Политические сочинения. Том II. Социальная статика - Герберт Спенсер

class="p1">§ 1. Идеи, господствующие по отношению к законодательному вмешательству в дело народного здравоохранения, кажется, не имеют определенной теории. Восточная медицинская ассоциация в Шотландии утверждает, что государство настолько же обязано охранять здравие подданных, насколько и собственность. «Times» недавно заявила, что государственный совет обязан охранять народное здравие в государстве[103]. Не существует, однако же, ни одной политической партии, которая бы открыто признавала это учение и внесла его в состав своего политического кодекса. Впрочем, подобный взгляд на дело выражается в весьма распространенных мнениях по вопросам об осушении улиц и почвы, о снабжении водой, о вентиляции и т. п.

Ясно, что в сферу деятельности государства входит ограждение всякого от вреда, причиняемого кем-либо его здоровью и собственности. Тот, кто заражает атмосферу, которой дышит его сосед, нарушает права этого соседа. Люди имеют равное право на свободное пользование естественными произведениями природы, так как обладают способностями, которые нуждаются в этом свободном пользовании для своей деятельности; пользование ограничивается более или менее всем тем, что делает эти произведения в известной степени негодными. Поэтому всякий человек, который без нужды портит произведения природы и делает их вредными для здоровья или неприятными для чувств, очевидно, нарушает права других. Правительство в качестве покровителя прав прямо обязано оказывать помощь тем, чьи права таким образом нарушаются.

Далее этого предела деятельность его нельзя признавать законной. Мы уже повторяли много раз, что отбирать у гражданина его собственность в большем размере, чем то необходимо для удовлетворительной защиты его прав, – значит нарушать его права. Государство в этом случае делает прямо противоположное своему назначению, другими словами – поступает несправедливо. Следовательно, всякое обложение сборами для целей санитарной полиции должно быть отнесено в категорию поступков подобного рода и не имеет для себя оправдания.

§ 2. Учение о таком вмешательстве, для которого департамент народного здравия и все учреждения в этом роде служат применением, не только вполне несогласно с нашим взглядом на государственные обязанности, но одинаково беззащитно против тех возражений, какие уже делались нами в аналогических случаях. Говоря об обязанности государства принимать меры для ограждения здоровья подданных, обыкновенно подразумевают под этим, что оно должно стать между шарлатанами и теми, которые их поддерживают, – между торговцем лекарственными снадобьями и ремесленником, которому нужно средство против простуды, что оно должно ограждать народ от эмпирического лечения и воспрещать всем, не имеющим диплома, прописывать лекарства. Такого мнения придерживается большинство медиков. Однако же поступать таким образом – значит прямо нарушать нравственный закон. Подобным вмешательством в дела торговли права людей нарушаются точно так же, как и всяким другим вмешательством. Больной имеет право покупать лекарство и искать совета, где пожелает; занимающийся практикой без диплома волен продавать и совет, и лекарство каждому, желающему их купить. Всякая преграда, поставленная в этом случае между продавцом и покупателем, будет нарушать закон равной свободы; такое нарушение менее всего простительно для правительства, т. е. учреждения, обязанность которого – хранить этот закон.

Кроме того, учение об обязанности государства охранять здоровье подданных не может быть признано основательным еще и по той причине, по которой мы отвергали все подобные теории: невозможно обозначить пределы такой обязанности. Здоровье зависит от выполнения самых разнородных условий; его можно охранять, лишь обеспечив все эти условия; следовательно, если на обязанности государства лежит охранение здоровья подданных, то оно обязано наблюдать, чтобы все условия, необходимые для этого, были исполнены. Спрашивается, должна ли такая обязанность выполняться последовательно? Если требовать последовательности, то законодательство должно установить правила национальной диеты, предписать, сколько каждое лицо должно потреблять ежедневно муки, определить количество и качество пищи как для женщин, так и для мужчин, назначить, сколько, чего и когда каждый должен пить, издать точные правила о размере и свойствах деятельности граждан, установить формы для платья, назначить часы сна, соразмерив их с полом и возрастом; словом, в эту регламентацию должно входить все, что необходимо для полного определения поступков и занятий народа в течение дня. Для наблюдения за исполнением всех этих правил должно быть назначено надлежащее число чиновников, обладающих необходимыми для того способностями, которым предоставлена будет власть управлять внутренней семейной жизнью каждого. Если такое наблюдение за поведением человека в частной его жизни не признается обязательным, то возникает вопрос, в какой же точке между ним и полным отсутствием надзора провести границу обязательной регламентации? На этот вопрос невозможно дать никакого ответа.

§ 3. Мы встречаем явную аналогию между предоставлением правительству опеки над здоровьем народа в физическом и в нравственном отношении. Опека в том и в другом случае имеет основания и может быть защищаема лишь однородными аргументами. Если мы признаем ее основательной в одном случае, то мы должны признать ее основательной и в другом, и наоборот. Если удобно устраивать посредством парламентских актов благосостояние человеческих душ, то не менее удобно будет тем же способом устраивать и благосостояние человеческих тел. Тот, кто находит государство призванным оказывать гражданам духовную помощь, должен уж последовательно считать его призванным и для помощи материальной. Очищение общества от заразы порока может послужить прецедентом для его очищения от всякой другой заразы. Тот, кто освобождает жилища людей от вредных испарений, создает себе этим одинаково законное право и на удаление вредных элементов из их нравственной атмосферы. Опасение, чтобы не имеющие разрешения проповедники не распространили ложных учений, имеет для себя полную аналогию в опасении, чтобы практики без диплома не давали вредных лекарств или советов. Меры, сочиненные для преследования одного зла, могут заключать в себе наказания, удобные для уничтожения другого. Наоборот, все аргументы, которые употребляются диссентером для доказательства, что государство не имеет права вмешиваться в дела, касающиеся до нравственного здоровья народа, с небольшим изменением в выражениях могут иметь применение к здоровью физическому.

Пусть никто не думает, что эта аналогия – воображаемая. Оба явления имеют между собой не одно теоретическое сходство: есть факты, доказывающие, что и те и другие стремятся создавать для себя однородные учреждения. Медики обнаруживают явную наклонность к такой же организации, какую мы встречаем среди духовенства. Хирурги и доктора силятся создать медицинские учреждения, однородные с духовными. В этом случае у них то же самое побуждение, как и у прожектеров, сочиняющих железные дороги: под влиянием тайной надежды на доходные места эти господа уверяют и себя, и других, что предположенная дорога будет благодетельна для публики; побуждение это похоже на стимул, руководящий всеми людьми в подобных положениях, – в нем девять долей эгоизма приукрашены одной долей филантропии. Публика мало знакома с деятельной агитацией, которая ведется специальными изданиями для достижения надзора за народным