Степень вины - Ричард Паттерсон

Мария кивнула.

— Был удачный день, для меня, может быть, самый лучший. Спасибо.

— Пожалуйста. Но не меня надо благодарить. А Марси Линтон. Радоваться рано. Судя по вопросам Шарп, она готовит нам сюрприз.

— И все же Линтон нашли вы. Несмотря на все мои сомнения. — Мария обернулась к ней: — Вы ни о чем не хотите меня спросить?

— О пропавших кассетах.

Мария прищурила глаза:

— Что именно?

Терри почувствовала, как у нее сжало живот.

— Я хотела бы знать, где они.

Мария внимательно рассматривала ее.

— Почему это вас заботит? — холодно поинтересовалась она.

— Потому что мы должны найти их раньше Шарп. И потому что я не хочу, чтобы Крис или Карло снова мучились.

— Вас Крис подослал с этим поручением?

Терри отрицательно покачала головой:

— Крис не может позволить себе заниматься чем-либо, кроме вашей защиты. Это нужно мне.

Мария слегка улыбнулась:

— Я так и думала. Есть какие-нибудь идеи?

— Две. Одна общая и одна конкретная. Предположение общее — вы избавились от них.

Лицо Марии стало жестким:

— А второе, конкретное?

Терри сделала глубокий вдох:

— После гибели Марка Ренсома вы запечатали их в конверт и бросили в почтовый ящик.

Какое-то мгновение Мария молчала.

— Вы мне кажетесь очень умным человеком.

— Возможно.

— Очень умным. И все же недостаточно. — Невеселая улыбка снова появилась на ее лице. — А как, по-вашему, я оплатила пересылку?

Терри взглянула на репортеров. Группа из четырех человек стояла в нескольких футах от автомобиля.

— У вас марки были с собой в сумочке, — предположила она. — У Ренсома могло быть несколько.

— Правда? И после того как в поисках марок я обшарила карманы Ренсома, кому же я все это отправила? Самой себе?

— Полиция нашла бы.

— Правильно, я не так глупа, чтобы отправить бандероль по своему адресу. Тогда куда же? Как ни странно, я забыла взять с собой адресную книгу. А по тем адресам, что я знаю наизусть, Шарп может наведаться в любую минуту.

Разговор зашел в тупик. Несмотря на насмешку в голосе Марии, глаза ее смотрели остро и пытливо. Терри не могла бы сказать, что́ интересовало собеседницу: она сама, как партнер по некой абстрактной игре ума, или что-то еще.

— Это меня и беспокоит, — ответила ей Терри. — Куда вы послали ее.

Мария улыбнулась:

— Мне бы пришлось поломать над этим голову. Если бы я своей рукой надписала конверт и сунула туда кассеты, это была бы заверенная мною исповедь. Все, что Шарп оставалось бы сделать, — найти ее.

— Кассеты, — сказала Терри. — Обе.

— Это вы говорите «кассеты». Я просто повторила. И тут в связи с вашей теорией возникает вопрос: мотив. Единственная кассета, которая действительно затрагивает мои интересы, найдена в доме Марка Ренсома. — Она помолчала, разглядывая Терри. — Есть что-нибудь еще?

Терри покачала головой.

— Нет? Тогда спасибо, что подвезли. — Мария взялась за ручку автомобильной дверцы, но потом обернулась. Сказала ледяным тоном: — Не смейте даже и помыслить, что я не думала о Карло.

Она энергично распахнула дверцу и вышла, закрыв ее за собой с преувеличенной осторожностью. Потом пошла к отелю и, отвечая на вопросы журналистов, улыбалась им.

5

Юристы сидели тесной группкой в комнате Кэролайн Мастерс, ждали ее решения о Раппапорт и Колдуэлл.

Оглядевшись вокруг, Терри заметила темные круги под глазами Марни Шарп. После показаний Марси Линтон Марка Ренсома называли в прессе сексуальным хищником: по этой ли причине или по причине сугубо личной, но у Шарп был такой вид, будто она не спала ночь. В задумчивости Терри повернулась к судье Мастерс — все не шел из головы разговор с Марией Карелли.

Кэролайн кивнула стенографистке, потом Терри:

— Решающий момент настал, мисс Перальта. Послушаем ваши аргументы.

Терри заговорила не сразу, сосредоточиваясь.

— Эта проблема действительно решающая для нашей защиты, — начала она. — Поскольку больше не вызывает сомнений то, что показания обеих свидетельниц и кассета Лауры Чейз имеют отношение к делу. Первое, мисс Раппапорт. Наша защита строится не только на том, что Марк Ренсом пытался изнасиловать Марию Карелли, но и на том, что он страдал серьезным расстройством психики: одержимость Лаурой Чейз, потребность унижать, подавлять женщину, причем эта потребность была настолько ярко выраженной, что определяла его сексуальное поведение. Человек, которого описывает Мария Карелли, сексуально возбуждался, прослушивая запись рассказа Лауры Чейз о ее половых актах с двумя мужчинами. Человек, о котором рассказывает Мелисса Раппапорт, возбуждался, просматривая видеозапись того же акта.

