Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей - Ольга Абрамовна Деркач
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все же не только величавой монументальностью центра славен потомок итальянского художника, ставший истинно российским архитектором. Он создал новый облик не только парадно-представительного, но и другого – жилого – города. Сожженную Москву следовало восстановить быстро и не поступиться при этом красотой – вот какую многотрудную задачу выполнил Осип Бове! По справочнику со скучным названием «Собрание типовых фасадов», созданному под его руководством, используя (снова невкусные слова) стандартные типовые элементы и конструкции, талантливые русские архитекторы Григорьев, Жилярди-сын и другие создавали совершенно не похожие один на другой особнячки в новомодном стиле ампир, окрашенные в светлые – опять же свыше установленные! – цвета: желтый, розовый, палевый, с белыми колоннами и барельефами. Вопреки поговорке, Москва после пожара отстроилась сразу, и как же здорово это получилось у Осипа Бове и его помощников!
Так что все дело не в стандарте – все дело в том, кто эти стандарты создает. Не было у Никиты Сергеевича Хрущева своего Бове – оттого и слово «хрущевка» получилось негордое. Да и отжили они свой век, эти дома, на снос сейчас идут после пятидесяти всего лет службы. А «бовешки», простите за фамильярность, – стоят. Два века уже.
Берсеневская набережная
Крыжовенная улица по берегу
Берсеневская набережная лежит в самом центре Москвы, в двух шагах от Кремля, но не всякий москвич найдет ее сразу – разве что модник, посещающий арт-кластер, расположенный в бывших зданиях кондитерской фабрики «Красный Октябрь», стоящих как раз в начале этой набережной, или завсегдатай Театра эстрады, расположенного аккурат в ее конце. А между ними – уголок XVII века: палаты дьяка Аверкия Кириллова и церковь Николая Чудотворца на Берсеневке – прежде соединенная с домом крытым переходом. Туда и забредем.
Справочник «Имена московских улиц» (замечательная, кстати сказать, книга, да только пользоваться ею очень сложно: она 1979 года издания, и половина упомянутых в ней улиц носит уже другие имена – возвращенные им в начале 90-х) сообщает, что название набережной может происходить от слова «берсень» – так раньше называли крыжовник. Возможен и другой вариант – у Большого Каменного моста, от которого идет набережная, в XVI веке стояла ночная застава, наблюдение за которой было поручено боярину Берсеню-Беклемишеву. Но и у боярина в фамилии, по-видимому, тот же «берсень» – крыжовник. Так что порешим: Крыжовенная эта набережная – и все. Впрочем, согласно тому же справочнику, набережная получила свое название в XIX веке, раньше ее просто не было, а в XIX веке не было уже слова «берсень» – у Даля мы его не обнаружили. Просто привыкли москвичи – церковь на Берсеневке, так и назвали набережную.
Николай Чудотворец был любимым в Москве святым, оттого здесь так много церквей в его честь. В Троекурове, в Хамовниках, на Болвановке, в Звонарях, в Сабурове – перечислять устанешь. В 1657 году возвели церковь Николая Чудотворца и здесь, на Берсеневке, одновременно с домом Аверкия Кириллова, думного дьяка, ведавшего царскими садами. Усадьбу поставили знатную, с двухэтажным жилым домом, и простояла она в целости и сохранности до наших дней, что, надо сказать, уникально. Дом достраивали еще долго после того, как хозяина убили во время Стрелецкого бунта 1682 года. Там же у церкви его и похоронили. В середине XVIII века здание отошло Сенату, и в нем разместили сенатский архив. К этому времени об Аверкии Кириллове уже забыли, и молва приписала усадьбу Малюте Скуратову – начальнику опричников Ивана Грозного. А раз так, значит и подземный ход отсюда в Кремль идет, буйно фантазировали москвичи. Это вряд ли – если и было что, так в советские времена закопали, чтобы лазутчики к уму, чести и совести не подобрались.
Бескудниково
Без чего?
За пять-шесть веков язык сильно преображается: слова уходят из жизни или до неузнаваемости меняют значение. Или сами изменяются так, что первоначального смысла не разглядеть. Высказав эту тривиальную мысль, бросимся, как виньетками, обрамлять ее примерами из жизни нашего немолодого города. Пара примеров как раз приходится на букву «Б». Вот, например, от Покровки к Лялину переулку заворачивает переулок с малопонятным названием Барашевский, который – нечастый случай – не переименовывался с XVIII века и несет в своем названии память о Барашевской слободе, в которой, страшно вымолвить, с XV века жили бараши. Безвозвратно покинувшее наш лексикон слово «бараш» обозначает профессию, которую даже трудно описать. Даль объясняет так: «придворный шатерничий, обойщик». Поскольку шатер – это вроде бы большая палатка, то мужики-бараши, выходит, возили за царем походные шатры и там, на местности, их устанавливали. Такая у них была работа – царя ночлегом в походе обеспечивать.
Далеко-далеко от Барашей, в восьми станциях метро с пересадкой, а потом в двадцати минутах автобусной езды, если не считать времени на остановке, плотными рядами стоят панельки московского спального района Бескудниково. Свое странное название, переиначиваемое в устной речи до неприличия, характеризующего качество тутошной архитектуры и качество жизни ей современной, микрорайон получил от бывшей деревни, упоминаемой в бумагах аж XVI века. Ну хорошо, а деревню-то почему так назвали? А вы разложите слово на части: Бескудниково. А может, Безскудниково? И жили в этом Безскудникове безскудные, то есть не знающие скудости-нужды, люди. Куркули-богатеи, если по-нашему. А может, «куд», что в Бескудникове притаился, это однокоренной со словом «кудесник» чернокнижник, а то и сатана, – это нам тот же Владимир Даль разъяснил. Тогда Бескудниково – это поселок праведных, не знавших никакой черной магии людей. Подобная дилемма не уникальна, вот и на букву «Н» пример есть – Нагатино. И тоже понять не могут, то ли на гати стояло село (иными словами, на насыпи или плотине, а может, на болоте, засыпанном землей или иными подручными средствами), то ли древнерусские денежки, ногаты, были у жителей в кубышке припрятаны.
Бородинский мост,
Бородинская панорама
