Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей - Ольга Абрамовна Деркач

Недаром помнит…

В 1912 году в России широко отмечали столетний юбилей Отечественной войны 1812 года. Главным событием той Отечественной войны в России считали Бородинскую битву. Заметим, что в мировой военной историографии это сражение называется битвой за Москву, как и начертано, например, на могиле Наполеона в списке выигранных им сражений. В нашей же стране уверены, что у Бородина победили русские. И в честь этой битвы в том давнем юбилейном году бывший Проезжий переулок гордо переименовали в Бородинскую улицу. Через три года, в 1915-м, Бородинских улиц стало даже две, вторую поименовали по-соседски. Но совершенно уникальным памятником Бородинскому сражению, возведенным все в том же 1912 году, стал Бородинский мост. Да, не удивляйтесь, утилитарное транспортное сооружение строилось именно как памятник – потому там и гранитные обелиски стоят с именами героев. Возводили его архитектор Клейн и инженер Осколков. Вот такие тогда получались полезные памятники у мастеров.

К этому же 100-летнему юбилею в деревянном павильоне на Чистых прудах открылась панорама Франца Рубо «Бородинская битва» (кстати, на открытии панорамы присутствовали 27 участников или очевидцев Бородинского сражения. Это была уже вторая гигантская (только полотно 115 метров в окружности и 15 метров высотой, да еще вещественный передний план) работа мастера после такой же величественной «Обороны Севастополя». К следующему юбилею (в 1962 году) панораму, к тому времени обветшавшую и хранившуюся в свернутом виде в запасниках, отреставрировали и разместили в специально построенном музейном здании. Место для него выбрали не случайно – под боком (правда, из-за разницы в габаритах неизвестно, что именно и у чего под боком) у «Кутузовской избы». Это, без преувеличения, – титул, и получила его изба филевского крестьянина Андрея Фролова, в которой проходил знаменитый Совет в Филях, принявший решение оставить Москву французам. Изба, естественно, не настоящая, а восстановленная после того, как оригинал полностью сгорел в 1868 году. Еще в начале XX века в «Кутузовской избе» жили ветераны Псковского (имени Кутузова) полка. Одновременно это был общедоступный музей, открытый, по уверению путеводителя того времени, для посещения публики «ежедневно с 9 до 4 час». Нельзя не сказать о том, что у этой же избы (а следовательно, и у Бородинской панорамы) находится истинное место поклонения – братская могила солдат и офицеров, погибших у Бородина. Воинские реликвии XIX века подтянули «под крыло» не только панораму. В этом районе в 1968 году разместили и Триумфальную арку, созданную в честь русских побед 1812-1814 годов. Но о ней – в другом месте «Книги Москвы».

Возвратимся из советской эпохи к времени празднования 100-летнего юбилея. По его случаю выпускались новые товары, развивалась реклама. Но, как ни странно, основным рекламным персонажем был не кто-то из российских героев, а побежденный французский император. До наших дней сохранилось изобретение российских кондитеров 1912 года – многослойное пирожное «Наполеон». Правда, в момент создания оно имело треугольную форму. Но в пирожном, как вы сами понимаете, форма не основное. Жаль, что не дожило до наших дней пирожное «Жозефина» (в честь Наполеоновой супруги) – прелесть наверняка не меньшая, чем суровый император. Но это уже, что называется, «вариации на тему» Бородина – маленького подмосковного села (не удержимся еще от одного «кстати» – имения Дениса Давыдова, героя той Отечественной), которое основательно и достойно разместило свое имя в Москве. И в нашей памяти. Как писал один знаменитый москвич: «Недаром помнит вся Россия про день Бородина!»

Боткины

Купеческие дети

– Скажите, доктор, какие упражнения самые полезные, чтобы похудеть?

– Поворачивайте голову слева направо и справа налево.

– Когда?

– Когда вам предлагают покушать.

Бородатый анекдот, скажете. Бородатый. Только не анекдот, а доктор. Потому что это – реальная история про советы замечательного русского врача Сергея Петровича Боткина. Того самого, чьим именем названа сейчас не только болезнь (гепатит), но и знаменитая московская больница (по традиции заметим в скобках, что до 1920 года больница носила имя ее создателя – московского мецената Козьмы Терентьевича Солдатёнкова, но советская власть присвоила себе монополию на благотворительность и патологически расправлялась с памятью о всех иных дарителях – за самыми малыми исключениями вроде Третьяковых).

Был Сергей Петрович членом громадного клана Боткиных, объединенных не только родственно или, скажем, идеологически, но и материально – в Товарищество «Петра Боткина сыновья». Основатель династии Петр Кононович Боткин – купец первой гильдии, кяхтинский чаеторговец (кто не знает, Кяхта – это городишко, через который проходила российско-китайская торговля в XVIII–XIX веках, в отличие от современной строго регламентированная с обеих сторон), доторговавшийся до открытия собственного представительства в цитадели чайных эстетов – Лондоне.

Теперь займемся перечислением этих самых Петра Боткина сыновей (и дочерей, конечно). Василий – писатель и критик, друг Белинского, Бакунина, Герцена, Грановского, Толстого, Тургенева, коллекционер античности. Дмитрий – председатель Московского общества любителей художеств, коллекционер западной живописи, собрание которого украсило после революции многие музеи (в том числе и Пушкинский музей), потомственный почетный гражданин Москвы. Михаил – художник, член Академии художеств. Петр, ничем иным, как руководством этим самым Товариществом, в справочной литературе не отмеченный, но, как мы с вами понимаем, возможности для творческого выражения остальным предоставлявший. Мария – жена поэта Афанасия Фета (ответственная общественная деятельность, не правда ли?). Екатерина – жена Ивана Васильевича Щукина, одной из главных фигур мануфактурной торговли и производства в Москве.

Ничего себе семейка? Это еще не всё. В числе 11 детей Екатерины Боткиной (Щукиной, конечно) были знаменитые коллекционеры Дмитрий, Сергей и Петр. И не сомневаемся, что именно боткинское воспитание (Иван Щукин за свою жизнь не приобрел ни одного предмета искусства) подвигло их собрать чудесные коллекции.

А дочь Петра Петровича была выдана замуж за сына московского купца же Семена Остроухова Илью, к тому времени уже известного художника. Приданым невесте был дом в Трубниковском переулке, в котором Остроухов на основе лучшей в мире коллекции русских икон открыл общедоступный музей (действовавший до его кончины в 1929 году). Остроухов после смерти Павла Третьякова возглавлял и Третьяковскую галерею, расширяя и совершенствуя ее собрание с заботой большей, чем о собственной коллекции. Так что не только к «Яру» каталось московское купечество, но и несло искусство в массы, говоря языком середины XX века. И были Боткины в этой компании, похоже, из застрельщиков.