были и усыпляющие дидактические поэмы, и гомилии в стихах, и рифмованные романсы, и пасторальные стихи, и насмешливо-героические, и баллады, и лирика, и эпос; и не все авторы обладали смелостью Франсиско де Фигероа, который приговорил свои стихи к авто-да-фе.
Лучшая из эпопей - "Араукана" (1569-89), описывающая восстание индейского племени в Южной Америке; ее написал Алонсо де Эрсилья-и-Зуньига, который с отличием сражался в этой войне в качестве испанского солдата. Возможно, лучшим из лирических поэтов был монах-августинец Луис Понсе де Леон, чье частично еврейское происхождение не помешало ему выразить самые нежные стороны христианского благочестия. Еще более примечательным было соединение в нем поэта и богослова; в тридцать четыре года он был назначен профессором богословия в Саламанке и никогда не переставал быть привязанным к этому