Сделав паузу, Терри увидела, с каким интересом слушает ее Кэролайн Мастерс, почувствовала на себе напряженное внимание Шарп.

— Мелисса Раппапорт говорит о человеке, — продолжала она, — у которого есть потребность в сексуальной игре со связыванием и в иллюзии изнасилования, — только в этих условиях он может совершать половой акт. Человек, о котором говорит Мария Карелли, — насильник, который бьет ее. Связующее звено между этими женщинами — Марси Линтон, которую Марк Ренсом бьет и насилует и с которой позже, когда она выражает мнимое согласие, совершить половой акт просто не может.

Голос Терри сделался спокойнее:

— К тому времени, когда Марк Ренсом добрался до Марии Карелли, он уже знал, как ему действовать. Но «открытие» это сделано с Мелиссой Раппапорт. Рассказ Мелиссы, кроме того, позволяет наконец понять, какое отношение записанная доктором Стайнгардтом кассета Лауры Чейз имеет к сексуальному образу действий Марка Ренсома. На видеокассете — кадры, на стайнгардтовой аудиокассете — слова, голос самой Лауры. Вот и вся разница.

Терри увидела, что Шарп что-то лихорадочно записывает. Это лишь прибавило ей уверенности.

— И наконец, — сказала она. — Линдси Колдуэлл. Мисс Колдуэлл проявила большое мужество. Как и мисс Раппапорт, она согласна дать показания на открытом заседании, чего бы это ей ни стоило, поскольку понимает, как это важно.

Смолкнув на мгновение, Терри заметила настороженный взгляд Кэролайн и заговорила громче, с большей убежденностью:

— Мария Карелли утверждает, что Марк Ренсом пытался шантажировать ее. То же самое утверждает и Линдси Колдуэлл. Мария Карелли утверждает, что Марк Ренсом хотел вступить с ней в половую связь. То же самое утверждает и Линдси Колдуэлл. Мария Карелли утверждает, что Марк Ренсом ненавидит женщин. — Терри заговорила тише, смягчив тон. — И Линдси Колдуэлл утверждает то же самое. Мисс Шарп хочет убедить нас, что Мария Карелли не заслуживает доверия. Но может ли она сказать то же самое о Мелиссе Раппапорт? Не может. Может ли она сказать это о Линдси Колдуэлл? Тоже не может. И следовательно, Марии Карелли нужно поверить, хотя мисс Шарп, конечно же, с этим не согласится.

Терри повернулась к Шарп:

— Что касается мисс Шарп, то ее единственная надежда состоит в том, что будет запрещена дача этих показаний — здесь и в суде. Поскольку, если эти две женщины выступят свидетелями и их записанные показания обретут характер документов, обвинение проиграет. — Терри снова обратилась к судье: — Нельзя сбрасывать со счетов и то, что народ, от имени которого выступает обвинение, выиграет лишь в том случае, если выиграет Мария Карелли. Потому что только показания этих двух женщин дают верное представление о том, кем был на самом деле Марк Ренсом. Люди вправе это знать.

Сделав мгновенную паузу, Терри осознала, что говорит со страстью.

— Проблема доказательства изнасилования, Ваша Честь, почти всегда в том, что нет свидетелей. Жертва оказывается один на один с преступником, а потом — один на один с судом. И поэтому очень часто не в состоянии доказать, что с ней сделали. Такого не должно быть. Пора понять, что каждая женщина, которую обесчестил насильник, может помочь разобраться в истине. — Терри снова сделала паузу. — И конечно, это в состоянии сделать Мелисса Раппапорт и Линдси Колдуэлл. Они должны дать показания на открытом заседании. Благодарю вас, Ваша Честь.

Угловым зрением Терри уловила улыбку Пэйджита, еще более обнадеживающей показалась ей задумчивость Кэролайн Мастерс. Но та обратилась к Шарп со словами:

— Ваша аргументация не нужна.

И Терри поняла, что проиграла. Кэролайн наклонилась вперед:

— Очень умело подано, Тереза. И мне жаль, что не могу решить дело в вашу пользу. Не должна.

Ошеломленная приговором, Терри слушала разъяснения судьи.

— Начнем с кассеты Лауры Чейз. Понятие врачебной тайны на нее не распространяется, единственный вопрос — имеет ли она отношение к делу. Я разрешила мисс Карелли рассказать в общих чертах, что записано на этой кассете. Не называя имен. И должна сделать небольшое отступление. Меня потрясло содержание кассеты. Я была в ужасе от того, что ее главное действующее лицо, человек, который претендовал на президентство, оказался настолько негуманным, что, разумеется, достойно всяческого осуждения со стороны тех, кто требует — или будет требовать — сострадания к ближнему.