Выживший во тьме - Владимир Анатольевич Вольный

пирамиды – и я оглядывал с нее свой «Египет», нисколько не волнуясь отсутствием «Нила» и рыбаков, плещущих в нем свои сети. Хотя нет – рыбаков я мог только приветствовать…

С холма очень хорошо смотрелись Монетные озера – и я в который раз пожалел, что поторопился с названием. Впрочем, отсюда они еще больше напоминали те кругляши, которые сейчас вповалку валялись в утробе этого холма. Нет, название дано правильно…

Ничего интересного не наблюдалось. Я спустился и решил пройтись вдоль озер – мало ли кого увижу в их водах? Они не слишком глубокие – не более пары метров. И, если там появились такие же существа, так те, что помешали выспаться у озера-болота, – лучше знать об этом заранее.

Бесцельно бродя в окрестностях ближайшего озера, я решил заглянуть в один из сохранившихся «шатров» – под плиты, так сложившиеся при падении, что это отдаленно напоминало подобное укрытие. Обычно под ними попадались интересные вещи, не до конца засыпанные камнями и прочим боем. В первых ничего не нашлось. Чуть поодаль я заинтересовался – что-то сверкало под обломками. Это мог быть и обычный чайник, и стенка от холодильника – мало ли? Пренебрегать не стоило ничем – город давно и полностью погрузился под падающую взвесь, и на его поверхности уже не осталось открытых участков. А холод скреплял эту смесь как быстротвердеющий цемент. Возможно, что и сама грязь, столь надоедавшая мне в первые недели, имела в своем составе что-то вяжущее: я помнил и липкость ладоней, на которые попадала влага, и тяжелые шаги, словно бродишь по трясине…

Отбросив первые кирпичи и доски, разочарованно вздохнул: сверкнувшая приманка оказалась обычной ложкой, к тому же без ручки. В сердцах выругавшись, я выпрямился – и едва устоял на ногах. Какой-то нечеловеческий вой, преисполненный тоски и злобы, раздался совсем рядом – как мне показалось, чуть ли не за спиной! От неожиданности я рванулся с места, запутался в мусоре, упал – и при падении увидел, как кто-то мелькнул в проломе. В голове пронеслось:

– Враг! Нелюдь!

Судорожно вытаскивая тетиву, я нацепил ее на проушины лука и вытащил стрелу. Кто бы там ни прятался среди плит – напасть внезапно у него не получится… Но почему я весь покрылся холодным потом? Тень, столь резво исчезнувшая за поворотом… кажется, она тоже вскакивала с колен! Кто это?

Боясь признаться самому себе в догадке, я медленно приподнял лук. Неужели…

И снова жутковатый рев нарушил шуршание ветра. А после и вовсе раздались еле слышные шаги, словно их обладатель решил подобраться ко мне со спины! Еще не понимая, что нужно сделать, я уже оборачивался назад – никого! Снова этот мрачный стон-крик. И шаги, будто древний старик, едва удерживаясь на ногах, шаркает по половицам… Нет, это не человек!

Кровь ударила в голову. Я преисполнился уверенности, что нечто бродящее поблизости выследило меня и теперь выжидает удобного момента для нападения. Но ни один зверь не ходит на двух лапах! И ни один человек не издает таких звуков… Но тогда это тот самый! Он!

У меня вдруг онемели руки. Неожиданный ступор словно сковал члены… такое случалось раньше, до Катаклизма. Но никогда я еще не замирал столь обреченно.

Следующий вой встретил, стоя на месте. Шаги слышались отовсюду, и я вообще не мог понять, откуда они раздаются. Казалось, мой преследователь передвигается молниеносно, причем успевая угрожающе подвывать, – но голос вроде как не мог угнаться за шагами! Это сбивало с толку… Я резко приподнял лук – и вновь каким-то шестым чувством засек неясное движение в стороне от себя. Опять шаги – и вой… Я крутнулся на месте, ожидая удара от неведомого противника, и ускользающая тень опять пронеслась перед глазами. Вслед ей выпустил стрелу – мимо!

Выхватив еще одну, я снова обернулся. Движение повторилось. Весь извернувшись, я в неимоверном прыжке – назад и через голову – ухитрился выпустить стрелу в цель. За резким свистом ее полета послышался громкий звон разбиваемого стекла. Я уже стоял на ногах, с перекошенным лицом – ждал нападения! И только потом, когда в наступившей тишине увидел тысячу самих себя в маленьких отражениях – опустился на колени и тихо спросил у неба:

– Шутка? Хорошо же ты со мной шутишь…

Постоянное напряжение и привычка видеть только опасность сыграла свою роль. Не враг скрывался среди вздыбленных плит – но зеркало, неизвестно каким чудом уцелевшее во время Катаклизма. И это оно отражало неизвестную и пугающую тень, оно целилось в меня и совершало бросок! Не кто-то неизвестный – я сам, принявший себя за чужака! Сотни осколков различных размеров лежали возле ног. И мне было вовсе не смешно…

– Так… Собственной тени испугался. И что? Пойди со мной Черный – влепил бы стрелу в него? Как в крысу? Дожил…

За дни, проведенные среди нагромождения руин, в бесконечных скитаньях и поисках, я научился выживать. И не боялся больше встречи ни с трупоедами, ни со стаей одичавших собак. Да что там они – даже увиденный в реке ужасающий монстр, оставаясь воистину страшным соперником, не внушал мне такого страха, как возможная встреча с тем существом, вид которого так и не выветрился из моей памяти. С тем, кто раньше наверняка являлся человеком, но стал… я не мог подобрать имени для этого создания. Во время своих поисков я подспудно боялся только одного: встречи именно с ним. Я боялся не того, что не найду людей, а того, что могу их найти именно такими! И случившееся только что – отголосок этого страха…

– А ведь ты мог убить человека…

Я подобрал стрелу. Тяжелый наконечник лишь сбил зеркало с естественного постамента, а падение довершило разгром. В моем подвале хранилось маленькое зеркальце, глядя в которое я иногда наводил лоск на своем часто небритом лице. Зеркало побольше мне не помешало бы, но найти что-либо стоящее не удавалось – а это, выдержавшее столько толчков и столько падений плит поблизости от него, было вдребезги разбито.

– Смешно.

Я скептически посмотрел вокруг.

– Нет, хорошо, что щенка рядом нет. Представляю его изумленную морду – при виде того, как хозяин на самого себя охотится.

Дальнейший осмотр показал: эффект шаркающих шагов создавал кусок пенопласта, приварившийся или изначально прилепленный к какому-то металлическому листу. Он терся о гладкую поверхность бетонной плиты – именно этот звук я принял за странную поступь… Рев, от которого я покрылся испариной, шел от обломка бутылки, вбитой в остаток оконной рамы. Ветер завывал в нее, выводя порой такие рулады, что кровь стыла в жилах. Немудрено, что я принял все это за оборотня…

– Дожил, – повторил я, качая головой. – Скоро совсем рехнешься…